пергаменте, а затем на стол, Эннеари чуть было не рассмеялся.
Вот это да! Пожалуй, гномья педантичность не уступят разве что людской нетерпеливости. Лерметт, судя по всему, не пожелал дожидаться, покуда Илмерран отыщет нужную карту, и в то самое время, когда гном разворачивал один за другим тяжеленные свитки, Лерметт рисовал искомую карту по памяти. Под его пером стремительно возникали горы и низины, встопорщивались крохотными башенками города, струились чернильной влагой реки, беззвучно шелестели леса. Эннеари залюбовался его работой. В точности ведь то же самое изображение... э, нет! Такое же, да не такое. Вот этих обозначений на пергаменте Илмеррана нет!
— Что это? — удивленно спросил Арьен, когда рука Лерметта уверенно вычертила еще несколько странных загогулин поверх прежних.
— Ветер, — ответил Лерметт, не подымая головы. — А вот это... впрочем, неважно. Сам сейчас увидишь.
Он утомленно разогнулся и отложил перо.
— Готово, — молвил он. — Вот сейчас только чернила просохнут, и можно начинать.
— Это еще долго? — поинтересовался Илмерран. В чем бы ни заключалось предстоящее гному дело, ему явно не терпелось приступить к нему тотчас же.
— Совсем нет, — ответил Лерметт, разминая пальцы. — Можно, конечно, для быстроты песком посыпать...
— Ни за что! — пылко воскликнул Алани, на всякий случай отодвигая подальше от короля песочницу. — Ну, вы и сказанули, ваше величество!
— Да, ведь и верно, — усмехнулся Лерметт. — Забыл совсем.
Куда как интересно. Кажется, не далее как перед ужином Арьен почел манеру Алани разговаривать странной? Действительно, странная. Особенно для вышколенного пажа. И чем дальше, тем более странная.
— Магу за работой еще и не такое можно, — усмехнулся Лерметт в ответ на невысказанный вопрос Эннеари.
Магу? Магу?! И это в его-то годы... а кстати, сколько их, этих самых лет?
— Лет-то тебе сколько? — ошарашенно поинтересовался Арьен у Алани.
— Пятнадцать с половиной, — гордо заявил паж таким тоном, будто пятнадцать с половиной лет — возраст зрелый и, безусловно, почтенный, а шестнадцать, до которых ему всего-то полгода и осталось, так и вовсе старость, и ему за упомянутые полгода нужно еще ой-ой как много всякого разного успеть, покуда не превратился в ветхую развалину.
С ума можно сойти! Да нет, не просто можно — ничего другого сделать нельзя. Только сойти с ума. Конечно, мимолетные эфемеры и учатся всему на лету — им иначе нельзя: времени у них нет подолгу рассусоливать. И люди из этого правила никак уж не исключение, напротив. Но все же... даже и для человека — нет, нет и еще раз нет! Магия больших познаний требует. Пусть Алани и усвоил только их начатки... все едино — и когда он успел? Пусть он едва умеет колдовать... чтобы в неполные шестнадцать лет... невозможно. Непостижимо. Люди — создания быстроумные... но ведь не настолько! Тут никакое быстроумие, никакое природное дарование не поможет. Чтобы стать магом в пятнадцать с половиной, даже и таланта никак уж не довольно. Для такого надо быть гением. И вот этот вот гений...
— Это что же получается? — гневно вопросил разом изнемогший от чудовищной несправедливости Эннеари. — Выходит, у тебя прирожденный маг гостям вино наливает и по дворцу с поручениями носится?!
— Конечно, — пожал плечами Лерметт. — Самая та работа для вельможных сынков, пока в возраст не вошли. Не бездельничать же им. Бывают занятия и похуже.
— Да? — прищурился Эннеари.
— Представь себе, да, — хмыкнул Лерметт. — Конечно, я в свои пятнадцать уже вернулся из первого своего посольства...
С уст Эннеари едва не сорвалось: «Вот видишь! Себя в его годы вспомни!»
— ... а прежде того, — невозмутимо заключил король, — я навоз из конюшни выгребал. И котлы на кухне драил.
Эннеари вытаращил глаза.
— Для наследного принца в пажах разгуливать — не по чину занятие, — посмеиваясь, пояснил Лерметт. — Больно уж чистенькое. Щеголяй себе в новеньком майлете да кружевных манжетах... нет. Уверяю тебя, если бы можно было отправить с посольством кого другого, а не меня, отец бы так и сделал. Потому как нечего малолетним высокородиям прежде времени нос задирать.
— П... понятно, — пробормотал ошеломленный Арьен.
— Будь Алани всего только магом, — безжалостно присовокупил Лерметт, — он бы у меня все лето котлы драил и дрова рубил. Пажом он служит не как маг, а как студент Арамейля. Надо же парню время оставить для летнего задания.
— Я его уже выполнил! — оскорбился Алани.
— Это тебе только кажется, — усмехнулся Илмерран. Взгляд гнома неотрывно следил за картой, вышедшей из-под пера Лерметта: просохла ли?
Вот оно как... что же, тогда все становится на свои места. Арамейльский университет возрастом своих студентов не считается. Может и дряхлого старца в обучение принять, может и ребенка, едва только наловчившегося ходить, поименовать студентом. Годы — ерунда, внешнее. Другое важно — на что ты способен... а сметливый Алани наверняка способен на многое. В том числе и на учебу в Арамейле. Навряд ли он успел проучиться больше года — но и за год в Арамейле можно узнать уйму всякого разного, если времени даром не терять. А уж по части магии... да лучших магов, чем те, что преподают в Арамейле, нигде не сыщешь!
— Так ты на отделении магии учишься? — понимающе спросил пажа Эннеари.
— Да нет, — к величайшему изумлению Арьена, ответствовал Алани. — И не собирался даже. На курс магии меня записали дополнительно. Распоряжением ректора. Я на отделение прикладной математики поступил. А магия — это так, разве что удовольствия ради...
— Это тебе только кажется, — отрезал Илмерран.
Еще бы! Перепутать свой основной дар с дополнительным — случай нередкий. Сколько же иной раз лет впустую уходит, покуда жизнь все расставит на свои места — подумать страшно. Со стороны оно виднее — да только кто станет слушать советы стороннего! Вот и происходят подобные ошибки повсеместно... за исключением Арамейля. Уж если ректор своим распоряжением зачисляет кого на отделение магии — значит, этого властительно требует его талант. Тот самый, основной, еще неосознанный. Об заклад биться можно — быть мальчишке магом, да притом из лучших... а вот развлекаться на досуге он будет как раз математикой. Прикладной.
— По-моему, просохло, — заметил Лерметт. — Можно начинать.
— Согласен, — кивнул Илмерран и обернулся к Алани. — А ты что скажешь?
Алани придирчиво исследовал карту.
— Можно, — одобрил он после недолгого молчания. Лицо его было серьезным и сосредоточенным, в глазах не осталось ни смешинки, рот отвердел. Даже нахальная ямочка на подбородке сделалась жесткой и властной.
— Давай-ка, помогай, — бросил Лерметт Арьену, взявшись за найденный Илмерраном пергамент. — Укладывай ее.
— Куда? — удивился Эннеари.
— На стол, — нетерпеливо скомандовал Лерметт. — Поверх моей. Уголок к уголку, ровнехонько. Чтоб ни на волос в сторону. Давай, лучник. У тебя глазомер получше моего будет.
Спустя некоторое время совместными усилиями эльфа и короля карта была наконец-то уложена правильно. Алани в этом участия не принимал. Он стоял, сложив ладони вместе, и поминутно вякал: дескать, неровно... и опять неровно.
— Годится, — изрек он отсутствующим тоном, когда Лерметт от излишнего усердия едва не сдернул нечаянно пергамент на пол.
— Тогда приступай, — скомандовал Илмерран.
