Были у Хомы глаза темнее тучи, но вскоре прояснились.
— Думаешь, поможет?
— Уверен.
Выскочил Суслик наружу и быстро вернулся с каким-то зелёным стручком.
— Дикий перец! — гордо сообщил он.
— А Волк не подумает, что я со своей приправой пришёл? — всё-таки сомневался Хома.
— Не подумает. Ты стручок до поры до времени в кулаке спрячь.
— А может, всё же не ходить? — отрешённо вымолвил Хома.
— Сходи. А не то он со злости не только твою нору, но и мою затопит, — озабоченно произнёс Суслик.
— Пропадать так вместе, — горько усмехнулся Хома.
— Да я и так пропаду, — опечалился Суслик. — Если тебя не будет, с тоски зачахну.
Хома, сомневаясь, поглядел на лучшего друга и ничего не сказал. Не проверишь ведь, если тебя и впрямь не будет. А в общем-то от Суслика всего ожидать можно. Возьмёт вдруг и зачахнет сдуру.
До самого вечера Хома убеждал себя, что, может, всё и обойдётся. Может, Волк его без всякой зловещей мысли пригласил? Может, из уважения?
Но в такое с трудом верилось. Тогда бы у Волка нечаянно не вырвалось, что Суслик — тощий. Разве гостей по толщине выбирают?!
Нет, от Волка ничего хорошего не жди. Придётся идти, но во всеоружии: со стручком перца в кулаке.
Стемнело. Круглая холодная луна появилась над макушкой одинокой берёзы на лугу, как будто выросла прямо из неё.
Пора…
![](/pic/8/3/0/6/3//i_005.jpg)
Чёрная роща, словно крепость, высилась на краю луга зубчатой стеной. Еле волоча слабеющие ноги, приплёлся Хома к Волку. В его логово.
— Ну, наконец-то! — прорычал Волк, поднимаясь из-за обширного пня, заменяющего стол. — Заждались!
И со скрежетом потёр когтистые лапы.
Хома задрожал с головы до пят. Мелкой и крупной дрожью. Одновременно.
— А где… другие гости? — пролепетал он.
— Позже подойдут. Всё равно всем не достанется, — Волк закрыл лапой пасть, чтобы не сболтнуть лишнего. — Я хотел сказать: на всех угощения может и не хватить.
Он хохотнул, довольный своей странной шуткой, и опять потёр со скрежетом лапы.
— Ты что, мне не веришь? — неожиданно спросил он.
— Верю всякому зверю, да только не тебе, — невольно пробормотал Хома.
— Напрасно.
Волк любезно усадил его на маленький пенёк перед столом. И давай выставлять угощения: орехи, горох, яблоки…
— Лопай, дружок. Наедайся до отвала. На орешки налегай, хорошая припра… Я хотел сказать: при правильном питании не похудеешь. — И снова хохотнул.
Была не была! Навалился Хома на еду.
А Волк сидит напротив, на его аппетит не нарадуется.
— Кушай, кушай, наворачивай, округляйся!
Умял Хома всё угощение подчистую. Раздулся как шар.
— Чудесно, — засиял Волк. — Поел?
— Поел…
— А теперь я поем.
И стал повязывать себе здоровенный лопух на шею вместо салфетки.
Хома улучил момент и потёр стручком перца нос. Вроде бы как усики расправил. До этого он скрытно держал перец в левой лапке.
Только повязал Волк салфетку, как…
— Апчхи! — громогласно чихнул Хома.
— Будьте здоровы! — расхохотался Волк. — Будьте здоровы, я нас сейчас проглочу!
— Апчхи! Апчхи! Апчхи!
— Ты чего расчихался? — насторожился Волк. — От волнения?
— Нечего время — апчхи! — тянуть, давай — апчхи! — проглатывай. Вместе с гриппом, — беззаботно заметил Хома. Чего это ему стоило!
— Как? — оторопел Волк. — Где ты его подцепил?
— Это не я, это он меня подцепил, — осмелел Хома. — Апчхи! Переохладился. Утром в ручье перекупался, — оправдывался он. — Апчхи!
— Как ты мог утром так долго купаться, если знал, что вечером ко мне идёшь! — взревел Волк, отодвигаясь от гостя подальше.
— Даже яблоки моют перед едой, — строго сказал Хома. — Не мог я к тебе — апчхи! — немытый заявиться.
— Это конечно, — растерялся Волк. — За это спасибочки.
— А ругаешься!.. Апчхи!
— В сторону чихай!
— Не отвлекайся — апчхи! — от дела, — нахально заявил Хома. — Давай глотай.
Еще чего! — отказался Волк. — Гриппозный хомяк мне и даром не нужен. Столько добра на тебя перевёл, — сожалеюще оглядел он пустой стол. — Столько вкуснятины…
— Ага, — потёр Хома брюшко. — Вкусно было. Апчхи! Чего жадничаешь? Волки же такое не едят. Апчхи!
— Кто тебе сказал? — вскинулся Волк, закрываясь от него лопухом. — Есть захочешь, любую пакость слопаешь — даже капустную кочерыжку! Зайца надо было позвать, — внезапно загрустил он.
— А ты меня подлечи — и ешь, — невинно посоветовал Хома. — Жалко мне тебя, голодного.
— А сколько грипп этот тянется? — поинтересовался Волк.
— Недели три. Вероятно, азиатский. Не исключено осложнение. Сложное осложнение, — по-хорошему предупредил Хома.
— Чего — осложнение? — вскипел Волк.
— Осложнение всего моего здоровья.
— Что? — опять взревел Волк. — Три недели за тобой ухаживать? А потом осложнённого хомяка глотать?! Где эта Азия? — вдруг спросил он.
— Не знаю. Апчхи! Но знаю, далеко.
— Угу, — кивнул Волк большой зубастой головой.
Он бережно вывел дорогого гостя из логова на ближнюю поляну.
— Вот и отправляйся подальше — в свою Азию!
Волк схватил Хому за ноги, свирепо раскрутил в воздухе и метнул вдаль.
![](/pic/8/3/0/6/3//i_006.jpg)
Хома стремительно пролетел над рощей мимо луны и… упал прямо в свою нору, на соломенный тюфяк. В чём-в чём, а в волчьем глазомере Волку не откажешь!
Велико же было удивление Волка, когда он нашёл дома, возле стола, тот злополучный стручок. Хома его обронил.
Понюхал Волк стручок перца и…
— Апчхи! — грянуло по всей роще.
Догадался Волк.
— Провели, — ахнул он. — Меня?
И впервые уважительно подумал о Хоме: «Каков ловкач! Похлеше Лисы!»
Больше он Хому к себе в гости не приглашал. И водой не стал его нору заливать. Хлопотное дело!