— Не понимаю, какое вам до этого дело.
— Мне до всего есть дело. Я офицер полиции. Ребекка убита, и я должна собрать о ней как можно больше сведений — это моя работа.
— Наш разрыв не имеет отношения к ее убийству.
— А уж это решать буду я.
— Вы хотите услышать грязные подробности нашей ссоры? Вынужден разочаровать: мы вовсе не ссорились. Вообще ничего не произошло. Просто у нас с ней были разные цели, и в конце концов стало ясно, что, оставшись вместе, мы никогда не будем счастливы. Нам ничего не оставалось, как только разойтись.
— Кто из вас принял такое решение?
Он опять отвернулся к окну и, помолчав, сухо ответил:
— Я, а она со мной согласилась.
Наверное, Ребекка была гордой девушкой, и Маддик легко от нее отделался. Она не стала за него бороться, хотя, по словам Луизы, забыть его тоже не могла.
— Вы сказали, что у вас были разные цели. Какая цель была у нее?
Он покачал головой.
— Сейчас слишком поздно обсуждать наши с ней отношения.
— Я спрашиваю не для этого. — Я подалась вперед и максимально смягчила тон. — Мне необходимо понять, какой она была. Я хочу, чтобы вы рассказали о ней, потому что только так я смогу узнать ее характер.
Он помолчал, обдумывая мои слова.
— Не знаю, смогу ли помочь.
— Вы знали ее лучше, чем многие другие, ведь вы долгое время были вместе.
— Не так уж и долго — чуть больше двух лет.
Я молчала, нарочно затягивая паузу, и в конце концов он заговорил:
— А вы упрямы. С виду не скажешь.
Он отошел от окна и сел в другое кресло, поглядывая на меня с веселым любопытством. Я догадалась, что эта полуулыбка — из арсенала опытного соблазнителя, но не смогла отреагировать должным образом. Маддик из тех мужчин, которые считают себя неотразимыми, а мой пол и мой возраст заранее отправляли меня в разряд его жертв. Однако его мастерские приемы на меня не действовали. Мне нравятся веселые страстные парни, а надменные эгоисты оставляют равнодушной, пусть даже внешность у них сногсшибательная.
— Она хотела того же, чего и все, — свадьбы, детей, долгой и счастливой семейной жизни. — Он на секунду опустил глаза и вдруг стал серьезным. — В итоге она ничего этого не получила, бедная дурочка.
— Этого хотят все… но не вы?
Он пожал плечами.
— Возможно, когда-нибудь я тоже этого захочу. Но не сейчас. И не с ней.
— Почему?
— У меня никогда не возникало желания провести с Бекс остаток своей жизни. С такими девушками, как она, хорошо развлекаться, да и то недолго. Надеюсь, вы меня понимаете? — Он приподнял брови, рассчитывая на мою улыбку, но я обманула его ожидания. — С ней было весело, но она все время подстраивалась под меня, всячески стараясь угодить. Мы с ней ни разу не поссорились — представляете, ни разу! Это же ненормально. Иногда я нарочно ее раззадоривал, но она только плакала и просила прощения — даже за то, чего не делала.
— Шикарные отношения, — заметила я, на секунду забыв о своей роли беспристрастного представителя столичной полиции.
Он, кажется, разозлился.
— Вы не поняли. Она была простой, непосредственной. Ей хотелось нравиться… хотелось быть любимой. Она дарила свою привязанность слепо и безгранично, как собачонка. Я не мог ее уважать, потому что она сама себя не уважала.
«И ты манипулировал ею, упиваясь собственным превосходством», — огрызнулась я про себя. Нет, Гил Маддик не вызывал у меня ни капли симпатии.
— Как она сломала скулу?
— Ах это! Упала. — Он на мгновение задумался. — Это было около года назад. Ребекка вернулась с рождественской вечеринки пьяная, стала подниматься по лестнице, споткнулась и ударилась лицом об пол — не успела вытянуть руки. Несколько дней после этого на нее было страшно смотреть. Под глазом расплылся фингал.
— Вы видели, как все произошло?
— Слышал. Я был наверху, лежал в постели.
Как удачно! Я сменила тему:
— Вы знали, что у нее было расстройство питания?
Он уставился на меня.
— Какое расстройство? У нее был волчий аппетит. Она молотила все подряд и при этом не прибавляла в весе ни фунта.
— Потому что извергала обратно б
Маддик покачал головой. Я продолжила:
— Вы знали о том, что она употребляет наркотики?
— Наркотики? — Он расхохотался. — Что за чушь? Простите за грубость, но это же просто смешно. Какие еще наркотики?
— Кокаин.
— Когда мы были вместе, она даже кофе не пила. Говорила, что он ее слишком возбуждает.
— Может, просто не хотела, чтобы вы знали?
— Может быть. — Он не сводил с меня пристального взгляда. — Ну, что еще вы о ней расскажете?
— Вы знаете, где она работала?
— В компании «Вентнор — Чейз». Это рекламное агентство.
— Она не работала там с августа. Вы совсем не общались с ней последнее время?
— В прошлом месяце мы договорились пойти в ресторан, но я отменил встречу. Так и не смог себя заставить… — Он уставился в пространство. — Кажется, знаешь человека как свои пять пальцев, а на деле…
— Выходит, она была не такой уж простой и непосредственной, как вы думали. — Я пролистнула назад страницу в блокноте. — Вы могли бы дать мне телефон Тилли Шоу?
Он достал свой мобильник, прокрутил «записную книжку» и протянул мне аппарат, чтобы я переписала номер.
— Я не хотел терять связь с Бекс. Мы расстались по-хорошему, и я думал, останемся друзьями. Она не возражала.
— Похоже, вы были ей очень дороги. — Я встала и посмотрела на него сверху вниз. — Она вписала вас в свой полис страхования жизни в качестве бенефициара. К счастью для вас, полис действителен до конца этого года. Вы получите кругленькую сумму, мистер Маддик.
— Я… понятия об этом не имел.
— Прежде чем заявить свои права на страховку, вам придется доказать, что вы не причастны к убийству Ребекки. Желаю удачи! — Я пошла к двери. — Не провожайте, я сама найду выход.
Он остался сидеть в своем суперстильном кресле из хрома и кожи, тупо глядя перед собой, а я шагала по улице, пытаясь проанализировать свои впечатления.
Почему Гил Маддик мне так не понравился? В этом красавчике было что-то отталкивающее. Я решила, что он самовлюбленный подонок, привыкший манипулировать людьми. Однако быть подонком не преступление.
