– Нет, честное слово, сил никаких нет! Что за полоса такая пошла? – в сердцах сказала она. – Работать совершенно не дают. То допросы по поводу одного убийства, то теперь еще одно… Нет, все, больше ни на что не отвлекаюсь! И тебе запрещаю лезть в это дело. Ты свое сделал, спасибо тебе, теперь займись своими проблемами. Я прямо сейчас обращусь в полицию с заявлением, пусть у них голова болит…
– А что, кстати, по убийству Чекановой? – с интересом спросил Дроздов, вдруг сообразивший, что оно тоже может иметь отношение к последним событиям. – Что говорит Ванин?
– Ванин? Ванин спрашивает, – удивилась Марина. – Мне он ничего не говорил, да и что там говорить? Так, формальность. Ведь преступник найден.
– И убит, – задумчиво протянул Виктор, дотрагиваясь до плеча бывшей супруги. – А ты все-таки поищи жучка! Созвонимся. Я, пожалуй, выйду через пожарный вход. Пока!
Выбравшись на боковую улочку, щедро залитую солнцем, Дроздов будто посмотрел на мир новыми глазами. В отличие от своей бывшей, он куда серьезнее воспринял сигналы, которые подавала им судьба. В его голове начинала складываться довольно безрадостная картина. Он все яснее видел водоворот людских устремлений, где эпицентром являлось наследство Томилина. До полной ясности, однако, было еще далеко, и поэтому Дроздов решил уточнить кое-что – на этот раз в фирме «Секунда».
Атмосфера в офисе произвела на него двоякое впечатление. С одной стороны, впечатляла вышколенность клерков, изо всех сил изображающих трудолюбивых работников, сидящих по кабинетам, но, с другой стороны, не менее впечатляла некая пустота в глазах этих людей, выдающая глубоко спрятанную тревогу. Смена хозяина воспринималась здесь явно как трагедия.
У Дроздова имелось удостоверение, подтверждающее факт того, что он является сотрудником частного сыскного агентства – они с Бобровым заказали себе таковые для солидности, – и с помощью этого удостоверения, продемонстрированного с многозначительной небрежностью, Виктору удалось выдать себя за работника следственных органов. В конце концов, некоторые основания для этого у него имелись, к тому же бдительность сотрудников фирмы была притуплена, потому что многие из них уже имели счастье беседовать с представителями закона по поводу убийства коммерческого директора.
Дроздову без труда удалось выяснить, кто последним общался с Чекановой перед тем, как она погибла. Этим человеком оказалась бухгалтер фирмы Анна Петровна, и лучшего свидетеля нельзя было пожелать, потому что она сразу прониклась к Дроздову почти материнской нежностью.
– До вас уже приходили следователи, – сообщила она Дроздову. – И знаете, я была разочарована. Такие невнимательные, такие невежливые, вы уж извините, может быть, это мое субъективное мнение, но… Вот вы производите совсем другое впечатление – внимательный молодой человек, вежливый… Только, к большому моему сожалению, ничего интересного сообщить мне нечего. Ничего нового я не вспомнила. Да и не было ничего из ряда вон выходящего… Какая страшная судьба! Кто бы мог подумать! Погибнуть от руки какого-то наркомана! И зачем только Лидия Михайловна связалась с этим Крутовым? Он никогда мне не нравился – скользкий тип. Альфонс. Только из-за него она погибла! – она с многозначительным видом кивнула и, понизив голос, добавила: – Она в тот день поздно ушла с работы, очень устала, собиралась как следует отдохнуть. А этот… Вы же знаете, их обоих у него дома убили. Значит, он заставил ее прий-ти! Он после смерти Вячеслава Сергеевича постоянно вился около Лидии Михайловны. Сам-то он ничего собой не представлял, альфонс и есть! А Лидия Михайловна ответственную должность занимала, и в дальнейшем имела перспективы. Она, конечно, беспокоилась, что будет, когда новый хозяин придет, предвидела, что новая метла, как говорится… Очень негативно она относилась к племяннику Вячеслава Сергеевича, ничего хорошего от него не ожидала. Порассказывала она, что он вытворял в молодости… А я думаю, зря она беспокоилась. Не век же человеку дурака валять. Небось уж взялся за ум, жизнь-то его потрепала, не дай бог! Может быть, фирму возглавит, ответственность почувствует, и все на лад пойдет. Лидия Михайловна ему сейчас, ох, как кстати была бы!
– Постойте, Анна Петровна! – оживился Дроздов. – Вы упомянули, что Лидия Михайловна рассказывала что-то о племяннике Томилина, что он вытворял в молодости. Она его знала, что ли?
– Так они в одном дворе, оказывается, сколько лет жили! Знает она его, как облупленного! То есть уже знала, бедняжка…
– Стоп-стоп, Анна Петровна! А вы не вспомните, когда и при ком Чеканова об этом рассказывала?
– Да как раз в тот день и рассказывала – в свой последний. До того дня никто и не знал про это. А при ком… ну, при ком? Мы как раз балансом занимались… Я была, Крутов… Потом Маевский пришел, наш юрист, очень положительный мужчина. Вот, пожалуй, и все. Она тогда очень разволновалась, Крутов еще ей все воды наливал… А потом у нас разговор на другое перешел… Ну да, вот при нас она и рассказывала.
– Спасибо, Анна Петровна, вы нам очень помогли, – машинально произнес Дроздов и поднялся, чтобы бежать дальше.
Он уже понял, что напал на след.
14
– Сработал ты, майор, на чистую двойку! – констатировал Орешин, когда, покинув свои машины, они со Жмыховым остались с глазу на глаз. – Я бы сказал, преступно плохо сработал! Мало того, что ты поставленной задачи не выполнил, ты еще и меня ставишь в нелепое положение, заставляешь светиться, отвлекаться, бросать все и гнать на край света, чтобы только поучить тебя уму-разуму! Была же договоренность – ты делаешь всю работу и получаешь за нее вознаграждение. Теперь же получается, что ничего с места не движется без указки свыше. А как же инициатива, майор?
Перед ними простирался уже знакомый пейзаж – выгоревшая трава, неподвижная река, лес на противоположном берегу. Андрей посматривал на лес и реку с определенным беспокойством, словно ожидал от них какого-то неприятного сюрприза.
– Инициатива, как известно, наказуема, – мрачно ответил он. – Но это так, шутка, не обращайте внимания!.. А вообще с оценкой я не согласен, извините! То, что не все получилось, как было задумано, признаю, но уж больно обстоятельства были необычные. Делалось все наспех, на лету, как говорится. Однако главное сделано – на след Томилина мы вышли, не сегодня завтра он будет у нас в руках. А кандидат взамен него уже вступил в игру, и, по-моему, успешно. С Чекановой вопрос решили, а это было совсем не просто!
– Красиво у тебя получается! На след они вышли! Вышли совершенно случайно, не ваша это заслуга. При том что это тот след, стопроцентной уверенности тоже нет. И тут же потеряли. При этом едва не лишились человека. Он лежит, не встает… Упустили из виду московского гостя – пришлось решать вопрос в форс-мажорном порядке. Ну это ладно, можно списать на московские разборки, допустим… Хотя если бы вовремя вмешаться, то можно было бы не доводить до крайности… Ну, с Чекановой этого, конечно, никто предвидеть не мог. Тут я ничего против сказать не могу. Такое может случиться, и от нашей воли не зависит. Но вот что делать с этим, как его – Дроздовым, что ли? Мужем нотариуса. Он все время крутится рядом, вынюхивает чего-то… С его, что ли, подачи эта стерва написала заявление – слава богу, прямо на имя Прокопенко. Таким образом, оно у нас теперь под контролем…
– Заявление? И чего она хочет? – насторожился Жмыхов.
– Чего хочет? А вот того и хочет – просит проверить подлинность документов и личности человека, который называет себя Томилиным. Теперь чуешь, в какую сторону ветер дует? Ну, Прокопенко обещал, что подготовит для нее ответ, очень похожий на официальный… Тут нам повезло, что она сразу через голову пошла… Но нам нужно спешить, майор! Нужно, чтобы твой кадр как можно скорее получил на руки свидетельство о праве на наследование имущества. Чтобы он быстро зарегистрировал его – тогда у нас будут в какой-то степени развязаны руки. Пока же любая мелочь может поставить наши планы на грань катастрофы. Заартачится Самойлова, Дроздов что-нибудь накопает, или, не дай бог, объявится настоящий Томилин, и начинай все сначала…
– Не должен бы объявиться, – нахмурился Жмыхов. – Мы с Гусевым все обшарили. Нигде никаких
