— Без охраны, — отрубил он, — это голым!
— Барон, — сказал я, — такое случается крайне редко. И, думаю, не повторится. У меня есть очень мощный амулет, предупреждающий… Но он пробудился очень поздно. Это значит, у них было при себе что- то помощнее, а это редкость, согласитесь. Такими амулетами не разбрасываются. Теперь, кстати, у них отобраны все эти штуки, мои алхимики с ними разбираются. Что-то еще?
Он кивнул.
— Да. Только что прибыл из Гандерсгейма второй отряд армландцев. Граф Ришар очень извиняется, что не может прислать больше. Остальные нужны еще некоторое время, пока не укрепит стены городов и не обучит там гарнизоны.
Я усмехнулся.
— Не понимаю, о чем он беспокоится?.. Здесь у нас тишь да гладь…
Он снова посмотрел волком.
— Да, ваша светлость, танцуйте, адюльтерничайте…
— Что? — потребовал я. — Что не так?
— Да так, — ответил он со злостью. — Слухи, слухи… Когда мы вломились сюда с «Кирийе элейсон» в блеске доспехов и обнаженных мечей, все притихли, как мыши, а теперь осмелели, плетут интриги, сколачивают какие-то группы, союзы… Армландцев пустить во дворец?
Я переспросил:
— А что с ними? Каких?
Он пожал плечами.
— Ну, не все из них лорды…
— Пусти командиров, — распорядился я. — Поблагодарю перед строем… придворных, вручу чё-нить, что подберет из ненужного сэр Жерар. Герои должны быть отмечены!.. Всем остальным тоже по прянику и августейшее похлопывание по плечу. Дистанционно.
— Хорошо, ваша светлость. Сейчас я велел им стряхнуть пыль и почистить сапоги, а то у вас тут везде чертовы ковры, плюнуть некуда. Еще покормиться в трактире, чтобы не толкались тут, а потом предстанут пред ваши светлы или гневны очи.
Ради постройки большого флота я намеревался пожертвовать только прекрасными лесами вокруг Тараскона, но, как мне докладывали ежедневно, предприимчивые торговцы деревья везут даже из соседних земель, где они ничего не стоят, а рабочую силу можно нанять за бесценок.
Не доверяя казначеям, я старательно подсчитывал всевозможные расходы сам. Каравеллы достаточно простые в конструкции, постройке, а потому и недорогие. Это не галеоны.
Но что-то меня занесло в мелочи, я же стратег, я не должен лезть в дела инженеров и моряков, у меня задача потруднее — выработать прямой и наименее затратный путь к цели, что я по мере сил и стараюсь делать…
Сэр Жерар вошел, произнес с непроницаемым лицом:
— Мастер Ноэль Лэнгли.
Я поднял голову от стола.
— Это хто?
— Корабельный мастер.
— А-а, — сказал я, — помню, зови.
В комнату быстро вошел этот самый Лэнгли, там я его видел только мельком, прошел через весь кабинет, не обращая внимания на всю его нелепую пышность, что мне понравилось, а за ним робко держится кудрявый юноша с орлиными глазами и черным пушком над верхней губой.
— Мастер Ноэль, — сказал я.
— Ваша светлость, — ответил он почтительно и замер, несмотря на то что из него так и рвется нечто, но заговорить первым должен старший по титулу, званию или должности.
— Что случилось? — спросил я. — От Тараскона до Геннегау путь не близкий, а мы каждой минутой дорожим…
Он торопливо поклонился.
— Ваша светлость! Позвольте…
— Смотря что, — буркнул я. — Вам только начни позволять. Что стряслось такое важное, что вы вот, а?
— Вы говорили, — сказал он с новым поклоном, — нам можно вносить некоторые улучшения?
Я сказал коротко:
— Да. Что именно?
Он торопливо развернул длинный рулон бумаги.
— Вот тут вариант… уж простите… корабля… несколько покрупнее… Еще крупнее, чем большая каравелла…
Я придержал угол, что стыдливо пытался спрятать чертеж, там довольно умело нарисован крупный корабль, в самом деле очень крупный.
— И что? — спросил я. — Это ваша идея?
Ноэль Лэнгли вздохнул.
— Нет. Моего помощника. Он сутками не спал, не ел, все вычерчивал это чудо.
Я потребовал:
— А ваше мнение?
Он вздохнул еще тяжелее.
— Не вижу причин ему отказывать, но… что-то говорит во мне, что это неправильно. Что-то здесь не так, такой корабль просто не может существовать.
Я перевел строгий взгляд на орлиноглазого помощника.
— Что скажете?
Он воскликнул смело:
— Ваша светлость! Совсем недавно мы не могли представить и таких огромных кораблей, как эти великолепные каравеллы!.. Значит, можно построить и такой корабль!
Я снова посмотрел на Ноэля Лэнгли.
— И что? Каково твое окончательное решение?
— Ваша светлость, — произнес он с тяжким вздохом, — хоть убейте меня, но я не поставлю свою печать под разрешением строить этот корабль. Сам не знаю, что с ним, но… такие корабли просто быть не могут. Однако часть моих инженеров хотели бы поддержать этот проект…
Я кивнул.
— Ты прав. Этот гигант разломится на первой же волне. Сопромат не учили? Зря-зря… Правда, я тоже не, но знаю, что он есть, суровый и неподкупный. Сопротивление материалов, если по-научному. Дерево, знаете ли, ломается. Корабли у нас не литые, как подковы, а из досок и бревен, если вы вдруг подзабыли! Так что ты, Ноэль, молодец. Хотя чутье чутьем, а надо учить основы… Правда, сперва их хорошо бы сформулировать… ладно идите!
Лэнгли вскрикнул с восторгом:
— Милорд, как вы… правы! Такой корабль можно только в пруд на тихую, как в зеркале, воду!.. А если попадет носом и кормой на волны, а середина провиснет… там и треснет!
— Или серединой на волну, — согласился я. — Молодец, чутье твое выручает там, где нет знаний. Все, идите.
Мастер взыграл, помолодел, а его помощник, которому так грубо оборвали крылья, напротив — сник, сгорбился и стал похож на вороненка, попавшего под сильный холодный дождь.
Гонцы доносят, что прибывшие на «Богине Моря» Ордоньес и вся его команда тоже забывают поесть и поспать, все азартно учат тупых сухопутных крыс строить корабли. Я не забыл вскользь упомянуть, как о само собой разумеющейся вещи, что все они в новом флоте автоматически получат повышения, начиная с капитана Ордоньеса, который будет адмиралом. Ведь мы заложили двенадцать больших каравелл. Ныне простых матросов распределят по всем кораблям в качестве высших командиров или хотя бы первых лиц, после капитанов.
