— И все-то вы, МалЙавиэУиал, знаете, — ухмыльнулся кентавр, — везде-то вы побывали…
Грохот закрывшихся ворот заставил нас вздрогнуть.
—
— И все-то вы… — начал было по новой Дио.
— Брат Анисим, — прервала нас старшая тетка, обращаясь к деду-привратнику, — доложите матери-настоятельнице, что посланники прибыли и ждут ее здесь.
Тот шустро смотался в тот серый дом, оставив вместо себя еле слышный, но вполне уловимый запах свежего перегара. Мы все, включая конвой, поморщились, кто с сожалением, а кто с осуждением глядя Анисиму вслед.
— А что, девушка… сестра, простите, — осекся было Дырявый Мешок, — что у вас сегодня на обед? Я слыхивал, что монастырская кухня славится своими рецептами, а…
— …А подвалы тонкими монастырскими винами, — закончил за него эльф, молитвенно подняв глаза к небу.
— Может, вам еще и кровать постелить? — гневно рыкнула старшая.
Вот зря она это сказала. Эльф с кентавром прямо как с цепи сорвались.
— А что, можно, да? А где нас поселят? А во сколько здесь отбой? А тихий час? Сеструха, давай напрямую: симпатичные девчонки здесь вообще есть? А они это?.. Ну, ты понимаешь!..
«Сеструха» пошла пятнами. Сзади нее кто-то рухнул, раздробив камень мостовой, остальные «гвардейцы» с глазами, горящими огнем праведного гнева, подняли свое «оружие» и медленно пошли на сближение.
— Мать Элизабет… — прибежал обратно Анисим. — Ой… а чего это у вас здесь, а?
— Так, обед отменяется. — Гном сделал шаг назад, упираясь спиной в повозку, неспешно расчехляя свою секиру.
— Угу, и все остальное, похоже, тоже. — Кентавр с кислой улыбкой вынул из кибитки шест, подобие моего. — Стыдись, Дож, на женщин… с оружием…
— ОТСТАВИТЬ! — Я чуть было не оглох.
К нам спешила старушенция, ростом ничуть не уступающая досточтимой Рофэх-Фа. Вместе с ней шла очень симпатичная девица рыжей окраски. При их появлении монахини смиренно отступили, склонив головы.
— Сестра Рони, объясните, что здесь происходит? — проскрипела настоятельница.
— Мать Элизабет, эти господа посмели насмехаться над нами и нашими правилами. Мы хотели проучить их. Так сказать, научить хорошим манерам…
— А кто будет учить хорошим манерам вас, сестра? Ладно, сама разберусь. Господа, следуйте за мной. И на будущее… — Настоятельница махнула рукой, дав знак монахиням разойтись. — Два наряда вне очереди!
— Оп! — оглянулся на нас гном. — Ребята, а вы уверены, что это точно монастырь?
Мы стояли в небольшой, но вместительной беседке монастырского садика, как раз позади главного корпуса. Мать Элизабет восседала на принесенном сюда Анисимом деревянном кресле, обитом выделанными звериными шкурами. Сам же брат Анисим с сестрой Рони и той девицей выстроились позади настоятельницы.
— МалЙавиэУиал-младший, — с легким поклоном, но не сводя глаз с Винетты, представился эльф, — друзья называют меня Купом.
— Дио. Диондолл-Странник, — выпятил широкую грудь кентавр.
— Дож из Науг-Аэлина, по прозвищу Дырявый Мешок.
— Лукка, — объявил я в свою очередь, — тролль, и совсем недавно меня стали называть Лукка- Висельник.
Настоятельница долго обводила нас взглядом.
— Видишь, дочка, — обратилась она к своей спутнице, — до чего дошел твой
Монашка на пару с дедком противно захихикали, Винетта опустила голову. Могу поспорить, что воздух вокруг пропитался влагой. То ли от слез девушки, то ли от пота моих сотоварищей, еле сдерживающих себя, чтобы не разорвать эту
— Ну да ладно… — скорбно продолжила настоятельница, — теперь к делу это совершенно не относится. Дочь моя, скажи мне в последний раз, ты еще хочешь уйти в мир? Ты не надумала постричься в монахини?
Девушка подняла голову. На ее глазах действительно блестели слезы.
— Нет, госпожа…
— Ну, смотри… — Элизабет тяжело вздохнула. — Итак… дорогие посланники, если я правильно поняла, вы привезли деньги, которые нам задолжал ваш король. Так? Надеюсь, вы привезли достаточную сумму, чтобы покрыть долг и проценты по нему?
— Насколько я помню, — сделал шаг вперед гном, — речь идет о двух тысячах, ведь так?
— Не знаю, не знаю… — Настоятельница повернулась к Винетте: — Ты не передумала?
— Что она к ней прицепилась с этим монашеством? — тихонько толкнул я эльфа.
— Если она станет монахиней, то после смерти ее отца все земли и имущество, отходящие ей как единственной прямой наследнице, перетекут в лапы монастыря, — также шепотом объяснил Куп.
— Но там же брать нечего! — тихо возопил я. — Ее папаша — разорен!
— А это уже третий вопрос! — подвел итог нашему спору кентавр. — Либо это не совсем так, либо мать-тюремщица имеет свои виды на это королевство. Вполне возможны и другие причины — месть, например.
— Ты не передумала? — уже более громко повторила свой вопрос мать Элизабет.
— Нет… — Девушка с надеждой взглянула на нас.
— С короля Гиера Одиннадцатого, — старушенция развернулась к нам, — девять тысяч, гном.
— Ни… — поперхнулся Дио, — …чего себе!
— Конечно, учитывая нынешнее состояние королевства, я могу снизить сумму до семи тысяч, но… Поймите меня правильно, я и так иду на уступки, сбрасывая целых две тысячи…
— Разговор шел о двух, — резко прервал ее гном. За деревьями сада мелькнула ряса монахини, второй, третьей…
— Я иду на уступки, сбрасывая две тысячи, — повторила настоятельница, — но остальные семь будьте любезны заплатить… Если, конечно, они у вас есть, господа.
— Мы заплатим больше, сударыня, — вдруг ошарашил всех гном.
— Больше?
— Да. Если вы, сударыня, конечно, действительно желаете отпустить, — гном ухмыльнулся, — бескорыстно желаете… отправить Винетту Вильсхолльскую к ее отцу.
— Сударь! — вдруг поднялась на ноги мать Элизабет. — Что вы имеете в виду?
— А чего это вы так вскипятились? — спокойно ответствовал Дырявый Мешок. — Если я где-то, в чем-то не прав или был груб и неучтив, ради всего святого, прошу меня извинить! Я не хочу ни с кем ссориться, я просто хочу выполнить свой долг. Я хочу вернуть дочь отцу, как того требует совесть гнома, и сделать для этого все возможное и невозможное, строго следуя инструкциям и опираясь на полномочия, данные мне.
Кентавр будто невзначай толкнул эльфа:
— Куп, как полагаешь, стены этого монастыря выдержат долгую осаду?
— Безусловно!
— А изнутри?
Настоятельница аж задохнулась от такой наглости, а тут еще и меня что-то дернуло немного
