черным антисептиком – креозотом. Не наполнял воздух запах перегревшейся смазки в буксах колёсных пар грузовых вагонов.
Казалось, что во всем мире сейчас главное – бездонное синее небо и вот эта, цветущая, белая, словно невеста, черёмуха. Из вокзального репродуктора гремела песня:
Юрке захотелось заплакать. За три предыдущие недели он проводил с этого перрона почти всех пацанов из своего класса. Они уезжали служить в Германию и в Монголию. На южную границу и на Северный флот. Одни окунутся в глубины Тихого океана, другие будут управлять могучими танками. Ваня наденет голубой берет с эмблемой десанта. Даже очкарик Сеня будет служить связистом, а его – Юрия Мартынова, мечтавшего быть моряком или танкистом, сейчас повезут в долбаный стройбат и будет он там два года копать землю лопатой и таскать кирпичи. А потом Юрка всю жизнь будет вынужден стыдливо скрывать то, где и как отдавал Родине свой 'священный долг' и исполнял 'почётную обязанность'.
— Молодой человек, нельзя с таким горестным видом выходить во взрослую жизнь, — сказал худощавый старик, присаживающийся на скамейку, рядом с Юриком.
— А вы служили в армии?
— Служил. Я всю жизнь только тем и занимался, что служил в армии своей стране и армии…
— И в каких войсках вы служили.
— В разных. Я ещё до войны пограничное училище закончил.
— Вот видите, вы пограничником были, границу охраняли, нарушителей ловили, а нас в стройбат гонят!
— Знаете, молодой человек, я хоть и в пограничном училище науку воевать изучал, а войну начал в обычном стрелковом полку. Командиром разведывательного взвода, закончил войну в звании подполковника, командира разведывательного батальона.
И поверьте мне, старому солдату, полковнику Синявскому: 'Служба в войсках, защищающих армию от потерь, не может быть позорной!'. Непременно, поверьте, ибо вся моя судьба неразрывно связана с военными строителями. И весь свой армейский опыт, после войны, я до конца службы передавал военным строителям – будущим офицерам инженерных войск. По крохам собирал информацию про участие военных строителей в боевых действиях. Рассказывал про это курсантам, чтобы были готовы морально, не только лопатами махать но и зубами держаться за выстроенные рубежи обороны и крушить силу вражескую всеми доступными средствами. Я же командовал центром боевой подготовки в военном училище. Потому, что, в современных условиях, одно из предназначений стройбата, это во время войны, пополнять мотострелковые части после понесенных ими боевых потерь.
Да и дядин грех в училище искупал. Смывал пятно с нашего рода. Показывал будущим командирам, каким должен быть настоящий русский офицер.
— Расскажите?
— Что рассказывать? Всё у меня было как у всех. Только отца не было. Погиб отец в Первую Мировую войну. Впрочем, у меня и дед погиб в бою, и прадед, и прапрадед. Такая она доля казацкая. За землю родную стоять. А вот дядя Архип, брат отца был жив. Правда, мама моя с ним не очень ладила и роднилась, но он раз в год нас проведывал, к праздникам открытки присылал, к дню ангела – подарки.
Я дядей гордился. Он всю Гражданскую в Кремле на курсах пулемётчиков учил – первых кремлёвских курсантов. Обычно, красные командиры принимали под командование взвод курсантов из расторопных крестьянских парней и смышлёной рабочей молодёжи, нюхнувшей пороха.
Обучали их и вместе со своими питомцами, уезжали на фронт биться против господ, и эксплуататоров. Защищать государство рабочих и крестьян от мировой буржуазной контрреволюции. Но дядю на кремлёвских курсах очень ценили и не отпускали на фронт.
Почему не отпускали, выяснилось только перед моим выпуском из училища. В сороковом году, когда шла чистка рядов армии. Массовые репрессии к тому времени, практически закончились, но карательные органы свой хлеб зря не ели. Оказывается, в голодные годы Гражданской войны, перед каждым выпуском пулемётчиков, к дяде приезжала его жена и привозила пару бутылей самогона и наливок, мясо свежезарезанного барана, белорусское сало, вяленые окорка, несколько кувшинов топлёного масла для семей дядиного начальства и эти регулярные попойки перед очередной отправкой на фронт и узлы с продуктами были самым главным, что ценили в дяде его командиры и ради чего, берегли его от фронта.
Сам дядя тоже окружил себя кучей подхалимов. Вот их, всех скопом, и шуганули из училища. А меня, вместо пограничных войск НКВД, направили в стрелковый полк.
Тебя как звать?
— Юрий.
— Юрий, каждый солдат, одевший погоны это уже солдат. Независимо от цвета погон. Вот скажи мне, кто больше сделал для Родины? Разведчик, разведавший оборону врага или военный строитель, построивший оборону? Артиллерист, остановивший вражеский танк, или пехотинец, не подпустивший вражескую пехоту к артиллерийской батарее? Меткий пулемётчик, отбивший атаку роты немцев или молоденький солдатик, сумевший несколько раз, в нужное время, под смертельным огнем, доставить пулемётчику необходимые патроны? Повар, сумевший накормить бойцов перед трёхсуточным боем или санитар, трое суток, вытаскивавший раненых с поля боя?
Кто более важен для Родины? Лётчик, воевавший под Ленинградом или лётчик, воевавший под Сталинградом? Или может быть грязный, голодный, завшивевший красноармеец, шедший в атаку на врага с винтовкой и двадцатью патронами, без артиллерийской подготовки, через Ржевские болота и убивший того самого немца, которого не хватило Гитлеру для взятия Сталинграда, Ленинграда, Кавказа или Москвы? Все важны, каждый на своем месте.
Но представь, что вдруг все войска остались без военных строителей? В чистом поле. Без оборудованных линий обороны, защитных блиндажей, тёплых землянок, отремонтированных мостов, восстановленных шоссейных, рокадных и железных дорог. Без гатей через болота. Без понтонных и паромных переправ через реки.
Максимум, через три дня, действующие армии останутся без боеприпасов и продовольствия. Штабы не смогут оперативно отслеживать обстановку и осуществлять переброску войн. Неизбежны огромные боевые потери личного состава, оставшегося без фортификационных сооружений. Любое наступление или отступление войск, закончится гибелью во вражеском окружении из-за низких темпов передвижения, отсутствия подкрепления и снабжения.
В годы войны военные строители и инженеры, совместно с мобилизационным населением, построили пятьсот шестьдесят четыре оборонительных рубежа протяженностью около пятидесяти тысяч километров и более одного миллиона двухсот трёх тысяч оборонительных сооружений.
Восстановили четыреста тысяч километров дорог и более пятнадцати тысяч мостов.
Построили или восстановили более восьми с половиной тысяч аэродромов, более сорока тысяч укрытий для самолетов, около семи тысяч командно-наблюдательных пунктов, тридцать тысяч землянок, три тысячи складов, тысячи промышленных предприятий, жилых домов и объектов военного назначения.
За это, около ста пятидесяти тысяч воинов-строителей получили заслуженные боевые награды.
В общем, бог создал Еву и Адама, а остальное сделано руками военных строителей.
Карта автобанов и городов Европы это карта дорог и укрепленных военных лагерей, которые когда-то построили римские стройбаты для своих легионов.
Карта Руси – это карта военных городищ, селений и крепостей или пограничных застав, построенных древнеславянскими, древнерусскими и русскими военными строителями.
Да и сейчас военные строители – самый многочисленный род войск. Триста тысяч. Больше, чем десантников, морских пехотинцев и пограничников, вместе взятых.
