— Энтони, — назвался брюнет и очень вежливо добавил: — Крайне счастлив познакомиться.
— Афродита, — сообщила я в расстроенных чувствах, — Афродита Акакиевна Дыркина.
Вик смотрел на меня в восхищении:
— Я этого в жизни не выговорю!
— Афродита… — повторил Энтони медленно, нараспев, будто на вкус пробуя каждый звук. — Красиво. Помнится, была такая богиня? Мадемуазель, вас по праву назвали в честь красивейшей.
— Спасибо, — зарделась я, как подмороженная рябина.
— Всегда пожалуйста.
Вику Ронану было не до светской учтивости.
— Тони, кончай любезничать, — шепнул он приятелю. — Сюда падре шлепает. Щас как благословит по-отечески — мало не покажется.
— Не хотелось бы.
— Поздно. Вражеская артиллерия пошла на штурм.
— Фрося, доченька! — услышала я за спиной голос крестного. — Прости, я немножко задержался. Я не заставил тебя скучать?
— Что вы, дядюшка, — отвечала я. — Нисколечко.
Скажу честно, я очень уважаю своих крестных родителей. Но упорное отрицание своей близорукости иногда перевешивает все прочие достоинства.
— Ты встретила знакомых? — поинтересовался отец Ирвинг, приветливо кивая парням. — Замечательно. Как говорится, светильник дружбы, зажженный в юности, освещает всю жизнь.
— Это Вик и Энтони, — промямлила я.
— Очень приятно, — цвел улыбкой дядюшка. — Такие милые девушки! Вика, Таня, непременно приходите в гости. Буду ждать с нетерпением.
— Обязательно, — со всей серьезностью заверил его Энтони. — А сейчас позвольте похитить вашу очаровательную крестницу? Нам нужно о многом с ней поговорить.
— То есть как — похитить? — опешила я.
— Пожалуйста-пожалуйста! — воскликнул дядюшка. — Молодежь должна общаться, развлекаться. Эх, юность! Золотые годы… Фрося, мы ждем тебя к ужину.
— Не стоит, — ответил за меня Энтони. — Она останется у нас допоздна.
— Веселитесь, девочки! — напутствовал нас на прощанье дядя.
Итак, мы остались втроем. Относительно одни — изредка появлявшихся в галерее монастырских обитателей и прочих околоцерковных личностей в расчет не беру, они спешили по своим делам и вовсе не желали знать, что прямо тут и прямо сейчас кого-то похищают!
— Я жду объяснений! — заявила я. — Что все это значит? По какому праву вы лишили меня ужина? Тетя Ева собиралась приготовить мою любимую запеканку!
— Вы должны поехать с нами, сударыня. Ответите на пару вопросов.
— Прекрасно. Спрашивайте здесь. Но ехать с вами я никуда не собираюсь. Не хватало мне еще попасть в криминальную хронику под этикеткой «Неизвестная жертва серийного убийцы»!
— Здорово! — хихикнул Вик, толкнув в бок приятеля. — Она нас раскусила!
— Попрошу мне не угрожать! — возмутилась я. — Паштет из себя я никому делать не позволю! И эпитет «щипаная курица» мне положительно не нравится!
Интересно, почему я просто молча не ушла?
— О чем это она? — спросил Вик у Энтони, которым слегка смутился.
— Кажется, она умеет читать мысли.
— Она? Вот фокус! А с виду сущая невинность! Так это ты ее щипаным цыпленком обозвал?
— Курицей.
— Извини, на курицу она не тянет. А мои мысли почему не читает?
— Ты додумать не успеваешь, у тебя сразу все на языке.
— Тони, — встревожился Вик, — а тринадцатого у нее эти способности наблюдались?
— Хм, вряд ли, — задумался Энтони. — Нет, не наблюдались. Иначе Князь бы заметил. Знаешь, Вик, она ведь была в часовне как раз в ту ночь…
— То есть это значит… — многозначительно произнес Вик и обратил на меня
Вас когда-нибудь изучали глазами заинтересованных вампиров? А я таки испытала сие сомнительное удовольствие на собственном опыте. Едва не достигла состояния ледышки под пристальными взорами небесно-лазоревого и призрачно-нефритового цвета.
— Не надо со мной разбираться! — заголосила я. — Ни в какой часовне меня не было. Я вообще не помню тринадцатого июля. Ни двенадцатого, ни тринадцатого!
— Вот все и выяснили, — сказал Энтони. — Идем, Афродита. Не стоит зря тратить время, мы не в банке.
— Не трогайте меня! Я буду кричать! — всполошилась я.
— А причем здесь банк, Тони?
— А там чём дольше, тем проценты больше, Вик.
— Я умею кричать громко! Сбежится весь монастырь! Не имеете права! Это насилие над личностью! Поставьте меня на место, где взяли!
Я хотела вопить иерихонской трубой, но получался жалкий писк. Зато упиралась отчаянно, так что мальчики просто подхватили меня с двух сторон под локти, и ножки мои заболтались в полуметре над землей.
Конечно, справились с нежной хрупкой девушкой. Они хоть с виду не слишком спортивные, да вон с какими конями управляются! Я ж, извините, совсем не кобыла.
— Помогите! Меня похищают! — верещала я, но никто не пришел мне на помощь. Очутившись вне стен галереи (не могу сказать «выйдя»), я поняла, что взывания мои тщетны. Не только со мной в тот миг происходили странные вещи — на улице тоже творилась чертовщина. Прохожие, обычно спешащие кто куда, застыли на тротуарах в неудобных, не пригодных для стояния позах. А машины ехали со скоростью минутной стрелки на часах.
— Это что? Это как? — спросила я.
Грамматически более правильный вопрос в висячем положении в голову не пришел.
— Время — понятие растяжимое, — туманно ответил Вик. — Все на свете относительно.
Перед симпатичной перламутрово-зелененькой машиной с пучеглазенькими фарами меня наконец-то поставили на землю. Но теперь мысль о побеге меня даже не посетила — иначе как я узнаю, что все это значит?!
— Вик, я ключи потерял, — огорченно сообщил Энтони порывшись в кармане.
— Растяпа, — сказал Вик, — Ищи лучше. Я телепортироваться не собираюсь. Это твои звери могут через пространства туда-обратно сигать, а меня от таких путешествий мутит.
Энтони тоже вздохнул.
Легки на помине — над асфальтом воздух выгнулся воронкой, и оттуда со звонким лаем выпрыгнула пара псов: белая голубоглазая лайка и черный дог. Их появлению никто не удивился. Как благовоспитанные собаки, крутя хвостами, уселись у ног Энтони.
— Уже соскучились! — усмехнулся Вик.
— Может, ключи выпали, когда вы за теми странными страусами охотились? — предположила я.
— Ой, так они в форме остались! — вспомнил Энтони и связка с брелоком сама собой возникла на раскрытой ладони.
Почему-то меня запихали на место водителя, за баранку. На мое справедливое возмущение (они меня похищают — вот пусть и ведут сами!) Энтони преспокойно осведомился:
— Ты не умеешь водить?
— Умею!
— Тогда в чем проблема?
