дрожали и таяли в расплавленном воздухе.
Босые ноги мальчишки скрывались по щиколотку в розовой пыли краснозёма.
Из-за горизонта медленно выползла чёрная туча, от неё к вершинам гор потянулись серые дымчатые полосы. Сверкнула молния, и мальчишка долго прислушивался, пока донёсся чуть слышный гром, похожий на вздох.
Заросли тростника раздвинулись, и показался высокий, обнажённый по пояс мужчина в старой соломенной шляпе и серых полотняных брюках, засученных до колен.
— Ник! — Он сдвинул шляпу на затылок — на лбу появилась белая мокрая полоска. — Ещё день-два такой жары, и урожай пропадёт…
— Смотри, па. — Ник показал на далёкую тучу. — Смотри! Дождь!
— Ну и слава Богу, — тихо сказал отец и вдруг отчаянно завопил, приложив ладони рупором ко рту: — Дождь идёт!
«Дождь! Дождь!» — это волшебное слово летело над плантациями, заглушая приближающиеся раскаты грома.
И вот уже тень от тучи упала на дальний угол поля, быстро надвинулась, отделив Ника от отца — Ник на мгновение оказался на ослепительной солнечной стороне, — и помчалась дальше, к хижинам деревушки.
Кап-кап… Первые тяжёлые капли дождя утонули в густой пыли, и там, где они проникли в неё, остались крохотные чёрные точки.
Кап-кап-кап… Дорога сразу стала рябой. Точек становилось всё больше и больше, они сливались и расплывались.
Кап-кап-кап-кап… Дождь одел Ника и его отца в чешую из капель.
Дождь усилился, во все стороны летели красные шарики пыли.
Отец Ника бросил шляпу на землю. Он, словно мальчишка, пустился в пляс вокруг сына. А Ник громко шлёпал ладонями по животу и горланил бесконечную песню, которую, наверно, поют во время дождя мальчишки всех стран света:
— Дождь! Дождь! — кричали рубщики сахарного тростника, и дождь задорно стучал по их широкополым соломенным шляпам.
Только один человек во всей деревне не радовался дождю. Это был кривоногий Пень Колодус — управляющий поместьем сеньора Буль Буреса.
Пень Колодус сидел в глубоком кресле под навесом трактира-кофейни «Нам здесь весело по вечерам!» и хмуро смотрел, как струи дождя треплют крыши хижин, опоясывают крутые бока длиннорогих буйволов и взъерошивают перья краснозобых испуганных индюков. С листьев пальм низвергались шумные потоки. И в сетке дождя пальмы были похожи на фонтаны, бьющие из-под земли.
— Мерзкая погодка, — проворчал Пень Колодус.
Четверо усатых надсмотрщиков, сидящих за соседним столом, ничего не ответили. Они азартно шлёпали картами по засаленной клеёнке.
— Эй, хозяин, рому! — крикнул один из них.
Из-за прилавка тотчас же вышмыгнул Выпей Тут — старичок в клетчатых домашних тапочках, — поставил на стол четыре стакана с золотистой жидкостью и так же быстро исчез.
Пень Колодус дымил толстой сигарой, часто сплёвывал на каменные щербатые ступени кофейни, на которых плясали дождевые фонтанчики, и невольно прислушивался к разговору надсмотрщиков.
— Ух и льёт!
— Интересно, куда это укатил хозяин?
— А кто его знает!
— Я знаю.
— Врёшь!
Разговор перешёл на шёпот:
— В столице бунт. Я слышал по радио. Какой-то Утринос захватил власть. А сам он из батраков!
— Ну?!
— Вот тебе и ну! Теперь сеньорам крышка, и нам тоже, — вот увидишь! Буль Бурес всю ночь висел на телефоне, а потом укатил в столицу. Ясно?
Пень Колодус повернулся и резко сказал:
— Без паники! Без паники!
Надсмотрщики с шумом отодвинули стулья и столпились вокруг управляющего.
— Всего я вам сказать не могу. Но кое-что вам не вредно узнать, важно заявил Пень Колодус, похлопывая короткими пальцами по столу. — В общем, над этим работают люди покрупнее нас с вами. И к завтрему, — тут он сделал многозначительную паузу, — всё будет в полном порядке.
Надсмотрщики, заложив пальцы за широкие ремни-патронташи, на которых болтались огромные револьверы, недоверчиво переглянулись.
— И нечего паниковать! — повысил голос Пень Колодус. — Всё как было, так и будет. Выше головы!
— Кто знает… — сказал один из надсмотрщиков.
— Заткнись, — перебил его другой. — Что бы ни было, сеньор Буль Бурес всегда может рассчитывать на нас. Я этих восстаний в столице столько перевидал, что уже им счёт потерял. А наш сеньор всегда оставался у власти. Так-то!
— Вот это мужской разговор, — усмехнулся Пень Колодус. — Именно это я и хотел от вас услышать. Эй, Выпей Тут, рому сеньорам!
Услышав весёлые крики крестьян и звон гитар, Пень Колодус снова скис:
— Проклятый дождь! Льёт, когда ему вздумается. Уж лучше б его вообще никогда не было!
— Я вас не понимаю. Чем сильнее дождь, — почтительно сказал Выпей Тут, поставив бутылку на стол, — тем выше урожай.
— И тем ниже цены на сахар, — буркнул управляющий. — Плантациям сеньора дождь ни к чему. Мы можем орошать их из нашей реки.
Вокруг веранды висела сплошная завеса ливня. Струи звенели, как стеклянные нити. Внезапно нити дождя раздвинулись, словно шторы, и появилось улыбающееся лицо Ника.
— С дождичком вас, сеньоры!
— Пошёл вон! — зарычал Пень Колодус.
Ник испуганно помчался прочь, громко шлёпая по лужам.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Их было шестеро
Зелёная машина Буль Буреса подкатила к двухэтажной загородной вилле. Верзила в белом костюме распахнул ворота, и машина въехала во двор.
В гостиной собрались шесть человек: два пожилых господина, три трясущихся старика в комфортабельных инвалидных колясках и молодящаяся старуха лет восьмидесяти. Неодобрительно покосившись на пять окружающих её лысин, старуха вставила в ухо слуховой аппарат и принялась заплетать свою длинную косу, причём так усердно, что даже не заметила, как её пышная причёска съехала на лоб, обнажив голый затылок.
— Сеньоры, — сказал Буль Бурес, выпятив живот, — извиняюсь за опоздание.
