выдру – шустрого, умного и неунывающего зверя. Другая бы до сих пор билась в истерике, а эта… просто упрятала растерянность, испуг и боль куда-то в недра души, чтобы потом, наедине с собой, когда никто не увидит, оплакать свое унижение и разочарование в человечестве. Разочарование – оно ведь неизбежно, когда с невинным и беззащитным существом вдруг приключается такая отвратительная история, помимо воли заставляющая думать о том, что ВсеТворец отвернулся от этого мира, устав его любить. Разве есть иное объяснение?
– Давайте немного перекусим, прежде чем идти дальше, – предложила Фэймрил, вглядываясь в лица мужчин. – У меня где-то остался кусок пирога и несколько яблок.
– Какой, однако, вместительный у вас саквояж.
– Он имеет интересную историю. С ним я бежала из Эарфирена год назад, – пояснила вдова, копаясь в недрах галантерейного монстра.
– От кого вы бежали?
Мистрис недобро сощурилась и после некоторого довольно напряженного молчания ответила:
– От вас, милорд.
– Гм… – только и смог выдавить из глотки Джевидж. – Значит, все-таки мы с вами… достаточно хорошо знакомы?
– Можно и так сказать, милорд, – отчеканила мистрис Эрмаад. – В определенном смысле – да.
– Не хотите поделиться впечатлениями? – с обманчивой легкостью спросил Росс.
Но никого – ни Фэйм, ни Кайра – его небрежность не обманула. Об такие интонации смело можно точить ножи, точно об оселок. Студент, так тот вообще против воли вжал голову в плечи.
– Не уверена, что они вам придутся по душе, лорд-канцлер, – ответствовала вдова не дрогнув.
– А вы попробуйте. Сомневаюсь, что мне грозит серьезная душевная травма.
Короткий и почти бесстрастный рассказ мистрис Фэймрил «новобранца» Джевиджевой армии – Кайра Финскотта – не порадовал. С одной стороны, вдова колдуна-заговорщика поступила отнюдь не глупо, когда, дав деру из охваченной беспорядками столицы, абсолютно справедливо предпочла тихую и уединенную, но небогатую жизнь в курортном городишке тюрьме и долгому судебному разбирательству. А с другой стороны, Кайр нежданно-негаданно оказался в компании подозрительно забывчивого канцлера и беглой преступницы. То ли еще будет?
– Так почему же вас не искали? – спросил лорд Джевидж, задумчиво дожевывая яблоко вместе с косточками и хвостиком.
Фэйм пожала плечами:
– Понятия не имею. О завещании бабушки никто не знал. А может быть, решили, что я тоже погибла во время волнений в столице.
– Значит, теперь уже ищут, – впервые влез в разговор Кайр и поведал о малоприметном молодом человеке на станции Каилаш и реакции на него профессорского амулета.
Росс и Фэйм тревожно переглянулись.
– Ах вот оно что!
Лорд Джевидж заинтересованно поглядел на молодого человека, будто видел его впервые.
– И снова Знаки меня не подвели, – немного загадочно молвил он. – Не зря наши пути пересеклись. Будем считать, что вы приносите удачу.
Уж кем-кем, а личным талисманом лорд-канцлера Кайр Финскотт стать никогда не собирался, справедливо полагая, что подобная честь не сулит ничего, кроме суровых испытаний. Но что-то делать было уже слишком поздно.
Лорда Джевиджа не порадовало повышенное и явно недоброжелательное внимание к Фэйм. Сначала ночные убийцы, теперь агент, в открытую занимающийся магическим поиском, дальше что приключится? Кому-то очень не нравилось, что Фэймрил Эрмаад жива и невредима, кто-то хотел бы избавиться от ее неприметной, но такой неудобной персоны. Пока ответов на эти вопросы у Росса не имелось. Зато он четко уяснил одну вещь – если вдову Эрмаад караулили уже на почтовой станции, то в Фагохиле точно устроена засада. А следовательно, в столицу надо добираться другим путем, минуя железную дорогу. Пешком – далеко и долго, на покупку или аренду экипажа и лошадей не хватит денег. Оставалось только по реке.
– Возле Сийфары берет начало одноименный канал, по нему мы доберемся до Бриу, а оттуда до столицы рукой подать, – заявил Джевидж.
Весь день они шли вдоль берега, вниз по течению Серды, и только под вечер, когда мистрис Эрмаад окончательно выбилась из сил, решили сделать привал. Благо по дороге попался старичок-рыбак, с дорогой душой и не бесплатно поделившийся частью улова. Правда, поначалу он пытался сбежать при виде рожи лорд-канцлера, но Фэйм удалось его убедить, что никакие они не грабители и готовы честно заплатить по четвертушке за каждую рыбину. Росс подыграл ей, напустив на себя оскорбленный вид, и настаивал на изъятии всего улова, причем задаром, ибо пара хороших тумаков деньгами никогда не считались. Надо ли удивляться, что дедок счел за счастье взять предложенную доброй мистрис плату в обмен на двух жирных судаков.
Теперь путешественники ужинали этими самыми жареными судаками, запивая их кипятком, настоянным на земляничных листьях, из одной кружки на всех. Кайр сдержал слово и внимательно осмотрел незаживающую рану на шее лорд-канцлера. Красная, сочащаяся сукровицей и местами гноящаяся полоса по форме напоминала отпечаток пилы с широкими зубьями.
– Давно это у вас? – поинтересовался студент.
– Все время. Болит, жжет, и стоит чуть задеть – корочка лопается, – сдержанно пожаловался Росс.
– М-м-м-м… Очень похоже на ожог. Вы его пытались лечить?
– Мэтр Амрит пытался. Сначала магией, потом травами, но добился одного – теперь хоть не кровоточит.
По мнению Фэйм – слабое утешение, ибо выглядела рана отвратительно.
– Я вам ее почищу и перевяжу, – пообещал Кайр.
У него в сумке нашелся флакончик с азотнокислым серебром, а на бинт для перевязки пустили полосу, оторванную от подола нижней сорочки мистрис Эрмаад. К слову, единственной запасной, взятой с собой при бегстве.
Решено было дежурить по очереди, чтобы спящих снова не застигли врасплох. Пусть Хокварская академия вместе со своими вы…кормышами осталась далеко позади, но и с обычными-то бродягами можно нажить бед, если дать им повод воспользоваться удобным случаем и напасть на путников. Убить не убьют, но кости переломают и обчистят до нитки. Фэйм предложила разделить смены поровну – на троих, без всяких скидок на ее пол.
– Пожалуй, это будет излишним, – скривился Росс.
– Ничего подобного, – возразила Фэйм. – Вы ведь не хотите снова довести себя до припадка, милорд?
В ее словах таилось осуждение. Если бы лорд-канцлер не упрямился в дилижансе, то сегодняшнего утра таким чудовищным, каково оно выдалось, не случилось бы. И если кое-кто умудрился все забыть, то не всем вокруг даровано такое счастье, между прочим, безмолвно говорили холодно мерцающие глаза мистрис Эрмаад.
Словом, не время и не место было демонстрировать рыцарственность. Первым дежурил Джевидж, потом Кайр, а уже под утро – Фэймрил. На нее же возлагалась обязанность правильно и безболезненно разбудить лорд-канцлера на рассвете.
Только что казалось – вот стоит только лечь и глаза закрыть, как придет долгожданный сон. Он тонким серебряным ножом отрежет прошедший день, навсегда превращая его в Прошлое, в то, что уже никогда не вернется. Фэйм так рассчитывала на свою старую привычку изгонять плохое, вычеркивать его усилием воли, привычку, выработанную годами, отлаженную, как часовой механизм знаменитого виндрийского мастера Шугго. Но что-то сломалось внутри, непоправимо испортилось. И Фэйм примерно знала, что именно.
Мы многие тысячи раз бросаем ничего не значащие пожелания смерти. «Чтоб ты сдох!» и «Убить
