приказывая всем прочим гадам убираться восвояси, и принялась слушать речь белой жабы. Та важно клокотала и раздувалась, неспешно докладывая обо всем, что знала.
Когда старуха вернулась в избу, ее встретили два ожидающих взгляда и один безразличный. Овдотья Кузьминишна усмехнулась, потерла сухонькие ладошки и воскликнула:
– Ну что, котики мои, любопытно?..
Черный кот широко зевнул и потянулся всем телом – ему любопытно не было. Однако Иван с Яромиром сразу обратились в слух.
– Поведала мне бабушка Жаба, что разыскивать нашего зверя нужно в земле Рязанской – в двадцати верстах на восход от града Мурома, – подняла костлявый палец баба-яга. – Есть там лесок дубовый – в нем-то котище Баюнчище и мышкует уж третью седмицу…
– Ловко! – обрадовался Иван. – А что, бабушка, нельзя ль так же смерть кащееву разыскать?..
– Нельзя, – строго ответила Овдотья Кузьминишна. – Пробовали уже. Если Кащей где свою смерть и схоронил – так чарами скрытными опутал, чтоб никакое колдовство не помогло. Радуйтесь уж и на том, что кот Баюн не за тридевять земель обнаружился…
– Да я же говорил – не мог он далеко уйти, – удовлетворенно заметил Яромир. – Отсюда до Мурома всего поприщ триста, а от Мурома до Владимира и половины того не будет… Иван!
– Ась?
– Ты как, выспался?
– Ну… вроде бы… – утер нос рукавом княжич.
– Тогда собирай манатки. Благодарствую, бабуль, за помощь твою, за ласку, – чмокнул старуху в обе щеки оборотень. – Без тебя бы не справились…
– Да полно, полно тебе, яхонтовый! – замахала на него улыбающаяся баба-яга. – Не чужие, чай, родная кровь… Ты там смотри, в оба глаза поглядывай, осторожность блюди – с котом Баюном так просто не совладаешь… Начнет он колыбельную петь, дрему напускать – так ты смотри, не спи ни за что! Руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а доведется – так и катком катись, только не спи! Коли уснешь – верная смерть!
– Да знаю, знаю, бабуль, – рассеянно ответил Яромир, задумчиво глядя на оплывшую свечу. – Хм-м, а не попробовать ли…
– И то верно, касатик, ладно придумал! – мгновенно догадалась Овдотья Кузьминишна, цапая свечу и острый нож. – Сейчас живо сварганим – и тебе, и Ванюшке…
В две руки баба-яга и оборотень быстро налепили несколько восковых комочков – Яромир тут же опробовал их на собственных ушах и удовлетворенно кивнул. Звуки доносились еле-еле, чуть слышно.
– Обратный путь у вас нелегким выдастся… – с сомнением добавила баба-яга, делая еще одну пару восковых затычек – для волчьих ушей. – Баюн – зверь норовистый, своей волей не пойдет, волоком волочить придется… Телегу, что ль, добудете какую?..
– Видно, придется… – пожал плечами Яромир. – Это уж на месте разберемся.
– Разберетесь… Может, разберетесь, а может и не разберетесь… Ну да ладно, яхонтовый, помогу вам и здесь малую толику… Слухай, касатик, вот чего мы с тобой сделаем…
Глава 28
Есть для Руси три особенных острова – в морях закатном, полуденном и полуночном. На закате, в море Варяжском – остров Рюен, с которого явился великий Рюрик. На полудне, в море Русском – остров Буян, на котором лежит бел-горюч камень Алатырь. А на полуночи, в море Ледовитом – остров Холгол, скованный вечными льдами, дышащий стужей, источающий мороз.
С этого острова приходят на Русь зимние холода.
Аккурат посреди Холгола, окруженный ледяной стеной, стоит чудесный терем. Белый-пребелый, искрящийся на солнце. Кругом башенки, купола, балкончики, галерейки. Окна – из прозрачнейшего льда, сияют-переливаются. Сосульки висят так часто, что страшно ступить – того гляди упадет, прошибет голову. Но это лишь видимость – крепко держатся морозные иглы, прочно.
За сотню лет ни одна пока не отвалилась.
Этот терем – жилище всесильного повелителя полуночных земель, могущественного Мороза-Студенца, Ледяного Старца. Когда-то он входил в сонмище древних богов Русской Земли, но с тех пор, как Святую Русь осенил свет Христовой Веры, дед Мороз уже не так могуч, как прежде. Теперь его власть распространяется только на эти края вечных льдов – а на Русь он отправляется только зимой, вместе с метелями и буранами.
До недавнего времени у этого дивного терема был не только хозяин, но и хозяйка. Супруга старого Мороза – богиня Зима, родная дочерь Чернобога и Мораны. Белолицая красавица с румяными щеками, облаченная в белоснежную душегрейку, жестока и беспощадна – ее дыхание превращает в ледяную статую, а поцелуи замораживают кровь в жилах.
Неверна и переменчива прекрасная богиня – вначале она была замужем за Карачуном, нажила с ним сына, а потом бросила, ушла к Морозу, родила ему дочку. А после и второго мужа тоже бросила, ушла восвояси – а куда именно, никто доподлинно не знает.
Наверное, туда же, куда и все остальные старые боги.
У огромных ворот, выточенных из цельной глыбы зеленоватого льда, приземлилась колесница, запряженная летучим змием. В месте, где когтистые лапы коснулись снега, немедля раздалось шипение, кверху взметнулись облачка пара – за время полета нутряной огонь порядком раскалил крылатое чудище.
С колесницы неторопливо сошел костлявый старик с мертвыми глазами. В его короне появилось новое прибавление – маленький сугроб, уютно поместившийся на лысине, окаймленной железными зубцами. Седая борода оледенела, пергаментные руки покрылись инеем, на мочках и подбородке повисли крохотные сосульки. За последний час Кащей Бессмертный ни разу не шевельнулся, стоя в колеснице равнодушным
