просеменила Яга Ягишна с небольшим корытцем, полным вонючего зеленого варева. На плече у нее висело замызганное полотенце.
– Подойди, – каменным голосом приказал Кащей.
Василиса с трудом оторвала взгляд от уволакиваемого прочь Финиста и через силу заставила себя сделать несколько шагов к трону.
– Господине, прости меня, глупую! – взмолилась она, заламывая руки. – Я сейчас все объясню! Со стороны это может показаться изменой, но на деле любовь к тебе всему причиной! Она, только она заставила меня…
Василиса и в самом деле загодя придумала складную сказку – в случае чего оправдаться перед Кащеем. Теперь главное – убедить его сначала выслушать, а уж потом принимать решение…
– Ты разочаровала меня, – спокойно промолвил бессмертный царь, вынимая что-то из-за пазухи.
Сердце ухнуло и обрушилось. В высохшей ладони Кащея мирно покоился ларчик из черного оникса.
Пустой.
– Ты похитила из моих запасов Симтарин-траву, – равномерно продолжил он. – А затем подсунула мне. Весьма неглупо – столь сильное средство сумело пробиться даже к моему сердцу. Но все же не слишком умно – неужели ты полагала, что никто не догадается, что эта страсть не родилась естественным образом? Или, по-твоему, мои приспешники не удивились бы, узрев столь резкую перемену во мне? Если так, то ты ошиблась.
Василиса тяжело дышала, усиленно стараясь измыслить новое оправдание.
– Не стану скрывать – сам я ничего не заподозрил, – признал Кащей. – Но в этом нет твоей заслуги – всем известно, что ни один очарованный не способен самостоятельно догадаться, что он очарован. Разве что если колдовство совсем слабенькое. Но Симтарин-трава – самый сильный приворот на белом свете. Тем не менее, когда мне представили доказательства, я не мог не признать очевидного. Теперь главный вопрос – что же мне с тобой делать?
Кащей чуть шевельнул мизинцем, и два дивия подхватили Василису под руки, ставя ее перед троном.
– К сожалению, чары по-прежнему действуют, – равнодушно посмотрел на нее Кащей. – Я все еще испытываю к тебе некое чувство. За неимением более подходящего слова будем называть его любовью. Против Симтарин-травы нет отворота. Но зато теперь, когда я знаю, что это всего лишь чары, я способен им противостоять. Увы, не до такой степени, чтобы приказать тебя казнить. Поэтому мы поступим по-другому. Подведите ее.
Дивии подтащили бледную княгиню еще ближе и разжали руки. Баба-яга, издевательски ухмыляясь, протянула Кащею свое корытце. Тот смочил в зеленой жиже полотенце… и резко хлестнул Василису по лицу.
– Нет, не надо, не надо, не надо!.. – в ужасе завопила красавица, ощущая, как все тело пронизывает острая боль. – Не надо, не надо, не… куа-а-к?..
Кащей чуть опустил безразличные глаза. Вместо Василисы на полу лежала смятая кучка одежды. Под ней что-то зашевелилось, затрепыхалось, и наружу выбралась… лягушка?!
– Превосходно, – сложил пальцы Кащей. – Хек. Хек. Хек.
– Хороший настой получился, Кащеюшка! – оскалилась редкими зубами баба-яга. – Всю ночь тирлич- траву заваривала! Доволен ли трудами моими?..
– Вполне доволен, – кивнул бессмертный царь, тщательно выжимая испачканное полотенце.
Из его рукава высунулась змеиная голова. Аспид-Змей уставился на сжавшуюся в ужасе Василису и тихо зашипел.
– Не в этот раз, – погладил жуткого гада Кащей. – Если она умрет у меня на глазах, это будет неприятно. Ты, третий слева, подними ее.
Указанный дивий аккуратно подхватил пучеглазую квакушку, держа ладони лодочкой, и замер, ожидая дальнейших повелений хозяина.
– Отнеси ее к самому дальнему болоту и выпусти там, – приказал тот. – Надеюсь, цапли избавят меня от этой докуки.
Дивий молча развернулся и зашагал на негнущихся ногах, лязгая разболтавшимися донулся и зашагал на негнущихся ногах, лязгая спехами. В его ладонях ни жива ни мертва сидела заколдованная княгиня.
– Хек. Хек. Хек, – задумчиво откашлялся-рассмеялся Кащей, потирая тонкие пальцы. – С мелочами разобрались. Перейдем к более важным вещам. Готов ли мой заказ?
– Готов, государь, принимай! – отрапортовал Сам-с-Ноготь, незаметно просочившийся сквозь лес железных ножищ. – Куда как доволен останешься!
– Надеюсь, – холодно кивнул Кащей, поднимаясь на ноги и разводя руки в стороны. – Приступайте.
Дивии выстроились вдоль стен ровными шеренгами. А их место близ трона заняли татаровьинки и горные карлы. Многочисленные челядинки споро принялись облачать своего господина в булатный доспех, откованный искусными мастерами с особым тщанием.
Первым делом Кащея раздели донага, не оставив даже нательного белья. Обычные витязи поддевают под латы одежду – для утепления, для смягчения ударов… но так то обычные! А Кащею подобное ни к чему. Он надевает булатный панцирь прямо на голое тело.
Костлявые ступни плотно вошли в тяжелые сапоги-наголенники со шпорами. Защелкнулись штифты, прикрепленные крючками, и к наголенникам присоединились налядвенники. Ремни, заклепки, клапана – служанки так и сновали вокруг неподвижного царя, застегивая, подтягивая, подправляя мелкие детали.
На впалой груди сомкнулся тяжелый нагрудник, скрывая старческое безобразие. Меж нагрудником и налядвенниками пристроились набедренники. Руки последовательно приняли наплечники, защиту рук,
