бывший кутила превратился в кающегося грешника, изнуряющего постами плоть и послушно следующего советам святых отцов-иезуитов. Нарушение королем обещаний, данных католикам, он рассматривал как личное оскорбление, за которое в разговоре с друзьями открыто угрожал убить Якова.
Этот человек был как будто соткан из противоречий. Необузданный характер и природная спесь рода Перси, толкавшие его на самые дикие поступки, странно уживались с хладнокровным расчетом и обдуманностью действий опытного солдата. Истово религиозный, он, однако, не остановился перед смертным грехом двоеженства. Одни считали его орудием иезуитов, а другие – правительственным провокатором; возможно, он был конспиратором, перемежавшим посещения тайных собраний заговорщиков с еще более таинственными ночными визитами к Роберту Сесилу. Томас Перси, один из главных организаторов заговора, сам входит в число его загадок.
А теперь вновь обратимся к леди Маргарет Милдмэйн, которая была если и не душой (сомнительно наличие души в ее соблазнительном теле), то уж точно одной из пружин Порохового заговора. О ней упоминают лишь некоторые, преимущественно английские и французские, историки. Этой женщине, опасной и неумолимой по натуре, связь с орденом иезуитов придала таинственное могущество. Если есть кто-нибудь хитрее и опаснее иезуита, то это именно иезуитка, а между тем, оглядываясь на историю известного общества, можно весьма легко убедиться, что подобных членов в «светском платье» у иезуитов было немало, хотя женщины официально вступать в орден (как и раскаявшиеся еретики) не имели права.
В годы правления Елизаветы и в начале царствования Якова эта замечательно красивая особа была «модной женщиной» при французском дворе. Ходили даже слухи, возможно распускаемые с ее легкой руки, о том, что она была внебрачной дочерью Генриха де Гиза, герцога Лотарингского, того самого государственного деятеля времен религиозных войн во Франции и главы Католической лиги. Во всяком случае, история ее рождения и юности покрыта мраком. Во время организации Порохового заговора ей было около 30 лет, не больше, значит, появилась на свет она в 70-х годах XVI века. Родилась она, скорее всего, действительно во Франции и долгое время выполняла роль связника между французскими и английскими католиками. На исторической сцене она появляется как мадемуазель Анна де ла Марш, хотя утверждала впоследствии, что на самом деле ее настоящим отцом был не граф де ла Марш, а Генрих де Гиз. Впоследствии она вышла замуж за католика де Керуака, имевшего связи при дворе, но быстро стала вдовой (факт странный и загадочный: разводы у католиков недопустимы, а Анна уже явно наметила нового кандидата в мужья). Вскоре молодая вдова вышла замуж за лорда Милдмэйна и уехала в Англию.
Стоит сказать, что с самого начала эта юная девица проявила себя как ловкий агент католической партии. Английская исследовательница Джейн Ридли приводит копию ее депеши (по некоторым признакам этот документ мог быть написан Анной де ла Марш в 90-е годы XVI века – то есть нашей героине не было еще и 20 лет) иезуиту отцу Парсонсу, признанному руководителю английских иезуитов. В 1580 году Парсонс лично возглавил иезуитскую «миссию», которая тайно посетила Англию, и с тех пор в течение многих лет он был главным противником Реформации.
Она обладала живым, деятельным, деспотичным и склонным к авантюризму умом, холодным сердцем и великолепно развитым воображением. Без всякой сердечной склонности она заводила бесчисленные любовные связи – только из любви к интригам, ради тех волнений, которые эти романы сопровождали. Это, как правило, стратегия мужчин, но ум этой искательницы острых ощущений был скорее мужским, чем женским.
Ее муж, вследствие ли своеобразного благоразумия или по рассеянности, ни разу в жизни не показал, что он подозревает жену в любовных похождениях. К тому же она, не отказываясь от любовных интриг, решила придать им больше остроты, соединив их с политическими. Неизвестно, состояла ли она в любовной связи с Робертом Сесилом, или их отношения напоминали встречи литературной «Мата Хари» – миледи и кардинала Ришелье, как их изобразил А. Дюма на страницах своего бессмертного романа… Но они знали друг друга. А очередным любовником леди Милдмэйн стал англичанин Томас Говард-Хьюз, дальний родич знатного заговорщика Томаса Перси и графа Нортумберлендского. Он ввел красавицу-шпионку в круг своих друзей-заговорщиков. В юности Томас Говард-Хьюз был послан учиться во Францию и образование получил не где-нибудь, а в иезуитской семинарии в Реймсе, готовившей проповедников и шпионов для осуществления планов контрреформации в Англии. Возможно, он и сказал бы свое веское слово в Пороховом заговоре, но, к сожалению, имел слишком слабое здоровье для мятежника, и вскоре лихорадка свела его в могилу, хотя, наверное, избавила от эшафота. Но его протеже уже возымела влияние на других «пороховых» заговорщиков.
Самый известный из заговорщиков, Гай Фокс, хотя его именем и назван заговор, был, в сущности, простым исполнителем. Единственный сын адвоката церковного суда в Йорке, ревностный католик, Фокс пошел служить в армию в полк Уильяма Стенли и дослужился до офицерского чина. В те времена королевой Англии была Мария Кровавая, старшая сестра Елизаветы I. Мария покровительствовала католикам и была помолвлена с королем католической Испании Филиппом II. Поэтому английские войска, в их числе и полк Фокса, участвовали в подавлении протестантской революции в Нидерландах. Фокс преклонялся перед всем испанским и даже изменил свое английское имя Гай на испанское Гвидо. Солдат, решительный и послушный указаниям священников, Фокс представлял идеальное орудие для организаторов католического заговора.
Предыстория. Заговор Уолтера Рейли
Пороховой заговор был самым громким делом в царствование Якова I, но не единственным. Надо сказать, что Яков I породил прямо-таки вереницу заговоров. Еще до знаменитого Порохового заговора против него был задуман еще один, во главе которого, возможно, стоял знаменитый государственный деятель елизаветинской эпохи путешественник и писатель Уолтер Рейли (1552–1618). Впрочем, существует и альтернативная гипотеза, которая гласит, что Рейли только приписали участие в этих заговорах.
Заговор был задуман с целью возведения на престол с помощью испанского золота родственницы Якова – Арабеллы Стюарт (ее считали более благоволившей к католикам).
Надо сказать, что вторая половина XVI века в истории Англии ознаменовалась «женским правлением». С приходом к власти в 1603 году династии Стюартов ситуация переменилась. Мужчины вновь монополизировали сферу властных отношений. Даже при дворе женщины заметно потеряли вес. Говоря о правлении Якова I, мы не можем назвать ни одного имени более-менее влиятельной фаворитки. Что касается королевы Анны, то, будучи, по всей видимости, женщиной весьма неглупой и достаточно властной, она, в силу прохладных отношений с супругом, не могла играть заметную роль в государственной жизни. На этом фоне как исключение выделяется неординарная фигура первой кузины короля, леди Арабеллы Стюарт. Она была загадочной женщиной. Уже само происхождение Арабеллы Стюарт предвещало неординарную судьбу. Она была единственным ребенком шотландского аристократа Чарлза Стюарта, графа Леннокса, и леди Елизаветы Кавендиш. Отец Арабеллы был правнуком английского короля Генриха VII Тюдора, и его дочь унаследовала таким образом права на английский престол. Поскольку у королевы Англии Елизаветы I не было детей, корона должна была перейти к кому-нибудь из потомков двух дочерей Генриха VII от Елизаветы Йоркской – старшей Маргариты или младшей Марии. Арабелла имела статус второй претендентки по линии наследования английского престола после своего первого кузена Якова VI Шотландского, сына старшего брата ее отца, лорда Дарнли, и королевы Марии Стюарт. Из всего потомства Маргариты Тюдор к началу XVII века осталось лишь двое: король Шотландии Яков VI и Арабелла Стюарт. Хотя по завещанию Генриха VIII, в том случае, если его дети умрут, не оставив потомства, линия наследников его младшей сестры Марии объявлялась выше линии старшей, Маргариты, Елизавета I всегда рассматривала именно Якова VI и Арабеллу как претендентов номер один на свой престол.
Яков был потомком старшего сына Маргариты, поэтому имел преимущественное право наследования. Но Арабелла была более тесно связана с Англией: по материнской линии она принадлежала к знатному английскому роду, росла и воспитывалась при дворе королевы Елизаветы I и вращалась в среде придворных дам. А в Англии еще в XIV веке при Эдуарде III был издан указ, запрещавший иностранцам занимать английский трон. Это обстоятельство придавало реальный вес притязаниям Арабеллы. Поэтому часть приближенных Елизаветы I склонялась к тому, чтобы признать наследницей Арабеллу. Однако королева, как мы уже говорили, незадолго до смерти утвердила своим наследником короля Шотландии. Кроме того, на Якове VI сошлись интересы большинства лордов. Для католиков главным аргументом в его пользу было то, что он являлся сыном Марии Стюарт; пуритане уповали на то, что он был воспитан в кальвинизме. Одним
