ведут в «нижнюю» часть города, туда, где осталась Машенька?
— Это не по силам никому, даже мне… — сказал Кирилл, презирая себя за эту увертливость, и будучи не в силах от нее отказаться.
В этот момент языком водила его трусость. Страх потерять то, чего он добился, прекратить быть тем, кем он стал.
— Тогда чего ты хочешь? Какова твоя цель? — Она придвинулась, обхватила мужа за шею. — Отвечай, иначе я тебя задушу!
Тон у Дины был одновременно шутливым и умоляющим.
— Ты поймешь… — выдавил Кирилл, пытаясь справиться с языком, что повиновался плохо, как и в первые мгновения после того, как он выбрался из слепящего желтого света в обычный мир. — Позже, сейчас я просто не могу, видит Отец… Поверь мне, не могу.
Искренняя, неподдельная мука, прозвучавшая в его словах, сделала свое дело: Дина поверила.
— Ладно, как скажешь… — Она вздохнула, и хватка на горле Кирилла ослабела.
А утром, заявившись в штаб-квартиру, он обнаружил там Вартана, исхудавшего, оборванного и заросшего кудлатой черной бородой, но все такого же шустрого и громогласного.
— Вай, прывэт Сыну зары! — объявил он, и отвесил поклон.
— Привет и тебе, — ответил Кирилл, думая, что с того момента, как ушли его «апостолы», миновало достаточно времени, и те, кто не погиб и не угодил в серьезные неприятности, должны скоро вернуться. — Рад, что Отец наш привел тебя обратно целым и невредимым.
Чтобы послушать Вартана, собрались все находившиеся в штаб-квартире командиры отрядов.
Бывший охранник майорской темницы брызгал слюной, сверкал глазами и размахивал руками, речь его время от времени становилась совсем бессвязной, но рассказывал он вещи интересные.
Владения Дериева Вартан обогнул с востока, пройдя по самой границе города, и двинулся в сторону Щербинок. Вскоре наткнулся на ту область желтого свечения, о которой болтали в коммуне. Глубоко в нее не пошел, но страху натерпелся на десяток фильмов ужасов.
— Вродэ свэт, а кажэтса, что тма! — пытался передать он свои ощущения. — Мэрэщитса, что на тэба со всэх сторон гладят, вай! Я — мужчына, но я эдва в штаны нэ наложыл, так что дажэ стыдно мнэ было!
Обойдя жуткое и непонятное место, Вартан все же добрался до Дубенок, а затем и до проспекта Гагарина. Выяснилось, что и там все почти так же, как здесь: улицы заросли, часть домов сгорела, а в тех, что уцелели, кое-где небольшими группами живут люди.
В торговом центре «Малиновая гряда» знали о Сыне зари. Правда, рассказывали о нем всякие нелепицы — что явился он прямиком с небес, принесенный сонмами ангелов, что по мановению его руки свирепые хищники заливались горючими слезами, и что он не сгорел в пламени огромного костра, разведенного грешниками.
— Не стоит повторять глупые выдумки, — сказал Кирилл, недовольно морщась. — Знают ли они о том, что творится в «нижней» части города?
Он постарался, чтобы вопрос прозвучал небрежно, но голос подвел хозяина, дрогнул в самом конце фразы.
Кирилл поймал внимательный взгляд Арсена и понял, что тот все услышал, да наверняка еще и отложил в памяти.
— Нэт, точно нэт. — Вартан помотал головой. — Говорат эрунду разную, что залыло там всо…
Кириллу вспомнилось болото из его воспоминаний. Если плотина на Горьковском море «потекла» много лет назад, то вся заречная часть Нижнего может на самом деле обратиться сплошной топью, какой она в основном и была до конца девятнадцатого века.
Выжил ли там кто? Хотя бы на Автозаводе?..
Вартана отпустили, и в комнате остались лишь члены военного совета.
— Я снова хочу отправиться в бой, — твердо сказал Кирилл. — Кто выходит в ближайшее время?
Серега покривился, почесал голову, но спорить на этот раз не стал.
Через полчаса Кирилл в составе небольшого отряда, скорее разведывательного, чем боевого, топал через «Медвежью долину». Вел людей Толик, так и не нацепивший ничего на лысую голову, несмотря на то, что было довольно холодно. Следом за посланником шагали федайкины.
Новый район, возникший лет за десять до всеобщего засыпания, здорово пострадал от пожаров. Дома, судя по всему, полыхали, как огромные свечки. От многих остались лишь обгорелые руины.
— Сколько народу тут погибло, — заметил Толик, когда они проходили мимо того, что когда-то было высоткой, а ныне выглядело поросшей кустарником грудой закопченных стройматериалов.
Кирилл должен был сказать что-то насчет того, что все, сгинувшие тогда, отправились к престолу Отца, подобрать цитату из апокрифических или обычных евангелий… Но у него не хватило духу.
— Да, много, — отозвался один из бойцов. — Светлая им память.
Вскоре они наткнулись на следы того, что здесь после пробуждения выживших бывали люди: кострище, машину с открытой изнутри дверцей, несколько срубленных деревьев. А затем очутились в том самом овраге, где Кирилл не так давно «обнаружил» засаду.
— Тихо, шаг в шаг, — предупредил Толик.
Вперед и в стороны ушли дозоры, скрылись в зарослях, бывших еще довольно густыми, хотя листва начала облетать.
Командир отряда время от времени оглядывался на посланника, но у того на этот раз не было дурных предчувствий. Ничто не всплывало из памяти, кровавые «воспоминания» не тревожили сознание, и помочь своим бойцам он не мог ничем.
Оставалось надеяться, что Василичу и его воякам сейчас не до активности.
Прошли то место, где останавливались в прошлый раз. Никто по ним не выстрелил, не попытался атаковать. Вернулся отправленный далеко вперед дозор, затем еще один, и оба доложили, что вокруг чисто, никаких признаков людей.
Показался Ванеевский мост, бывший аварийным еще в конце двадцатого века, и все же переживший эти годы.
— Пусто, — отметил Кирилл с удивлением.
Он знал, что на мосту Дериев устроил наблюдательный пункт, и что там постоянно дежурят несколько человек.
— Да, никого. — Толик поднес к глазам бинокль.
Оптический прибор у недавнего главы верхнепечерской общины был свой, сохраненный с тех пор, когда по дорогам ездили машины, а людей интересовала такая штука как деньги.
— Действительно чисто, — подтвердил он через пару минут. — Патрулей тоже нет.
Они двинулись дальше и вскоре вышли к Ванеева, чуть в стороне от того места, где был расположен военкомат — цель их похода. На тротуаре лежал свежий труп — облаченный в камуфляж мужик в луже крови. Руки его были раскинуты, а голова разбита.
— Чудеса на виражах… Чем это его? — нахмурился Кирилл.
— Топором, — авторитетно сообщил Степан. — И совсем недавно, тело еще не объели.
На животе мертвеца сидела одинокая ворона, недовольно косившаяся на людей черным глазом, но вездесущих собак, готовых питаться падалью, видно не было.
— Давай осмотрим его, — решил Толик. — Вдруг что узнаем?
Ворона улетела, недовольно каркнув.
Выяснилось, что убитого уже «осматривали», причем очень тщательно. Карманы оказались пустыми, из штанов исчез ремень, и с шеи, судя по расстегнутому вороту, что-то сорвали.
— В коммуне творится что-то интересное, — сказал Кирилл.
Как ни странно, в его «воспоминаниях» не было почти ничего о том, что произойдет после того, как будет убит Дериев — краткие отрывки, смутные образы, слишком невнятные, чтобы можно было сложить их в картину. Никаких линий и цепочек, ничего похожего на лабиринт. Лишь еле различимые тропы, теряющиеся в сумраке грядущего.
Наверняка он мог заглянуть в будущее, напрячься, но не хотел. Зачем? Стоит ли это того, когда главное препятствие на пути к цели почти уничтожено?
