Он замер на полуслове, изумленно раскрыв рот. Откуда-то из-за деревьев послышались сдавленные крики – будто бы филин хохочет, только с переливами странными, с клекотом…
– Это чего?.. – зашептал Иван.
– Это тревога поднялась! – скрипнул зубами Яромир. – Тьфу! Так и знал!
– Что знал?..
– Что, что… В саду заклятие-охранка стоит – на обычного человека молчит, а вот если нечисть какая вдруг заберется…
– Нечисть?! – схватился за рукоять Самосека Иван. – Где, где?!
– Я – нечисть! – рявкнул на него Яромир. – Драпаем!
– Стоять! – сипло окрикнули их сзади. – А ну-ка, шантрапа, повернулись ко мне лицом… Да медленно!
У незнакомца оказался причудливый говор – он «окал» и сильно нажимал на «к», от чего в голосе образовывался какой-то клекот.
Иван с Яромиром медленно повернулись. На них грозно смотрел рослый седой старик. Волосы косматые, длиннющие, усы тоже до подбородка, а вот бородка невелика, коротко острижена. Лицо все в морщинах, но как-то необычно – будто бы трещины в коре старого дуба. Одет в простую белую рубаху до самых пят, плечи, рукава и подол украшены хитрым узором, сверху донизу тоненькая ломаная полоска бежит, извивается. На шее длинная цепь с тремя золотыми дисками, скрепленными малыми звеньями. Видно, что немалых денег стоит. В руке посох березовый, с двумя живыми листочками на макушке.
– Ишь ты!.. – криво усмехнулся старик. – Ишь, хитники пожаловали!
– Мы не хитники!.. – обиделся Иван.
– А кто ж вы еще? – искренне удивился хозяин сада. – Через стену перелезли? Перелезли. Яблочки мои рвали? Рвали. Заплатить за них заплатили? Не заплатили. Кто ж вы после этого? Хитники!
– Дедусь, мы больше не будем!.. – скуксился княжич. – Прости нас ради первого случаю…
– И не прощу, и не помилую!.. – топнул ногой старик. – Говорите сей же час – кто такие, откуда явились?!
– Дедусь, да мы просто…
– Молчать!
– Да ты же сам…
– Кому сказано – закрыть рты!
Старикан прошелся взад-вперед, хмуря кудлатые брови. Иван беспокойно поглядывал на Яромира, но тот стоял неподвижно, еле заметно усмехаясь.
– А это не вы ли у меня о прошлом годе грабли уперли?.. – задумчиво посмотрел на незваных гостей садовник.
– Да на кой бес мне твои грабли?! – обиделся Иван.
– Да кто вас, хитников, знает… А у заступа ручку не вы ли сломали?
– Не мы!
– Врешь ведь… А малину не вы ли всю сожрали?! Да еще кусты поломали так, будто Индрик-зверь прошелся!
– Э-э-э… малину?.. – почему-то смутился княжич. – Малину… ну, малину…
– Ага, ага!.. – удовлетворенно погладил усы старик. – То-то смотрю – рожа твоя мне знакома, кудрявый! А ты чего лыбисси, бритоус?
В воздухе захлопали мягкие крылья – на плечо старику уселся матерый филин. Тот самый, что лупал глазищами там, за стеной. В клюве он держал крохотную мышку.
– Заполевал, охотник?.. – ласково погладил серые перья старик. – Вот молодец, вот умница…
– Дедусь, это что же – твой?.. – открыл рот Иван.
– А ты как думал, кудрявый? Это ж он мне об вас и доложил – так мол и так, два татя через стену карабкаются… А я ведь еще поленился сначала с полатей подыматься – ну, думаю, не убудет от сада, коли пацанва пару яблочек скушает… Ан вы еще и нечисть какую-то с собой притащили!.. а какую, кстати?.. Уж не упыри ли вы, часом?.. – нахмурился старик, поднимая посох.
– Не упыри, – наконец открыл рот Яромир. – Поздорову тебе, Всегнев. Не узнаешь?
Старик удивленно уставился на него. Долго-долго смотрел, поглаживая ус и что-то вспоминая, а потом медленно сказал:
– Узнаю, как не узнать… Хоть и семьдесят лет прошло, а ведь доселева помню, как один наглый волчонок у меня из стада ягненка спер… А потом из леса всю ночь жареным мясом пахло… да аппетитно так…
– Есть очень хотелось, – равнодушно пожал плечами Яромир.
– Ему есть хотелось, а мне потом всыпали так, что сидеть не мог, – проворчал старик. – Ты, дурья башка, меня ж за всякую овцу метелили!
– Меня тоже… – вздохнул Иван. – За всякую овцу… То братья ейные, то батька, то боярин Фома… Слышьте, а вы чего ж – знакомы?
– В некоторой степени, – усмехнулся Яромир. – И ты знакомься – это Всегнев Радонежич, по прозванию
