Эбби спрыгнула с кушетки и направилась исследовать спальню.
— Возражать?! Я никогда в жизни не была среди такого великолепия.
Тут тоже царили спокойные серые тона и натуральное дерево. Здесь стояла большая кровать на четырех ножках[11] с восхитительным стеганым одеялом на гагачьем пуху, с таким же розоватым рисунком, что и в гостиной, два кресла возле окна и невысокий комод-туалет с выдвижными ящиками. Эбби почувствовала себя так, словно очутилась в волшебном средневековом замке.
Ванна была отделана мрамором, со старинной, не заделанной в пол купелью, и это еще более усиливало атмосферу глубокой старины.
— Ну-ну, — кашлянул за ее спиной Майкл, довольный собой. — Не верится мне, что ты — доктор — никогда не бывала в подобных местах.
— Доктор, который еще продолжает выплачивать долги за обучение, — сказала она, и ее голос эхом отозвался из купели, куда она уже успела залезть.
Сама чаша была сделана из настоящей керамики и задернута занавеской. Это так не походило на меблированные комнаты в дешевых гостиницах, в каких она обычно жила, когда бывала в отпуске.
— Доктор Смит?
Эбби с готовностью повернулась к нему от окна, сквозь которое она глядела на оживающую улицу, двенадцатью этажами ниже.
— Да, мистер Смит?
— Подойди ко мне и поблагодари за то, что я вырвал тебя из когтей Магнассона.
С ослепительной сияющей улыбкой она приблизилась к Майклу.
— Но теперь я в твоих когтях, — парировала Эбби. Майкл улыбнулся и заключил ее в свои объятия.
— Вот именно…
Глава 9
Когда Эбби высвободилась из объятий Майкла, она совершенно точно знала, чего хочет. Не имело значения, что еще могло приключиться с ними или между ними, но без ощущения близости Майкла она жить не могла ни одного мгновения.
Он приблизил к ней свое лицо, в его глазах светилось откровенное желание. Нежные, завораживающие, колдовские глаза — они неудержимо влекли Эбби. Она тихонько коснулась его лица, погладила брови, дотронулась до его теплых губ. Эбби едва дышала, их сердца бились в унисон, как одно большое сердце.
Воцарилось мгновение. Казалось, Майкл и Эбби остались одни на планете. Нет, еще страстный огонь, который вспыхивал в их глазах — зеленых и голубых.
— Эбби…
В звуке ее имени слышалась мольба. В низком голосе Майкла звучали и боль, и желание, и страх — чувства, которые они оба переживали с одинаковой силой. Она улыбнулась в ответ, ее глаза мерцали.
— Ты мне нужен, Майкл.
Не отвечая, Майкл сжал ее в объятиях. Эбби привычным жестом закинула руки ему за шею, перебирая пальцами мягкие колечки волос, прильнула к нему, испытывая несказанное наслаждение.
Он побрился перед тем, как приехать к ней, его щека была гладкой, и она с удовольствием вдыхала знакомый пряный запах его одеколона. Она искала его губы; ее глаза затуманило давно томившее желание. Глаза Майкла, потемневшие от страсти, встретились с ее полным нетерпения взглядом.
Одно лишь мягкое прикосновение губ Майкла к ее губам заставило ее содрогнуться. Ее тело, замершее в сильных, надежных руках Майкла, пробудилось от дремоты. Огонь опалил Эбби. Майкл мгновенно ощутил, что с ней происходит. Он закрыл глаза и с силой прижал ее к себе. Желание обладать Эбби разлилось по всему телу. Как же он хотел ее, почти с первого дня их встречи! Господи! Он даже не представлял себе, какой властью наделена желанная и любимая женщина! Он держал в объятиях Эбби, и ему казалось, что все самое прекрасное, дарованное человеку, сосредоточилось в этом хрупком, прильнувшем к нему существе.
Майкл теперь не сомневался, что любая боль, неудачи, разочарования могут исчезнуть, если рядом с ним Эбби. Он зарыл свое лицо в ее разметавшихся душистых волосах и почувствовал долгожданное облегчение.
Майкл опустил Эбби на воздушное, крытое шелком одеяло, сел рядом, не отрывая от нее восторженного взгляда. Она лежала, улыбаясь и ожидая. Наклонившись, он медленно провел рукой по ее стройной ноге, гладкой и упругой. Послушное тело Эбби подалось навстречу его ласкам. Майкл, приподняв тоненькую блузку, ощутил нежнейшую кожу под почти девичьей грудью. Эбби затрепетала, тело ее молило, чтобы Майкл овладел им.
— Что с нами происходит? — Голос его прерывался, дыхание было затруднено. Эбби, полная истомы, дрожала от нетерпения под его теплой рукой.
— Урок жизни, — сказала она и поцеловала Майкла долгим поцелуем, от которого у него закружилась голова. Наступила странная пауза. — У меня такое впечатление, что ты лишился последних сил, отчего?
Он немного приподнял голову, сияние в его глазах чуть померкло.
— Я хотел вновь ощутить прелесть ожидания, — признался Майкл. Он расстегнул мелкие пуговки на ее блузке, она свободно распахнулась, под ней он увидел кружевной бюстгальтер. Майкл расстегнул его, обнажив небольшие, безукоризненной формы груди Эбби. Она без звука позволила ему стянуть с себя шорты, голубые трусики, которые вместе с бюстгальтером тут же оказались на полу.
Обнаженная, Эбби показалась ему совершенством. Она стала медленно раздевать Майкла, стремясь скорее ощутить долгожданное слияние с его телом. Томление, желание и одиночество переплелись в ней, превратившись в непреодолимую страсть. Она жаждала утолить боль, затаившуюся в глазах Майкла, и рыдала, вспоминая свои страдания.
— Как хорошо! — прошептала она, когда его алчущие губы целовали ее груди, — по крайней мере, тут нет револьвера…
Майкл, обнаженный, как и Эбби, приник к ней, содрогаясь от возбуждения. Эбби не могла насытиться чувством покоя, которое возникло от одного лишь сознания, что он рядом. Майкл был на редкость хорошо сложен, словно высечен искусным скульптором: тонкий, подобранный, с широкой грудью и плечами. Эбби впервые видела его без одежды и любовалась им. Да, подумала она, чувствуя, как у нее приятно кружится голова, он испытывает радость от ощущения моего тела, моего живота, бедер. Его руки скользили по вытянутой, стройной фигурке Эбби, задерживаясь в самых укромных местах, своим прикосновением пробуждая в них новую жизнь. Эбби испытывала ни с чем не сравнимое сладострастное потрясение от его ласк; она изнемогала, ожидая, когда же он совершит то, главное, что предначертано Мужчине…
— Майкл, пожалуйста… — Она не знала, как его просить, чтобы он не медлил.
Она жаждала избавиться от мук ожидания и получить наслаждение, которое только он мог подарить ей. Только бы погасить разгоревшийся во мне пожар, молила она, глубоко во мне…
Майкл достиг этого таинственного омута. Эбби стонала и взывала к нему. Майкл оторвался от розоватых сосков и приник к ее полуоткрытым губам, заглушив поцелуем ее стоны; его влажный язык проскользнул в глубину ее рта…
Он прижимался к ней все сильнее, давая ощутить особую жесткость своего мужского естества, дыхание его стало прерывистым, он весь горел. Ее голова запрокинулась, глаза стали совсем прозрачными. Не отрывая своего рта от ее губ, Майкл перенес на Эбби всю тяжесть своего тела. Она выгнулась дугой, обхватила его ногами, имя Майкла сорвалось и заглохло на ее устах в страстном поцелуе.
Эбби пыталась стать частью его, чтобы никогда не потерять снова. Она улавливала ритм, в котором жило тело Майкла, и отвечала на него, пока обоих не охватило пламя удовлетворенного желания. Обессиленная, Эбби отпрянула от Майкла, в последний раз произнеся его имя.
