меч, я бросил чёрный иероглиф «пустыня». Лестени в панике удрали. Практикант надулся. Десять километров спустя из-за кустов возник болотный шестирук. Я среагировал быстро, Шелис ещё быстрей, заклинания мы использовали разные. В результате шестирука приподняло, бросило, парализовало и ударило о сосну. Удар снял оцепенение, очумелый шестирук со всех лап рванул вверх по стволу. Практикант пробормотал что-то о трофейных хвостах, я вслух поразмышлял о двадцатикилограммовых прибавках к поклаже, Умник не стал перечить. На дерево, под которым мы обедали, слетелась стая н'раши. Хрюкали, мерзавцы, и сбивали чутьё — впрочем, только мне: Шелис сразу уловил приход древесной гиены, сунулся разбираться и ухитрился прогнать шарка, не колдуя. Получил честно заработанный выговор.
Стены вокруг Чернобельска не было. Имелась, впрочем, застава: у дороги ютилась будка немногим больше собачьей, дорогу преграждала нетёсаная жердь, рядом скучал стражник.
— Лис, дакку!
Лис послушно прыгнул.
— Эй, малый! — заорал стражник.
Я поднял жердь немым телекинезом (если честно — с трудом) и проехал под ней.
— Вы своему мальцу скажите, чтоб не баловал. Сломает подымку, а она казённая, — тотчас сбавил тон стражник.
Я бросил ему монетку в десять летников и аккуратно опустил жердь.
— Извините, учитель, — тихо сказал Шелис, — Очень уж барьер… барьеристый, а Лису тренироваться надо.
— Раньше я тренировок не замечал.
— Знаете, как меня мама отругала! Мол, конь породистый, да ещё класса «лягушка», а я его не учу и по семьдесят километров в день гоняю.
— Разве это твоя вина? Здесь налево.
— Была бы моя, меня бы ещё хуже отругали.
В «Малой книжке путешествий по Виссе» — «Подорожнике» — сказано, что из двенадцати «терпимых» постоялых дворов в Чернобельске «достойный — один, „Золотая акация“ по Замковой улице». Туда и поехали.
Оставив Шелиса заполнять дневник, я побрёл разглядывать ближайшие достопримечательности.
Улица вела на крутой холм, к старинному деревянному замку. Да-а, печальное зрелище. Особенно впечатляли худо и бедно заколоченные досками бреши в стене (пьяная стража и тина во рву, по крайней мере, привычны). Ясное дело: граница далеко, внутренние стычки в Виссе прекратились катушек десять назад, а массовые миграции нечисти из Дикого Удела бывают раз в тридцать лет. Зачем тратиться на ремонт стены, тут людям на чугунный забор не хватает…
Спустившись, я свернул на Святогорку. Ратуша периода «Полураспада». Свежеотреставрированная. Лучше бы
Стемнело. Улицу кое-как озарил одинокий фонарь (и куда ушёл соответствующий налог?). Световая стена, за которой пряталась от ночи веранда «Акации», просматривалась за версту.
На веранде было неожиданно многолюдно. Ощущение магии; свет фонариков блуждает в лабиринтах рунной вышивки; над кем-то кружатся иллюзорные бабочки, над кем-то — материальные кружки. Последний, кажется, пьян. Не пришлось бы усмирять. В прошлый раз это кончилось для меня дуэлью, «предсмертный холод» в качестве отрезвляющего почему-то не оценили.
— Эфин, кого я вижу!
— Добрый вечер, daleti cenu[23] las Velanta, — учтиво ответил я.
Светлоглазая блондинка с позабытым настоящим именем, маг воздушной стихии, Веланта — «веточка» по-литенски — не была мне ни другом, ни врагом. Просто хорошие знакомые, сковорода не в счёт. Сколько же мы не виделись, год? Или два?
— Добрый вечер, tansi[24] Эльсиделл. Какая манка тебя завела в эту нору?
— Ехал мимо из Рунсона, — магичка присвистнула, — Нелепая, если подумать, история…
— Ты присоединяйся, — свободный стул беззвучно отодвинулся, — Ужинать будешь? Жесенька, повтори заказ!
Разносчица убежала быстрее, чем я спохватился. Интересно, чем меня пытаются накормить?
— Ты по-прежнему исследуешь синее поле в удельных центрах? — Веланта кивнула, — Когда защита?
— В необозримом будущем. У меня нет времени сдавать шесть экзаменов и выполнять тридцать нормативов.
— Веточка, ты что, перестала бывать в столице? — при её талантах магистерский минимум сдаётся между походами в редакцию. Пятнадцать лет назад Веланта чистым ветром бросала семь тарелок с секундным интервалом… еле увернулся.
— Я возвращаюсь в столицу отдыхать, — призналась Веточка, — когда совсем не остаётся сил на исследования. Даже практикантов в последние годы не беру. Ты не представишь, ты никогда так не работал, чтобы несколько месяцев всё время выкладываться и расходовать всю энергию, как только запас более-менее восстановится. А потом сил совсем нет, едешь в столицу, пишешь статью, и снова в удел. Ты же всегда избегал энергоёмкой работы…
— Давай, не будем сравнивать.
Веточка поморщилась, провела ладонью по лицу — давняя привычка. Успокоилась, улыбнулась:
— Зато, я внесла изменения в две главы «Подорожника»! Почти двенадцать страниц.
— Зная твой стиль… Веринец и Ревелёвка?
— Угадал, — почему-то тон был удивлённым, — Вообще-то, главу про Чернобельск тоже надо исправлять. Представляешь, назвать «приличной» корчму, в которой три стакана самогона продают по цене двух!
— Видимо, автор вроде Биэра с кафедры огненной магии.
Веланта фыркнула. По её мнению, напиваться разрешалось раз в три катушки, на собственных похоронах.
— Кстати, о школе. У тебя бывали практиканты с четвёртого курса?
— Балбесы с четвёртого курса, — поправила Веланта, — Выгодно отличаются от тупиц с третьего тем, что что-то умеют, и от придурков с пятого тем, что умеют недостаточно.
— О! В списке заданий есть пункт «Схема синего поля местности». Какова площадь местности?
— Надо глянуть пособие для преподавателей, так не вспомню. Своим я эту тему не давала, сил не было смотреть, как они извращаются.
— Нету пособия для преподавателей. Только методичка для учеников.
— Хм. Зачем тебе?
— Практикант стихийник.
— Чем это Сенриел думал?
— Хвостом, — а что? Директор с самого начала предлагал мне взять Шелиса в практиканты. Кстати, итоговый выбор ещё дальше от идеала: руководитель мага восьмой степени должен быть, самое меньшее, магистром, наличие второго практиканта нежелательно, а второго практиканта, не обретшего магического
