кладовые замка? Что бы желала ваша милость? — по-базарному затараторила Грета.
Привратник, насмешливо поглядывая на нас, не спеша потягивал вино и молчал. Просто молчал, рассматривая поверх своего бокала нас, обалдевших от произошедшего. Не знаю, сколько бы это могло продолжаться. Я уже не выдержал и решил привести наш бессловесный поединок к какому-нибудь… ну, хоть к чему-нибудь!
Я попытался привстать, чтобы, чтобы… что… о-о-о-о-о!!! Моя задница намертво прилипла к скамье, как, впрочем, и колдуновская. Мы сидели, не в силах даже пошевелиться, а господин привратник как ни в чем не бывало душевно лопотал с вдовушкой, не забывая отдавать должное вину. Надо еще сказать о том, что наши языки также не могли пошевелиться.
В общем, положение еще то! Не двинуться, не ругнуться и — что самое главное и обидное — не выпить и не закусить! Яростно моргая, Скорпо что-то тихо и нудно мычал то в мою сторону, то в сторону привратника. Тот от души мел языком и пододвигал к себе блюдо с закуской, якобы не замечая, что происходит.
— А что это у нас святой отец ничего не кушает? — вдруг очнулась вдова..
— Так пост нынче, матушка.
Кто знал, что этот гад ответит именно так?!
— Вот те раз! — удивилась Грета. — А до вашего прихода ничего, нормально скоромное ел…
— Он теперь еще и молчать будет — пост у него страшный с полудня начался. Ни слова сказать, ни еду в рот отправить. — Привратник сочувственно улыбнулся. — А что делать, это мы с вами, сударыня, люди грешные, а они… — Он так сочувственно вздохнул, что у меня и у вдовы на глазах выступила непрошеная слеза. — А они люди Божьи. Ну да выпьем, матушка, за них, за их здоровье и помыслы.
Чокнувшись, они хлопнули по одной. Потом по второй… третьей… четвертой… Грета предложила сходить за подружкой, тоже вдовой — молодой и красивой, чтобы было веселее. Мужик вежливо отказался, сославшись, что дел еще сегодня много и до захода солнца ему нужно быть в замке — хозяин, поди, уже заждался. Хозяйка с нескрываемым сожалением и блеском в глазах, получив список продуктов, , поплелась в погреб, оставив нас одних.
Мастер Скорпо, траурно промычав, закрыл глаза, а я про себя дал слово, что, как только смогу свободно двигаться и говорить, перво-наперво набью этому мужику морду за то, что он позволил себе жрать из моей тарелки мое мясо, а потом докончу этот кувшин вина — уж очень пить хотелось. А привратник меж тем спокойно, никуда не торопясь, закурил, достал из-за пазухи кошелек, отсчитал деньги и, не удержавшись, хлопнул еще один бокальчик, закусив узкой полоской ароматно пахнущего мясца. В ответ я и Скорпо дружно и громко сглотнули. Привратник удивленно, как будто впервые видит нас, обернулся в нашу сторону. Он смотрел на нас долго и молча, словно вспоминая, откуда мы такие здесь взялись, пока не вошла Грета.
— Готово, господин привратник, все, как вы просили.
— Пойдемте, сударыня, проводите. — Мужик встал, толкнул пальцем деньги и… не оборачиваясь, ушел.
Я попробовал двинуться с места — никак, повернуть голову — снова никак, умоляюще зыркнуть на Скорпо — получилось, но легче не стало.
— Ох и намело, намело нынче! — отряхиваясь от снега, вошла вдова. — И как вы только поедете, ума не приложу. Может, останетесь, а? Я баньку приготовлю, там и ужин поспеет. А поутру двинетесь…
Мы злобно и беспомощно молчали, всем своим видом пытаясь показать, что, мол, на все согласны, только бы…
— Молчите, да… — Грета села напротив нас. — Ну, раз надо — так надо… — Селянка ковырнула остывшую рыбу. — Смотрите, мужики, воля, как говорится, ваша. Ну хоть лошади у вас добрые (?!), довезут. — Она подняла глаза. — А что, господин привратник вам ничего не сказал? Забыл, наверное. Он же лошадей ваших с повозкой привел. Сказал, что вы их в темноте потеряли. Вот страсти-то какие! Святой отец, расскажите, и как с вами такое могло приключиться, а?
— Как? — неожиданно переспросил Скорпо.
Я почувствовал боль в занемевшем теле и попытался встать. Вот только почему-то это у меня не получилось. Сверху на меня свалился мастер Скорпо.
Я гнал коней всю ночь, стараясь подальше убраться от этого места. Лишь под утро, когда на обочине дороги засветились окна трактира, я сбавил бег лошадей и растолкал задремавшего мага. Скорпо велел остановиться, дабы дать лошадкам отдышаться, а спинам нашим найти покой на чем-нибудь более мягком, чем куча соломы на дне повозки.
Колдун, как, впрочем, и я сам, так и не заснул. Предупрежденный трактирщик вошел к нам в канун обеда, объявив, что лошади отдохнули, а также накормлены и напоены. Мы спустились вниз и, усевшись в уголке, отдали дань трапезе. Хотя, если честно, кусок в горло просто не лез.
— Мастер, — решился я наконец спросить, — объясните, что же произошло? Нас не только не убили, но еще и вернули нам наших лошадей.
Скорпо молчал, уткнувшись в тарелку.
— Выходит, мастер Лео все знал, ведь так? — Колдун поднял голову. — Скажите что-нибудь, мастер!
— Что я могу сказать тебе, друг мой… — Взгляд мага был полон печали и задумчивости. — Нам подарили жизнь. Радуйся…
— Глядя на вас, нельзя сказать, что вы рады до безумия.
— Ты прав, Лукка. Сейчас я попробую тебе кое-что объяснить. — Скорпо налил себе пива. — Мне, точнее сказать, нам с тобой дали понять, что в этой игре главные не мы.
Я пожал плечами.
— Ты совершенно прав, сказав, что мастер Лео все знал. Он знал, что мы собрались бежать из башни, не дожидаясь решения собрания. Он знал, что мы вернулись в окрестности замка, заблудившись, сделав круг по лесу… Как? Обыкновенная магия. А вот для чего все это? Ведь если об этом узнают другие маги Конклава, ему придется очень туго. Однако он сделал это, сохранив нам жизни, отпустив подобру- поздорову. Я так думаю, что, продемонстрировав свою силу и власть и сделав нас своими должниками, он готовит нам какую-то роль в своей игре. И знаешь что, Лукка, — он наклонился к моей башке, — я не люблю плясать под чужую дудку.
— Вы предпочитаете петь, да?
— Ты издеваешься, что ли?! — Маг внезапно разъярился. — Забыл, с кем говоришь, слуга!
В этот миг я пожалел, что не перерезал веревку.
— Пойду, лошадей запрягу. — Я встал, во рту все пересохло. — Ехать далеко… — И, больше не говоря ни слова, вышел на улицу.
Вскоре показался маг. Он сел рядом на козлы.
— Ну, извини, Лукка, вспылил. Нервы на пределе. Так много всего случилось. Извини. К тому моменту я уже остыл.
— Да ладно, мелочи… — И легонько хлестнул лошадей, выезжая на дорогу. — Едем домой?
— Нет, мой друг, нам сегодня совершенно в другую сторону!
Надо сказать, что с самого начала мы поехали не в сторону Уилтавана, а рванули аж на запад, но Скорпо особо не расстроился, заявив, что видит в этом руку судьбы, так как нам надо двигаться именно в данном направлении.
Итак, нашей целью стал город Кинблоу, что у самого подножия Голубых Гор, известных своими гномами — мастерами на все руки, а также самым высоким пиком — горой Син, на склоне которой торчит, как чирей на лбу, городишко Веза-Влау, наземная столица все тех же гномов.
Чем дальше на запад, к горам, тем все нетерпеливей становился мастер Скорпо. Бывало, он сам садился за возничего, давая мне поспать, лишь бы мы не останавливались ни на мгновение. Мы потратили половину наших денег, доплачивая за свежих лошадей. Короче, он делал все, чтобы день приезда в Кинблоу наступил как можно скорее. Его даже не остановил двухдневный буран, тормознувший нас на полпути. Скорпо буквально исходил все стены в трактире «Ночь Запада», а когда ветер и снег чуть-чуть притихли, сам побежал запрягать лошадей. И даже не пикнул, когда я орал на него словами Отродья
