дубинки закрываться?
На этот раз было больно. Даже очень больно. И еще было мерзко - в груди (на этот раз - с правой стороны) что-то похрустывало, сминалось и булькало, пока Тим сквозь полузакрытые глаза наблюдал за действиями учителя - он сначала пошел к первому ушибленному им, и только когда тот поднялся и подобрал свой меч, развернулся и, не торопясь, подошел к Тиму. Остановился.
- Ты не должен испытывать в бою никаких эмоций. Если ты вступаешь в бой, ненавидя или боясь своего противника - ты проиграл. И ты не должен радоваться неуспеху других. Огорчаться - тоже не должен. Ты понял?
- Да, - сказал Тим, - у...
Он пытался сказать 'уроды', но рот оказался наполнен какой-то жидкостью, Тим попытался ее сплюнуть и прочистить горло, но это тут же вызвало приступ разнообразных болей в груди. Тим закашлялся вперемешку со стонами. Физрук присел и положил руку ему на грудь - боль вспыхнула последний раз и ушла. Тим обмяк.
- Поднимайся, - сказал учитель, - и возьми оружие.
'Твою мать', - подумал Тим, закрывая глаза. Может, не вставать? Не будут же они его силком поднимать?
- Вставай! - рявкнул физрук, и Тим, тяжело вздохнув, открыл глаза, встал на четвереньки и выпрямился.
- Он же меня убьет, - сказал он безнадежным тоном, беря из протянутой руки шест.
- Если будешь спать, а не защищаться - убьет, - подтвердил учитель, - начали!
Тим перехватил шест широким хватом обеими руками и приготовился отбить удар так, как показывал физрук - окованной частью, но противник на этот раз не стал начинать с прямого рубящего удара, а просто ткнул колющим Тиму в живот. Тим даже дернуться не успел. Противник выдернул клинок, шагнул назад и замер со склоненным мечом, с кончика которого срывались алые капли. Тим выронил шест, схватился за живот и обернулся к учителю.
- Вот... видите, - сказал он с укоризной.
Физрук выглядел озадаченным. Он хмурил брови, шмыгал и шевелил губами. Потом, видимо, приняв решение, окинул взглядом сражающиеся пары и зычно гаркнул:
- Сая!
Через полминуты рядом появилась Сая - подбежала и замерла в двух метрах. Теперь Тим ясно видел, что Сая - девушка. Одежда была на ней такая же, как на всех остальных учениках, то есть - одна тряпочка на бедрах - и все. Поэтому подростковые, некрупные, но вполне сформировавшиеся, груди уже не были скрыты тканью. В другое время Тим бы немало заинтересовался таким зрелищем, но сейчас вид обнаженных грудей только вызвал у него злость. Сумасшедшие они все в этом мире - козлы, уроды и садисты. Как, спрашивается, нормальному человеку среди таких выжить?
- Возьми шест, - сказал физрук, - и занимайся с Маром.
Сая молча подхватила с земли шест и встала наизготовку, держа шест обоими руками, но нацелив его на противника.
- Начинайте, - сказал учитель безразлично и повернулся к Тиму.
- Иди к себе, на сегодня для тебя уроки закончены, - бросил он и зашагал в сторону.
Тим хлопнул глазами.
- Э..., - сказал он растерянно, - учитель! А рана... а залечить?
Физрук обернулся, посмотрел, хмуря брови, на Тима, покачал головой и вернулся к нему. Тим с готовностью убрал руки от живота. Физрук приложил ладонь к ране, убрал, развернулся и пошел прочь. Тим проверил кожу, пару раз втянул-вытянул живот, потом вздохнул с облегчением. Поглядел с полминуты на Саю, сражающуюся с Маром, загрустил и поплелся в сторону своей одежды. Не одеваясь, прошел к себе в комнату, упал на кровать и закрыл глаза.
Проснулся Тим от ощущения чужого присутствия. Комната была залита вечерним полумраком, но стоящую у кровати фигуру Тим узнал сразу.
- Ашер Камо, - сказал он, садясь, - у меня есть вопросы.
- У меня тоже есть, - откликнулся куратор, - ты совсем не умеешь владеть оружием?
- Я умею! - вскинулся Тим обиженно, и, в общем-то, не врал - Андрей Андреич, военрук, к которому он в стрелковую секцию ходил, говорил, что Тим уже вполне для соревнований созрел.
- У нас оружие другое, - сказал Тим грустно, - мечами у нас уже двести лет никто не дерется, я же не виноват, что вы такие отсталые.
- А какое у вас оружие? - спросил, после непродолжительного молчания, Ашер Камо.
- Метательное, - сказал Тим, тут же сообразив, что куратор его может неправильно понять и заставить, например, ножи кидать, - но не простое. Не когда сам рукой кидаешь... а такой механизм, который кидает такую... штучку, типа маленького ножа.
Фигура куратора пошевелилась в сгущающемся полумраке.
- И ты называешь нас отсталыми? - спросил он, - метательное, ха! Оружие волина - меч! Так было и так будет. Потому что в то, что ты держишь в руке, волю вложить проще чем в то, что летит само по себе. Ты можешь весь день метать в меня свои ножи, из них не попадет ни один, а мне даже никаких усилий к этому прилагать не придется - это ты зовешь оружием?
- Воля..., - Тим пожал плечами, - зачем вам тогда вообще оружие? Раз вы голыми руками можете разрубить что угодно? И зачем надо тренироваться, я не понимаю.
- Потому что, когда воля сражающихся равна, победа зависит от оружия и от умения им владеть. Да, когда мне потребуется разрубить дерево, я могу сделать это рукой или даже просто мыслью. Но я не буду этого делать, потому что, разрубая дерево мечом, я трачу куда меньше сил и вкладываю куда меньше воли. Пусть даже этот меч тупой и ржавый - все равно всем известно, что мечом рубят, а рукой - нет. И силы убеждения в этих двух случаях разнятся несравнимо.
- Ну ладно, - сказал Тим, - примерно понял. То есть, если два волина равны по силе, то они становятся как бы обычными людьми друг для друга. Ну а что мешает тогда одному из них запульнуть в другого ножом?
Этот мир действительно не знал никакого метательного оружия, кроме ножей, да и то, как догадывался Тим - совсем не в качестве оружия. Словосочетание 'метательное оружие' на местном языке вызывало у него в голове какой-то дискомфорт, вроде как 'горячий лед' или 'жидкий кирпич'. Ни 'стрел' ни 'дротиков', ни уж, тем более, 'пуль', в этом языке, разумеется, не было.
- Нет, ты не понял. Они не становятся обычными людьми друг для друга. Волю проще всего вкладывать в себя, чуть сложнее - в предметы, которые держишь в руках, намного сложнее - в удаленные предметы и очень трудно - в другое существо, наделенное собственной волей. Даже Хозяин, если вдруг ему захочется убить тебя, сделает это мечом, а не остановит твое сердце на расстоянии. И не потому, что остановить сердце труднее, а потому что остановить твое сердце у него, скорее всего, не получится - не хватит воли. Хотя он - сильный и опытный волин, а ты сейчас слабее любого ученика. То же и с метанием ножей. Очень сильный волин может вложить в метаемый нож волю, которая поддержит его полет и не даст отклониться от цели, несмотря на противостоящую волю слабого волина. Но разница сил этих волинов должна быть очень велика. Большинство учеников этой школы смогут отклонить полет брошенного мной ножа, сколь бы я не старался, чтобы он достиг цели. Я думаю, некоторые из наиболее продвинувшихся учеников смогут отклонить и нож Хозяина. Но в бою на мечах ни один из них не выстоит против Хозяина и четверти эрма. Теперь понял?
- М... да.
- Только отсутствие умения управлять своей волей сделало метательное оружие возможным в вашем мире. И я не вижу, каким образом твое умение кидать ножи может тебе здесь помочь.
- Это не ножи, - пробурчал Тим под нос, но спорить не стал - с этих джедаев станется и пули отклонять... хотя... не факт. Чтобы вложить волю в объект, его надо хотя бы для начала заметить... и как они собираются пули замечать? Хотя была еще Воля в Бездействии, которая вроде как не на видимый конкретный объект нацеливается, а на собственную безопасность. Но тут тоже были варианты - пуля - не нож, ее не так просто отбить. Вполне возможно, и не хватило бы у них силенок от нее защититься. Особенно, если пуля не одна... да еще и крупнокалиберная. Тим размечтался, представляя, что бы он
