Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было

Золотой Орды — Улуса Джучи.

Почему не исчезли названия многих этносов у нас, в Восточной Европе, в других районах Центральной Евразии? Таких этносов как «булгар», «мадьяр», «венгр» — некоторые даже обращались в суд отстаивая свое право называться именно «булгарами», а не «татарами». Где эти этносы сейчас и (или) предками каких этносов являются — все в Восточной Европе знают. Полагаю, это именно потому, что никто не проводил геноцид указанных народов, подобно проведенному китайцами династии Мин геноциду средневековых татар в восточной части Евразии.

Спустя некоторое время китайцы в своих сочинениях с удовлетворением отмечали, что со смертью последнего монголо-татарского хана Тугыз Тимура погибла и династия Северная Юань, и вообще пришел конец династии монголо-татарских ханов (111, 137).

В конце XIV в. китайскими учеными-историками была составлена «официальная история монголов за 165 лет», вся работа по «сочинению истории монголов» была проведена «историками-летописцами» в течение 331 рабочих дня (там же, 170). В «официальной истории» китайцев, также как и в упомянутом «Сказании…», тоже повторялась легенда о происхождении Чынгыз хана от «этнических монголов». То есть от халха-монголов — «веточки великого ханьского народа»[106]. Повторялась и легенда о войне древних татар с «древними монголами», соплеменниками Чынгыз хана и излагались также и другие, весьма полезные для дела китайской государственной политики факты и сведения.

«Официальная история монголов» составлялась, повторим, тоже после свержения монголо- татарской династии Юань, к тому же в спешном порядке — это отмечает и В. П. Васильев, и Ч. Далай, халха-монгольский историк (МНР) (111, 23–27). И, естественно, «официальная история монголов» составлялась на китайском языке, так как, повторю, «авторы не знали монгольского языка» (там же, 170).

И на халха-монгольском, и маньчжурском языках эта «официальная история монголов» («Юань ши») была издана китайцами только в 1644 г., «ксилографическим способом в 600 комплектах» (там же, 23). Заметим, что в Европе перевод «Юань ши» начал осуществляться в XIX в. — точнее, со второй половины XIX в.

Обратим внимание еще на некоторые малоизвестные, но существенные факты, которые в корне противоречат легенде «об этнических монголах Чынгыз хана»: Л. Н. Гумилев, как уже упоминалось, не пытаясь опровергать как-то точку зрения В. П. Васильева о происхождении Чынгыз хана от этноса средневековых татар и о происхождении и значении названия «монгол», отмечает:

«Племенное название «мэн-гу» (монгол) очень древнего происхождения, но встречается в источниках очень редко, хотя отнюдь не смешивается с «дада» (татарами)» (выделено мной. — Г.Е.) (31, 412).

В. П. Васильев, к трудам которого отсылает нас Л. Н. Гумилев, поясняет, на каких реальных фактах основана китайско-персидская легенда об «этнических монголах»:

«Мы не можем пропустить темнаго рассказа о вражде цзиньцев с монголами или мэнъ-гу, мэнъ-ву, но не теми, которые являются под владычеством Чингиз хана. Официальная цзиньская история не упоминает ни слова об этом происшествии» (выделено мной. — Г.Е.) (17, 79).

По мнению академика, «это происшествие» намеренно не указано также и в Юаньской истории[107], и согласно другим источникам, «минъ-гу, мэнъ-у или мэнъ-гу-сы, жили на север от ньючженей (низовья Амура. — Г.Е.); они были отважны и искусны в сражении, делали латы из рыбьих шкур, которых не пробивали стрелы» (17, 79).

«В 1136 г. цзиньский император послал против них темника Хушаху», «мэнгу, погнавшись за ним, разбили его около Кайлина (1139 г.)» (там же).

Цзиньцы заключили с ними в 1147 г. мир, «начальник мэнгу величал свое владение именем Великаго Мангускаго Царства, а потом принял титло Цзу-юань Хуанди и дал своим годам название правления Тянь- синъ» (там же, 79–80). А потом, как мы знаем из донесения китайского военачальника, этот народ был истреблен чжурчженями (там же, 219) — основателями империи Цзинь, которая была разгромлена позже татарами Чынгыз хана.

«Дан-цзинь-го-чжи» утвердительно говорит, что народ мэнъву жил на северо- восток от чжурчженей, и что это совсем не тот, который сделался после известен под именем монголовъ, которые жили на северо-западе. Таким образом, народ мэнъву был тоже маньчжурский[108]; он обитал на устье Амура (выделено мной. — Г.Е.), где мы и ныне находим имя мангуны, сколько известно из рассказов путешественников, говорящие маньчжурским языком, а слово мэнгу означает на их языке реку, и однородно с современным маньчжурским словом мукэ» (там же, 80).

Как мы видим, предки легендарных «древних этнических «монголов» до сих пор проживают, вернее, проживали еще в 1859 г. в низовьях Амура, и язык их другой, чем тот, на котором говорили тюрки-монголы, также они не являются предками нынешних халха-монголов.

Но вот что важно отметить.

В тот период, когда согласно китайско-персидской легенде, предки «этнических монголов» примерно в середине XII в. стремились создать Мэнгульское государство, но неудачно — «помешали зловредные татары» (31, 425, 428–429, 436), действительно, происходило нечто подобное на Дальнем Востоке: мужественный народ менгу (или мэнву), сражаясь с цзиньцами, отстаивали свое молодое государство.

Но эти менгу, в конце концов, были истреблены, даже даты совпадают, совпадают и некоторые события, но совершенно другие имена и этническая принадлежность действующих лиц, чем в китайско- персидской легенде. Другие районы и другие участники боевых действий против Цзиньцев.

И главное противоречие легенды китайцев и персов с реальной историей в том, что у народа мэнгу не было «Темучина» — Чынгыз хана, а был он у народа татар и «родился в одном из его улусов» (17, 80, 159, 161, 219).

В. П. Васильев поэтому и поясняет, что именем чужого, обитавшего более чем за три тысячи километров от них на северо-востоке мужественного народа «Темучин» и его соратники назвали свою зарождающуюся державу, чтобы ошеломить беспощадного и смертельно опасного для них врага, империю Цзинь, своим появлением совершенно с другой стороны, с запада, где и было «первое поприще успехов Чынгыз хана» и обитал в основном его родной народ.

Как видим, факты изложенные в китайско-персидской легенде, сочиненной в XIV в., находят частичное подтверждение, только в отличие от легенды, враги цзиньцев, менгу — это совершенно другой народ, и у них даже не тюркские, как видно выше, и не халха-монгольские имена.

Обратим внимание, что в персидской легенде, сочиненной с помощью китайцев, у народа мингу тюркские имена (например, «прадед Чынгыз хана Хабул хан» (31, 431)[109]) — по вполне понятным причинам. Персам и китайцам необходимо было дать действующим лицам своей легенды именно тюркские имена, так как выдуманное ими племя якобы «этнических монголов» (на самом деле средневековых татар), было тюркоязычным, и этот факт во время составления «летописей» являлся очевидным для большинства.

Отметим, что Л. Н. Гумилев был вынужден изложить приведенные выше события XII в. с участием народа менгу именно в интерпретации персов и китайцев, в соответствии с «общепризнанной точкой зрения», основанной на китайском «Сказании…» и данных «Сборника летописей» Рашид ад-Дина (там же, 419–434).

Но работы Л. Н. Гумилева ценны для нас не тем, что в них вынужденно повторяются «общепризнанные» постулаты. А тем, что труды Великого Евразийца содержат множество сведений, сопоставлений, указаний на источники, которые помогают критически оценить изложенную в китайской, и продублированную с незначительными изменениями в персидской легендах «официальную версию» истории монголов. И как совершенно правильно замечает Л. Н. Гумилев, авторы средневековых источников, использовавшие данные легенды, «не хотели сообщать правду, и историки, доверяя им, сконструировали