Устойчивый, без порывов.
— Спасибо, Юрген, — ответил Ордоньес и, взглянув на меня, добавил: — Ваша милость барон.
Юрген вышел, я сказал осторожно:
— Если здесь такие штормы часто, местный флот должно часто выносить на берег. В ту или другую сторону.
— Перед штормом все корабли, — сказал Ордоньес, — торопятся выйти из бухты. И вообще спешат от берегов подальше. Если бы штормы не налетали внезапно, корабли вообще бы не тонули.
— Как этот?
— Это не шторм, — ответил он обстоятельно, как и Юрген. — А вообще большинство кораблей в самом деле гибнет у берегов. В море — единицы.
В дверь заглянул Яков, глаза возбужденно блестят.
— Замечен остров, сэр!
— Прекрасно, — ответил Ордоньес. — Ваша светлость…
Он с поклоном пропустил меня вперед, старательно обучается светским манерам, я вышел гордо и с достоинством, показывая ему, как придется потом ходить и двигаться, когда разведет овец и привезет в столицу для продажи.
Свободные от вахты матросы сгрудились у правого борта, все смотрят вперед, указывают пальцами, голоса приглушенные, будто чего-то опасаются.
Питер Мертон уже там, красные, как пламя, волосы стоят дыбом, борода торчит во все стороны, жесткая, как проволока, что идет на кольчуги, и вообще он, просохнув, стал как бы шире и массивнее. Даже голос позвучнел, в нем появились командирские нотки. Сейчас он горячится больше других, тычет пальцем с таким неистовством в небосвод, словно старается проковырять его ногтем.
— Вон там! — гремел его медный голос. — Видите струйку дыма?.. Как раз впереди по курсу?.. Это и есть тот самый маяк!
— Настоящий? — спросил я.
Он оглянулся, сдвинул плечами, массивными и по-звериному налитыми силой.
— Для нас настоящий. А так, конечно, непонятный.
— Чем? — спросил я.
— Всем, — ответил он сумрачно. — Кто поставил, зачем, когда, с какой целью… Да и маяк ли…
Я проследил за его взглядом, далеко на горизонте к темнеющему небу поднимается едва заметная серая струйка. На фоне закатных облаков смотрится почему-то тревожно, хотя ничего вроде бы особенного, так, дымок…
— Последние годы это называют маяком «Горящий», — сказал он. — Ничего особенного, но там в самом деле горит нечто, слава идет дурная, моряки обходят стороной…
Корабль, подгоняемый попутным ветром, не идет, а летит; вскоре я увидел поднимающийся из воды островок белого камня, на вершине руины, словно обычный каменный дом какой-то шутник вознес на высоченный каменный столб…
Этот дом горит могуче, страшно, жутко. Налетающий порывами ветер колышет оранжевый с черным столб огня. Даже отсюда слышу треск горящего материала и торжествующий рев пламени. В самом деле ветер на миг изменился, я услышал сильный запах гари, в холодном мире неприятно скользнула струя перегретого воздуха.
В башне, где-то посредине, из трещины вырывается струя черного дыма. Все смешивается в жаркий столб огня, что упорно старается добраться до неба, но ветер всякий раз раскачивает столб, иной раз вообще почти пригибает к камням.
— Жаль, — сказал я.
— Чего?
— Такой хороший был маяк.
Он хмыкнул.
— Он и будет. Это вот горит… не скажу, что вечно, но все летописи говорят. Что он горел… всегда. Конечно, это брехня, сперва должны ж были построить сам маяк, как думаете?.. Вот-вот! Но одно верно, сам могу подтвердить, что я здесь двадцать лет плаваю, а он сейчас горит так, как и тогда, когда я его увидел первый раз…
Он горделиво пыжился, уже и забыв, что недавно потерял корабль, что его самого едва не выбросили за борт, вот уж оптимист, не помнит неприятных вещей.
Ордоньес пробасил:
— Юрген, пройди еще милю и… брось якорь. Я не рискну в ночи разбить корабль о камни.
— Здесь глубоко, — заверил Мертон, — а до ближайшего острова как раз доберемся к утру!
— Ничего, — ответил Ордоньес. — Мы не торопимся.
Он сказал высокомерно:
— Капитан, вы слишком осторожны!
Ордоньес нахмурился, но перехватил мой предостерегающий взгляд и сказал подчеркнуто мирно:
— Да, капитан, да. Я, адмирал флота, осторожен.
Корабль приближался слишком быстро, матросы постепенно убирали паруса, замедляя скоростное скольжение по водам, наконец прогремел вопль:
— Убрать стаксель! На фалах стоять!
Ордоньес прокричал:
— Отдать якорь!
Тяжелая болванка с изогнутыми рогами с шумом ударилась о воду и быстро пошла ко дну, с лязгом утаскивая за собой металлическую цепь.
— Что ж, — сказал я бодро, — попробуем высадиться. Островок в самом деле невелик, за пару часов обойдем весь. Если что и спрятано, отыщем.
Мертон уже по-хозяйски отвязывал шлюпку, и вид у него был таков, словно всю жизнь плавает на таких огромных кораблях, ничего необычного, все знакомо и даже приелось. Я кивнул на него Юргену и шепотом велел присматривать. Когда человек держится настолько уверенно на чужом корабле, у него что-то может быть на уме и не совсем нужное нам.
Ордоньес лично потыкал пальцем в тех, кому доверяет высадку на такой опасный островок, проверил оружие. На меня лишь покосился, вздохнул, понимая, что я сам еще то оружие, и дал команду спустить на воду вторую шлюпку — чем больше народу высадится на остров, тем ему будет спокойнее за меня.
— Какой же я дурак, — проворчал он вполголоса.
— Все мы, — ответил я дипломатично, — кто больше, кто меньше. Здесь хоть без женщин, никто не смеется. А что не так?
— Раньше думал, — буркнул он, — стать капитаном пиратского корабля — предел мечтаний любого мужчины.
— Дорогой граф, — заметил я, — вы уже адмирал!
Он вздохнул:
— Ага, еще и граф, и адмирал… Но эрцгерцогу на берег можно, а вот захудалому графу…
— Графу можно, — уточнил я, — а вот адмиралу в самом деле, увы и нет. Он на море всему как бы вот так. Да и на графа не наговаривайте, любезнейший! Обижаете. Захудалости в упор не нахожу, в Геннегау все женщины будут ваши и даже вашими, уж я-то знаю их подлый нрав и скорблю заранее.
Мертон уже спустился в лодку, оружия ему не дали, зато наши вооружились до зубов. Я помимо меча и кинжала, что как бы положены мужчине по статусу, взял лук Арианта и арбалет. Юрген заметил несуразность, вскинул брови, я объяснил, что это игрушка для моего будущего сына, заранее приобрел, видишь какая красивая?
Он хмыкнул и отвернулся, у высоких лордов свои причуды, простому человеку их дури не понять. Я спустился за ним, гребцы дружно опустили весла и сделали мощный гребок.
Юрген покрикивал, задавая темп, шлюпка не идет, а летит, часто подпрыгивая на волнах, как дурашливый дельфин, а остров то взлетает до облаков, то скрывается за стеной воды. Совсем рядом вторая шлюпка словно соревнуется в скорости с нами. Тоже мне, спартакиаду устроили…
