на наместника Акейро и на старую сосну одновременно. — Но ты мне нужен в своем уме. Я ждал тебя, Видящий Суть. Я был с тобой и в тебе, а ты даже не замечал меня. Я дождался. Помоги мне доиграть партию.
Теперь только Кенет сообразил, что за предмет лежит под холеными пальцами узкой руки. Конечно же, доска для игры во «Встречу в облаках». Только какая-то другая, не такая, как виденные Кенетом ранее. И фишки тоже другие.
— Я плохой игрок, — еле выдавил Кенет. Богатые одеяния юноши оказались поношенной крестьянской одеждой, а сам юноша... Кенет едва не вскрикнул, когда окруженный морщинами рот широко раздвинулся в хитроватой стариковской ухмылке, обнажая белесо-лиловые десны.
— Кто тебе сказал, что ты — игрок? — ехидно прошамкал старик, и Кенету вновь показалось, что его локоть хихикает, к тому же весьма противно.
Узловатый старческий палец коснулся как бы ненароком одной из фишек, и Кенет ощутил его прикосновение.
Так вот он кто — попросту фишка в чьей-то игре! Осознание привело Кенета в такой гнев, что молния едва не прошила его грудь насквозь прежде, чем он успел от нее избавиться. А он-то считал, что уже научился не только порождать молнии, но и сдерживать их!
— Я не хочу, чтобы ты мной играл! — выпалил Кенет.
— Сопляк! — Суровый воин гневно сдвинул брови и сжал в кулак лежащую на доске руку. — Разве правила игры играют фишками?
— Ничего не понимаю, — простонал в отчаянии сбитый с толку Кенет.
— А вот это правильно, правильно, малыш, — ласково пропела старенькая бабушка с безмятежно лучезарной добротой. — Вот и умница, вот и молодец. Пирожка сладенького хочешь?
Ошарашенный Кенет только головой помотал.
— Зря, — коротко бросил вельможный юноша. — Ты действительно ничего не понимаешь. Что ж, изволь. Я не игрок.
— Как и я? — не удержался от вопроса Кенет.
— По-другому, — поморщился юноша. — Я и есть игра и ее правила. Правила игры играть не могут. А вот фишки могут. Я играю ими, вместе с ними, я — это они. Все вместе и по отдельности. Теперь понял?
— Не совсем, — признался Кенет.
— Совсем нет, — поправило его ничто. — Как ты посмел назвать меня игроком? Терпеть не могу всяческих демиургов.
— Кого-кого? — не понял Кенет.
Огромный горный хребет оглушительно расхохотался.
— Тех, кто полагает, что обладает властью. Вроде этого новорожденного младенца... как там его?.. Инсанна, кажется. Тех, кто мнит себя игроками.
— Ты не можешь говорить понятнее? — взмолился Кенет.
— Я говорю понятно, — вздохнула тишина. — Но ты слышишь не все, что я говорю. И я говорю не все, что ты слышишь.
— Кажется, это я понял, — задумчиво произнес Кенет.
— Скорее всего тебе это только кажется, — возразил гадальщик по именам, небрежно потряхивая мешочком с гадальными бирками. — И не старайся понять. Просто запомни: не все слова, сказанные мной, сказаны действительно мной. Не ломай себе голову, просто прими это как данность. Этого ты все равно сейчас не поймешь, зато тебе станет понятно все остальное.
— Постараюсь, — пообещал Кенет.
— Тогда вернемся к партии, — кивнул юноша, и его тонкие пальцы струями дождя коснулись доски. — Фишки играют сами, поскольку обладают свободой воли и могут все — разумеется, в соответствии с правилами игры.
— То есть с тобой?
— Именно, — ослепительно засияла под солнцем доска. — Но, кроме правил, есть еще и мошенничество.
— Кто же мошенничает — фишки? — растерялся Кенет.
— Вот еще! — озорно рассмеялся мальчишка с поцарапанным носом. — Выйдет у них, как же! Хотя они и пытаются.
Кенет опустил голову. Вот так всегда. Только-только кажется, что ты наконец-то ухватил суть и начал понимать, а выходит, ничего-то ты и не понял.
— После поймешь, — сжалился худой смуглый маг. — Сюда посмотри.
Он снял фишку с доски... или нет? Кенет готов был поклясться, что снял, — но фишка оказалась на месте. И точно такая же фишка поблескивала в пальцах мага — да нет, не точно такая же, а она самая!
— Видишь? — кокетливо повела плечиком обворожительная девушка и ловко бросила Кенету фишку. Кенет безотчетно поймал ее на лету.
— Кажется, да, — кивнул Кенет. — Если фишка не снимается по игре, снять ее с доски невозможно.
— Верно, — спокойно подтвердил судья. — Возьми эту фишку с собой и спрячь. Когда ты ее найдешь, сам поймешь, что с ней делать.
— Когда я ее найду... — Окончания фразы Кенет не произнес. Ясно же, что спрашивать бесполезно. Понятных объяснений он не услышит.
— Возьми еще и эту. — Кенет едва не закричал, ибо Аканэ собственной рукой протягивал ему еще одну фишку. — Привяжи ее к рукояти меча. Потеряешь — уши оборву. Тебе с этим человеком еще сражаться.
— Когда? — хрипло спросил Кенет: даже после всего случившегося явление Аканэ потрясло его.
Странный Зверь, бывший одновременно всеми зверями сразу, изогнул шею.
— Когда найдешь свое место средоточия, — ответил Зверь. — Не раньше.
— А где мое место средоточия?
— Там, где ты его найдешь. — Снова перед Кенетом мелькнул облик, похожий на Аканэ, только отчего-то с синими глазами.
— Это как? — Глаза Кенета наполнились слезами.
— Где найдешь, там и будет, — последовал мгновенный ответ. — Да, рассчитывать на что-то более внятное и думать не стоит.
— И не думай, — одобрил его кто-то, похожий одновременно на Юкенну, массаону и отца Наоки. — Лучше выпей вина на дорогу. Оно тебя согреет. У тебя ведь нет зимней одежды.
— Зимней одежды? — не поверил своим ушам Кенет.
— Оглянись вокруг, Видящий Суть. Посмотри, как блестят от инея голые черные ветви. Пока мы с тобой беседовали, осень миновала. Ты в безопасности. Твой враг ищет тебя осенью, а осенью тебя нет. Ты сбил его со следа.
— Но я же умру в горах зимой, — ужаснулся Кенет.
Старый лис задумчиво почесал задней лапой тронутое сединой ухо.
— Полагаю, не сдохнешь, — сообщил он. — Ты лучше пей, пока дают. От жратвы и питья в лесу нельзя отказываться. Кто знает, когда опять разживешься добычей?
Возле доски стоял небольшой опечатанный кувшинчик. Кенет нерешительно поднял его обеими руками и замер.
— Пей-пей, не отравлено, — ухмыльнулся базарный воришка.
Кенет сорвал печать и отхлебнул немного. У него сразу закружилась голова. Запах летней травы, и мягкие теплые губы, и голоса, много голосов, и привычная тяжесть меча, и темное, усыпанное звездами небо, и жаркое дыхание медведя, и магический огонь в руках, и еще что-то, не называемое, не могущее быть названным, но самое важное...
— Удачи тебе, — донесся до него тающий шепот.
