пусто. – Я здесь всегда работаю, кого хочешь спроси!
Смуглый парень заговорил на каком-то тарабарском языке. Впрочем, для Славы Таракана все языки были тарабарскими, способности к языкам и времени заниматься ими у него не нашлось, но английский он кое-как отличал на слух, а этот был совсем ни на что не похож.
– Че те надо? – снова попробовал Таракан завестись. – Что ты тут иностранца разыгрываешь?
– Плохо, Слава, – с отеческой грустью проговорил парень, – родного языка не знаешь! По карманам шаришь! А ведь ты – сураи, древний повелитель мира!
– Чего?! – Слава отшатнулся от парня: послал же ему бог психа! – Что ты несешь такое?! Крыша, что ли, поехала?
Он снова попытался вырваться из сильных рук психа, но тот держал его крепче любых наручников.
– Ох, Слава, Слава! – с прежней грустью протянул тот. – Ну куда же ты собираешься бежать? Побираться да карманы чистить?
Только теперь до Таракана дошло, что незнакомый парень называет его по имени.
– Ты кто? – спросил он растерянно. – Ты откуда меня знаешь? Тебя что – Ахмед прислал? Так я Ахмеду плачу, без базара!
– Не ты Ахмеду, а Ахмед тебе платить должен!
– С чего бы это? – Таракан рассмеялся, хотя положение его было очень странным и вовсе не способствовало веселью.
– С того, – терпеливо и медленно, как глухому, повторил парень, – что ты – сураи, айсор, ассириец! Ты – и я тоже. Наш народ – самый древний на земле, мы властвовали миром, когда другие племена еще жрали в лесу лягушек и змей.
– Что ты несешь? – Слава, словно уж, пытался вырваться из рук психа. – Ну, айсор я, а радости-то мне с этого? Вот Ахмед придет, глаза мне выбьет, а то и кишки выпустит – будет тебе древний народ! Ты что – тоже айсор?
Парень кивнул.
Слава Таракан слышал, что в городе есть небольшая айсорская группировка, которая «разводит» своих соплеменников – по большей части холодных сапожников и мастеров по мелкому слесарному ремонту. Группировка маленькая, незначительная, существующая только потому, что крупным бандам неохота заниматься такой мелочью, как чистильщики обуви…
– Где твоя гордость? – продолжал внушать Таракану смуглый парень. – Ты, потомок гордого и великого народа, шаришь по карманам и платишь дань какому-то кривоногому Ахмеду!
«Ох, надоел! – подумал Таракан. – Вот ведь привязался, нудит и нудит».
Вдруг взглянув через плечо болтливого агитатора, Таракан заметил, что к ним приближается, переваливаясь на коротких кривых ногах, Ахмед.
«Вот только помянули его, и он тут как тут. Будет тебе сейчас древний народ!» – злорадно подумал воришка.
Ахмед приблизился, яростно сверкая маленькими колючими глазками, и выхватил из рукава выкидной нож.
Однако болтливый айсор, как будто у него были глаза на спине, чуть отклонился в сторону и, не глядя, ударил назад ногой. Нож вылетел из руки Ахмеда и свалился под перрон. Ахмед охнул, схватившись за руку. Айсор необычайно ловким и грациозным движением ноги ударил Ахмеда в солнечное сплетение, и тот, отброшенный к стенке, затих.
К перрону подходил следующий поезд. Таракан, воспользовавшись тем, что ловкий айсор отвлекся, нырнул в сторону и бросился бежать, но этот неутомимый парень в два прыжка догнал его, схватил за шкирку, как кошка хватает котят, и потащил вдоль перрона. У самого его конца, перед входом в туннель, он спрыгнул на рельсы, почти под догоняющий их сзади поезд, и молниеносно юркнул в узкое темное отверстие под перроном, втащив туда за собой Славку.
– Слушай, – Таракан обрел наконец дар речи, – где ты так драться научился?
– Где надо, – буркнул недовольно парень, – ты так и будешь вырываться и удирать? Снова хочешь к Ахмеду в шестерки?
– А ты правда айсор? – невпопад спросил Таракан, еле поспевая за новым знакомым по узкому темному коридору, слабо освещенному маленькими лампочками в защитных сетках. Айсор больше не тащил его за собой, но в этом коридоре Таракан не хотел остаться один и поэтому старался не отставать.
– Айсор, айсор, – послышался впереди ответ, – сколько раз тебе повторять? Такой же ассириец, как и ты!
– А что, есть айсорская мафия? – спросил Таракан.
Парень резко остановился, так, что Таракан налетел на него, повернулся и зло выкрикнул:
– Не мафия, дурья ты башка, не мафия, а тайное общество! Мы собираем древний народ по крупицам, чтобы разбудить его, вернуть ему былое могущество! Нас мало, очень мало, поэтому я и вожусь с таким дураком, как ты, которому хочется ползать в грязи и жрать помои! Нам дорог каждый человек!
– Да брось ты, не кипятись. – Таракан опустил глаза. – А зовут-то тебя как?
– Шоша, – ответил парень, успокаиваясь.
– Что за имя такое?
– Ассирийское имя. Я принял его после посвящения.
– Что еще за посвящение?
– Посвящение в ассирийское братство. Каждый мужчина нашего народа должен пройти посвящение, но перед этим он должен что-то сделать для своего народа, для своих богов.
– Час от часу не легче! – пробормотал Слава. – У вас еще и боги свои какие-то…
– Не «у вас», а у нас! Это наши древние ассирийские боги, а ты – тоже ассириец. Сегодня ты увидишь Храм и великое таинство.
Шоша пошел вперед. Таракан, заинтригованный всем услышанным, еле поспевал за ним. Дойдя до очередной развилки, Шоша остановился, дождался Славу и достал из кармана большой белый платок.
– Я должен завязать тебе глаза. Ты пока что не посвящен в таинство, поэтому не должен знать, где находится Храм.
Несмотря на слабые протесты Таракана, он завязал ему платком глаза, несколько раз повернул его вокруг своей оси, чтобы полностью сбить у Славки представления о направлении, и дальше повел его по бесконечным подземным коридорам, придерживая за плечо.
Пару раз Слава спотыкался, но сильная рука удерживала его от падения.
В коридорах стало очень сыро, усилился запах плесени. Дорога шла под уклон. Даже сквозь платок Слава почувствовал, что вокруг совсем темно. Судя по звуку, Шоша вынул и включил фонарь. Так они шли еще очень долго. Таракан полностью потерял всякие представления не только о расстоянии, но и о времени – может быть, прошло полчаса, а может быть – и несколько часов.
Наконец они остановились. Незнакомый голос произнес что-то на том же тарабарском языке – судя по интонации, он задал вопрос, и Шоша ему ответил. Лязгнула металлическая дверь, они прошли вперед еще немного, и Шоша наконец снял платок с глаз Таракана.
Слава увидел, что он находится в большом помещении с черными сырыми стенами – это было что-то вроде огромной пещеры. Пещеру освещали неровным багровым светом чадящие факелы, там и сям укрепленные на стенах. Рядом со Славой и его проводником стояли человек сорок мужчин, по большей части молодых, смуглых и черноволосых. Все напряженно смотрели в центр пещеры, где около сверкавшего позолотой каменного стола колдовал высокий длинноволосый мужчина в белой одежде. Он положил на стол горку сухой травы, протянул к ней руку, и трава вспыхнула. К потолку поднялся столб белого дыма, в пещере запахло чем-то сладковатым и неприятным. У Таракана слегка закружилась голова, ему захотелось смеяться, но все люди вокруг были такими серьезными и с таким напряжением смотрели на длинноволосого, что Слава тоже замер и уставился на него, ожидая, что еще тот устроит.
А длинноволосый фокусник поднял руки и заговорил нараспев:
– Приди, приди же к нам, о львиноголовая Ламашту! Поднимись из своего подземного царства, приведи за собой страшных чудовищ мира мертвых! Приведи за собой злых демонов и голодных духов! Обрушь свою ярость на наших врагов, покажи им свою великую силу, ввергни их в страх и ужас! Приди, приди, львиноголовая! Пусть вслед за тобой поднимутся призраки ночи и страшные обитатели могил, чье
