- Ешь, - сказала она, пододвигая мешок, - кашу я сварю попозже.
Тим быстро развазал завязки мешка и поднял на девушку восхищенный взгляд.
- Ты... - Тим даже головой замотал, не в силах выразить обуревающие его чувства, - я очень-очень тебе... блин.
- Блин! - повторила она звонко, хихикнула и убежала в дом.
- Ну, - сказал Тим по-русски, - вот это здорово, это я понимаю. Нальма, ты просто чудо.
И принялся за фрукты. Здесь были уже знакомые ему по школе зеленые персики и огурцы с хлебным вкусом, плоский дискообразный фрукт с мякотью, напоминающей сладковатую вареную картошку, тоже ему попадался, но большинство остальных были незнакомы. Тим, полагая, что они будут не хуже на вкус, а то и лучше, радостно схватился за плод, формой и фактурой очень напоминавший апельсин, только баклажанно-фиолетового цвета. Под нетолстой кожурой и в самом деле оказались бледно-голубые дольки. Тим счистил кожуру, поделил оставшееся пополам и отправил одну половину в рот. Принялся жевать и замер, выпучив глаза и задержав дыхание - рот наполнился такой горечью, равной которой он в жизни не пробовал. Был в этой горечи легкий чайный вкус, но, если сравнивать это с чаем, то в этот чайник должно было заварки уйти целый вагон и водой не разбавляться. Тим, с трудом разжав сведенные скулы, выплюнул все изо рта и, часто дыша, побежал в дом - запивать.
Нальма с удивлением смотрела, как Тим, сунув голову в ведро, пуская пузыри и захлебываясь, глотает воду, потом, похоже, начала понимать. Тихонько засмеялась и спросила:
- Сколько ты съел?
Тим вынырнул из ведра, отдышался, сказал сипло:
- Половину, - и нырнул обратно. Нальма перестала смеяться и сказала тревожно:
- Много. Надо... обратно.
- Не надо, - поднял голову Тим, - я выплюнул.
Нальма успокоилась и снова принялась смеяться. Тим утер слезы, шмыгнул и спросил:
- Что это было?
- А почему ты ешь то, что не знаешь?
- Я думал, там все съедобное - возмутился Тим.
Нальма хихикнула и мотнула головой:
- Все съедобное, смотря сколько съесть. Пойдем.
Тим зачерпнул горстями воду из ведра, выпил, потом поспешил за девушкой. Нальма подошла к лежащему мешку и присела.
- Ты никакие фрукты не знаешь? - спросила она, вытряхивая содержимое мешка на траву.
- Нет, - мотнул головой Тим, - вот эти знаю, эти и эти.
- А зачем тогда другое пробовал?
Тим удивился.
- Но... какже ? Вдруг они... правильные? - он хотел сказать 'вкусные', разумеется, но не нашел подходящего слова, - ну вот... вот эти зеленые мне хочется кушать больше, чем вот эти. Просто хочется и все. Разве у тебя не так?
- Не так, - Нальма хлопнула глазами, - они все правильные. Вот эти, - она откатила в сторону зеленые 'персики', - едят, чтобы сон развеять. А вот эти маленькие - наоборот, сон навевают. Эти плоские быстро и надолго утоляют голод, эти - тоже, но ненадолго. Зато они дешевле. А этот - у которого ты откусил половину - так не едят. Его сок - чуть-чуть, по капле, кладут в пищу, чтобы она быстро не портилась. Эти красные утоляют жажду, хотя воды в них и немного, но, съев половину фрукта, сможешь целый день без воды обходиться... ты чего?
Тим сидел и улыбался, глядя на Нальму.
- Ничего, - наклонил голову Тим.
- Ах, ничего-о, - протянула девушка и быстро запихала фрукты в мешок, оставив только пару плоских дисков с картофельным вкусом.
- Сначала съешь, - сказала она, - потом расскажешь подробнее свое 'ничего'. Улыбнулась, встала и пошла к дому, неся мешок в руке. Тим не снимая кожуры (благо у этого фрукта она была тонкая) запихал в рот один 'диск', схватил второй, и, быстро жуя, поспешил следом.
- Уже? - удивилась Нальма, обернувшись и обнаружив Тима, заходящего в дом.
- Сейчас, - сказал Тим и поперхнулся. Закашлялся, сглотнул и продолжил жевать.
- Не торопись, - сказала Нальма с улыбкой, - не опоздаешь.
- Угм-мням, - Тим засунул в рот последний кусок. Нальма хихикнула и села на топчан. Посмотрела на сосредоточенно жующего Тима и осторожно задвинула ногой лежащий на полу арбалет под топчан. Смотрела она при этом в сторону с очень беззаботным выражением на лице. Тим хрюкнул и проглотил последнюю порцию.
- Не беспокойся, - сказал он, - я с ним закончил. Пусть себе лежит под топчаном.
Нальма, похоже, смутилась. Потом улыбнулась и залезла на топчан с ногами и отодвинулась к стене. Тим хмыкнул. 'Намек понял', - пробормотал он по-русски и принялся снимать сандалии.
Потом были еще три дня, которые Тим потом часто вспоминал может, и не как самые счастливые, но как самые безмятежные - это уж точно. Они спали, ели, занимались люовью, опять спали, опять занимались любовью, опять ели и так далее. Тим изредка вспоминал про лежащий под топчаном билет домой, но почти сразу же про него забывал - Питер ждал его уже больше полугода, подождет еще немного. Пару раз он озвучил намерения своего недалекого будущего Нальме и даже раз предложил ей пойти с ним - в его мир, но заметил мелькнувшую на ее лице тень и сменил тему разговора. Успеется. Он полагал, что никто не знает, где его искать, да и вообще был уверен, что его искать никто и не пытается. Поэтому Тим считал себя полным хозяином своего времени и не собирался прерывать праздную жизнь раньше, чем она начнет ему надоедать.
Но все оказалось не так.
Сначала загрустила Нальма. На вопрос Тима, - 'Что случилось?', - она ответила, - 'Ты скоро уйдешь' и загрустила еще сильнее. Источник своих знаний она открывать не спешила, и Тим, смутившись изменениям настроения своей возлюбленной, наставивать не стал. А потом пришли волины. К счастью Тима, они пришли днем. Приди они ночью, все могло бы сложиться по-другому, но, когда отряд из десяти человек пришел к избушке, Тим как раз потягивался на ее пороге. Был он соврешенно обнажен, поэтому, увидев выходящих из леса людей в белой одежде, метнулся в помещение не столько за оружием, сколько за одеждой. Он, недоумевая, натягивал джинсы, почти уверенный, что такая толпа волинов не может иметь никакого отношения к его скромной персоне, и только беспокоился за оставшуюся снаружи Нальму, когда громкий голос с улицы расставил все по своим местам.
- Тимоэ В`стрец, - сказал кто-то мощным грудным голосом, - Сах Аот, правитель земель Сай, приглашает тебя к себе.
Тим пару секунд с удивлением обдумывал эту информацию, потом вытащил из-под топчана арбалет и подошел к двери. Страха не было, от гладкой рукояти арбалета по руке распространялась мощная волна уверенности. Первым делом Тим увидел Нальму. Она стояла шагах в пяти у входа, лица ее Тим не видел, но ее спина выражала такое отчаяние, что у Тима кошки заскребли на сердце.
- Нальма, - сказал он тихонько, выходя наружу, - зайди в дом и не высовывайся.
Нальма вздрогнула, испуганно на него взглянула и мышью проскользнула мимо, обронив на ходу:
- Они не должны тебя убивать.
- Не беспокойся, - мрачно ответил Тим, - не убьют.
- Зачем я понадобился Сах Аоту? - спросил он громко, разглядывая отряд. Он в первый раз видел такое количество волинов в одном месте, от обилия белых одежд у него аж глаза заслезились. Было их ровно десять человек, все крупные, моложавые, только стоящий с фланга волин - широкой бородой лопаткой - был как будто постарше. Хотя может, из-за бороды так казалось.
- Об этом тебе скажет он сам, - ответил именно бородатый, так что Тим, видимо, не ошибся, выделив его из остальных.
- А если я не пойду? - спрсил Тим, оценивая расстояние от себя до замерших в ряд волинов. Было между ними метров тридцать, плюс у Тима за спиной имелся некоторый запас для отступления. Это его устроило.
