Лин сидела на песке. В ее волосах сверкнуло солнце, нанизывая на них золото, и Квентин подумал, что они останутся золотыми и через пятьдесят лет.
— Я рад, что ты здесь, — прошептал он.
— Марек знал, — вполголоса сказала Лин. — И мэтр… кажется, догадывался. Знаешь, я совсем не хочу отпускать твою руку. Это нормально?
— Это прекрасно. Это упоительно. Это… — он заглянул в прозрачные глаза, полные солнца. — Это есть. Магия — не огонь на ладонях, не математика, это всего лишь язык, а настоящее — вот, вокруг нас, настоящий закат, башни Сорлинн под водой, блики солнца на воде, твое лицо, время, которое всегда здесь и никогда не уходит… И ты.
— Квентин…
— Корлин. Теперь я Корлин. Привыкнешь?
— Уж свое-то имя я запомню, — беспечно улыбнулась Лин. — А может, все имена магов и начались с меня? Корлин… послушай. Если врата меня пропустили, значит?..
— Мы не знаем, — он провел рукой по ее телу. — Может быть, нас будет трое. Может, ничего и не произошло, а врата всего лишь пропустили нас вместе. А может быть, он исчез и появился в другом времени. Ведь он может быть кем угодно.
— Хоть Первым…
— …Хоть вторым. Мы ничего не знаем, и это прекрасно, — он улыбнулся. — Я люблю тебя. Слышишь?
Кричали чайки. Море шумело. Корлин лежал на песке и чувствовал неимоверное облегчение.
— А ты хотел взять мою кровь с собой, — задумчиво сказала Лин. — Но ты же не мог! Врата бы ее не пропустили!
— Я был уверен, что как-нибудь обойдется. Взял бы капельку крови у тебя в ночь, когда ты родилась; я успел бы спрятать книгу в Галавере и вернуться… Я не знаю, Лин. Но я не мог рисковать, поэтому я взял с собой флакон с твоей кровью… попробовал взять. Это глупо?
— Нет. Предусмотрительно. Ведь на твоих плечах теперь весь мир.
Корлин посмотрел на нее, подняв брови. Лин развела руками, и они начали хохотать как сумасшедшие.
— Я буду твоей тенью, — задумчиво сказала Лин. — Легкой и незаметной… ну, за вычетом того дня, когда Вельер велит сшить для меня то платье. Буду красть свитки, открывать двери… класть мокрое полотенце на лоб и брать за руку.
— Ты куда важнее, Лин. Ведь Корлин — это я и ты.
Длинные тени ложились на пляж. Небо уходило все выше, и в ста шагах от моря, там, где пахло весной и распускались магнолии, пробуждались первые звезды.
— И никаких романтических поползновений! — прозвенел голос Лин.
— Ага! Значит, на шею залезть — это мы запросто, а вот целоваться…
— Именно! У нас еще будет время.
— Да. Вся жизнь.
Огненный дракон взлетел над вечерним морем. Девушка на его спине казалась невесомой, как песочные часы.
Но каждая песчинка меняет мир.
