бросить Лолу – оставить ее в руках похитителей – и скрыться на необозримых просторах бывшей одной шестой части земного шара или на еще более необозримых просторах остальных пяти шестых его частей, но его душа, душа по-своему честного мошенника, противилась такому решению. За время совместной работы он привязался к девчонке, и бросить ее в беде ему не позволяли остатки совести. Кроме того, ему было чертовски жаль потерять такого хорошего партнера. Как ни крути, Лола была артистична, она прекрасно умела перевоплощаться, понимала Леню с полуслова. Она была неглупа, хотя и легкомысленна – ее дурацкая страсть к сцене поставила их обоих под удар.
Имелись и еще кое-какие «кроме того».
Кроме того: Маркиз чувствовал, что он столкнулся с такими сильными людьми, что ему не удастся скрыться от них ни в джунглях Амазонки, ни на островах Океании, ни даже в глухой тверской деревне. Они где угодно его найдут и приставят к затылку самую неприятную вещь на свете – холодное револьверное дуло.
Кроме того – это было немаловажно, – Маркизу чертовски хотелось обделать это дельце.
Ему хотелось украсть эту проклятую статуэтку, хотелось доказать себе самому и всему остальному человечеству, что он, Леня Маркиз, действительно самый лучший, самый хитрый, самый ловкий! Что ему нет равных.
На другой чаше весов было обостренное чувство опасности, подсказывавшее, что ассирийская статуэтка принесет ему массу неприятностей, и его врожденное стремление к независимости.
«Я – Леня Маркиз, хожу, где мне вздумается, и гуляю сам по себе», – говорил Леня вслед за киплинговской кошкой.
А сейчас его вынуждали, заставляли действовать помимо его воли.
Чаши весов уравновесились, но тут Маркиз вспомнил лицо Лолы, когда он видел ее в последний раз, и окончательно решился.
Он поехал в международный аэропорт Пулково-2. Брать статуэтку, конечно, нужно только при перевозке, в Эрмитаже – нечего и думать. Значит, начинать проработку нужно именно в аэропорту.
Леня, как он делал обычно в таких ситуациях, вошел в роль. Он представил себе, что встречает родственника, пожилого занудного дядю, который должен прилететь из Дюссельдорфа рейсом авиакомпании «Люфтганза».
Самолет задерживался на полчаса, Маркиз ходил по залу ожидания, посматривая то на часы, то на электронное табло, то на происходившие вокруг мелкие события.
Встречающих в зале толпилось так много, что можно было особенно не стараться, играя свою роль – все равно в этой толкотне никто не обратил бы на Леонида внимания. Очень скоро наметанным глазом профессионала Маркиз заметил мальчишку-беспризорника лет семи, который шнырял по залу, стараясь не попадаться на глаза милиционеру и приглядываясь к публике.
Леня хорошо знал этот специфический липкий взгляд карманника, которым мальчишка окидывал каждого человека: сначала он посмотрит на руки, на кейс или сумку, затем – на карманы, не оттопыриваются ли они соблазнительной выпуклостью бумажника, и наконец – на лицо: насколько клиент осторожен и бдителен?
Леня решил подбросить ему приманку. Он опустошил свой бумажник, переложив его содержимое во внутренний карман плаща, а само портмоне засунул в наружный боковой карман, так что его очертания отчетливо обрисовывались под тканью.
Затем он отошел в конец зала, где не было видно милиции, сел на освободившуюся скамейку и сделал вид, что дремлет.
Несколько минут ничего не происходило, и Маркиз начал уже сомневаться в том, что рыбка клюнет, но тут он почувствовал едва заметное прикосновение.
Если бы он не был предельно насторожен, ему ни за что не удалось бы засечь эту поклевку. Прикосновение было таким осторожным, что его можно было перепутать с дуновением сквозняка. Еще больше насторожившись, Маркиз позволил маленькому воришке запустить руку к себе в карман и тут же железной хваткой вцепился в его кисть. Беспризорник, ловкий и подвижный, как ящерка, крутанулся на месте, и его тощая ручонка выскользнула из пальцев Маркиза. Мальчишка кинулся к проходившей вдоль окна вентиляционной трубе, закрытой декоративными решетками. Одним движением он сорвал решетку и уже нырнул в трубу, но Леня успел схватить его за пятку и выдернул на свет божий, как окуня из речки. Беспризорник дергался, извивался, но Маркиз перехватил его поудобнее и не думал выпускать.
– Дяденька, – мальчишка повернул к Лене грязную мордочку, одновременно жалкую и злую, – отпусти меня лучше, а то я сейчас закричу, что ты к маленьким пристаешь!
– Да кто тебе поверит, – миролюбиво проговорил Маркиз, – тебя ведь здешняя милиция знает как облупленного. Ты лучше скажи – жрать хочешь? – Он заметил в глазах мальчишки лихорадочный голодный блеск.
– Ну, хочу, – тот громко сглотнул, – только я никуда с тобой не поеду и в порнике сниматься не буду! Вот Севка Клещ поехал с одной теткой, а потом его на помойке мертвого нашли.
– Не бойся. – Маркиз понемногу ослаблял хватку, но был по-прежнему настороже. – Я тебя никуда не повезу, здесь покормлю. Только поговорим немножко.
– Ты мент, что ли? – спросил беспризорник, прожевав кусок гамбургера и запив его «Спрайтом» из бутылки.
– А что – разве похож? – ответил Маркиз вопросом на вопрос.
Мальчишка помотал головой.
– А на кого я похож?
– На богатого лоха. – Беспризорник ни на секунду не задумался.
Маркиз довольно улыбнулся: если даже такой специалист по психологии, как малолетний карманник, принимает его за богатого лоха – значит, его маскировка доведена до совершенства.
– Много здесь таких, как ты?
Мальчишка вгрызся в котлету и моргнул:
– Ну, много! Может, десять человек… может, больше… я что – считал их, что ли?
– А где вы прячетесь?
– Где-где, – передразнил мальчишка, – неважно, где! Башлык меня убьет, если я проболтаюсь!
– Этот Башлык – он взрослый?
– Конечно, взрослый! Он старый уже, старше тебя!
– Вы небось воруете, все ему отдаете, а он вас кормит кое-как, да еще и бьет, если мало принесли?
Маркиз сказал это, исходя из общих представлений о жизни, и, видимо, попал в самую точку. Беспризорник шмыгнул носом, сжался и испуганно поглядел по сторонам.
– Еще как бьет! – еле слышно прошептал он. – И не только бьет…
Маркиз представил себе этого мерзавца, который держит в страхе голодных малолеток, и спросил:
– Почему же ты не убежишь?
– Убежишь от него, как же! – Беспризорник снова шмыгнул носом. – Вот Пузырь попробовал убежать, так он его догнал и бросил под поезд… А куда убежать-то! Здесь хоть тепло…
– Ты ешь, ешь, я тебе еще куплю. – Маркиз осторожно огляделся по сторонам: ему показалось, что из дальнего конца зала за ними кто-то внимательно наблюдает. – А все-таки, где вы прячетесь? В трубах вентиляционных, что ли?
Беспризорник скосил глаза на трубу, проходившую вдоль окна, и Маркиз понял, что он прав.
– Ты не бойся. – Он наклонился к самому уху мальчишки. – Башлык ничего не узнает! А зовут-то тебя как? – спохватился он, что до сих пор не спросил имени своего замурзанного собеседника.
– Мишка, – ответил тот с набитым ртом, – Мишка Клоп. Это Башлык мне такую кликуху прилепил, – пояснил беспризорник, – за то, что я такой маленький.
– Ты ешь, ешь, Мишка, – задумчиво проговорил Маркиз, – а что, по этим трубам взрослому-то, наверное, не пролезть?
– По этим – нет. – Мишка оценивающе оглядел Маркиза. – А дальше там ходы широкие. Запросто пройдешь. Они подо всем летным полем проходят, там и зимой тепло. Нарочно теплый воздух качают, чтобы поле не замерзало.
– Там вы и прячетесь? – сообразил Маркиз. – Здорово! Вас там ментам в жизни не поймать!
