помогли бы… неужто Магистр был прав? И неужто он сам все это подстроил?»
Сердце сжалось в груди. Квентис вдруг вспомнил все, о чем говорил ему низложенный владыка Закрытого города; вспомнил собственное решение избавиться от дэйлор.
– Мы идем вниз, – процедил Квентис.
Пол под ногами шатался, и ему стало боязно, что башня вот-вот рухнет – и погребет под обломками последнего императора династии.
– Позволь, я помогу тебе, повелитель, – шелестел Интар, старательно поддерживая под локоть, – нужно бежать… пока не поздно. Возможно, следующий рассвет будет последним для Алларена.
«И император погибнет вместе со всеми, защищая город… Погибнет так же, как последний нищий, как любой из разжиревших купчишек… такой же, как они…»
Он стиснул плечо Интара так, что ведун охнул.
– Нам нужно обсудить кое-что, – выдохнул Квентис, – помнится, ты говорил, что можешь менять личины?
…Шеном Тэр никогда не считал себя храбрецом. И потому, вдруг обнаружив себя спящим в императорской постели рядом с самой лучшей императорской наложницей Лаури, он струсил. До дрожи в коленках, до легкой тошноты, до серых мельтешащих перед глазами мушек.
Лаури потянулась, открыла глаза василькового цвета, очень красивые – не то, что блеклые глазки самого Шенома, и томно прошептала:
– Мой повелитель.
– Я… я… – пролепетал Шеном.
Он торопливо ретировался из кровати, судорожно пытаясь понять – а что же, собственно, происходит? Да, утром он был у Квентиса, затем вздремнул, пообедал, не побрезговав стопкой вишневки… А что потом?
Шеном мелкими шажками подобрался сбоку к большому, до самого потолка, зеркалу.
– Отчего ты ушел, мой повелитель? – пропела Лаури, – я истосковалась по тебе…
«Она принимает меня за Квентиса», – подумал министр, – «но… что за чушь?»
Наконец он мужественно сделал большой шаг вправо – и уставился на собственное отражение. С ним было все в порядке: из зеркальных глубин, заключенных в бронзовой раме, испуганно таращился толстячок в нижнем белье. Все было на месте – уши, нос, глаза, лысина, в конце концов.
– Иди же ко мне, – Лаури без труда настигла Шенома, ее обнаженная грудь заманчиво колыхалась перед самым лицом. Лорд Тэр попятился. Неужто вишневка может вызвать столь тяжкий бред?
Но избавиться от Лаури было не так просто.
– Ты избегаешь меня, – грустно прошептала красавица. Глядя куда-то как раз поверх головы Шенома. Тот обернулся, покрутил головой – кроме него в спальне больше не было ни души.
– Если я тебе надоела, мой господин, лучше прогони меня вовсе, чтобы мое бедное сердечко не плакало кровавыми слезами.
– Погоди, Лаури, – Шеном помаленьку приходил в себя, – отчего ты называешь меня повелителем?
Золотистые брови удивленно приподнялись.
– А как я еще могу называть императора?
– То есть, ты что, видишь, императора Квентиса?
– Да, мой повелитель. Я… право же… я беспокоюсь о твоем здоровье, мой господин.
Шеном Тэр не считал себя храбрецом. Но он, прежде всего, был главой канцелярии тайного слежения, и повидал на своем веку немало странных событий. Кроме того, лорд Тэр умел еще и думать, что было порой весьма полезно. И, быстро взвесив все происходящее с ним, он пришел к выводу, что попал в самую сердцевину какой-то нехорошей интрижки, да не просто интрижки – а с использованием магии.
– Я навещу тебя позже, – как только мог спокойно сказал он красотке, – у меня есть кое-какие дела… Да, государственные дела.
Лаури скорчила обиженную гримаску, но промолчала. А Шеном, отыскав свою одежду, принялся одеваться.
Затем он ринулся в ту часть дворца, где обитал Интар, ведун императора. Все, кого министр встречал по пути, низко кланялись и признавали в нем Квентиса Доброго.
Интар жил в небольших, темных покоях. Разросшийся бук стал неодолимым препятствием для солнечных лучей, и в комнатах ведуна царил мягкий сумрак. Шеном ворвался туда, как маленький смерч, готовый крушить все, что попадется под руку – опыт работы в канцелярии подсказывал, что происходящее так или иначе связано с проклятым старикашкой. Но, само собой, ведун исчез. Все осталось на своих местах: колбы, реторты, ворохи свитков, ящички с непонятным содержимым. Самого же Интара и след простыл.
«Что является прямым доказательством вины», – рассудил лорд Тэр.
Поначалу испугавшись, он постепенно приходил в себя; мысли побежали ровнее, цепляясь одна за другую, выстраиваясь в цепочку…
«Но где же тогда Император? Ведун похитил Квентиса Доброго? Или случайный и опасный эксперимент? Зачем понадобилось натягивать на меня личину владыки?»
Ни на один из этих вопросов Шеном не мог ответить – пока не мог.
Потом он успокоился окончательно. Вышел из темных апартаментов сбежавшего ведуна, прошелся по открытой галерее. Бросив мимоходом взгляд на солнце, лорд Тэр поморщился: дело близилось к вечеру.
«И, в конце концов, сколько продержится на мне чужая личина?»
Шеном стал припоминать все те крохи познаний в области магии, которые насобирал в юности из хроник империи. Волшба, доступная людям, предполагала наличие взаимодействия вещей…
«Так, значит, вокруг меня располагаются незаметные мне компоненты… А я – в фокусе… И если взаимодействие разрушить, то личина спадет. Хм. Но зачем – во имя Хаттара и Атхены – зачем это нужно было делать?!!»
– Ваше величество!
Галерею огласил крик, который Шеном мысленно отнес к категории истеричных воплей.
К нему бежал молодой паренек в блестящих латах.
– Ваше величество!!! Нелюдь идет на Алларен! Мы… видели это с большой башни города!
Лорд Тэр пожал плечами. Нелюдь. На Алларен.
Он воспринял эту новость со спокойствием, какого не ожидал от самого себя. А в голове наконец начала выкристаллизовываться гипотеза о том, зачем на него нацепили личину Императора.
И, к слову, гипотеза эта имела право на жизнь.
Кроме личной гвардии Императора, двух тысяч прекрасно обученных воинов, в Алларене стояли наготове люди герцога Лео Кауриса. Квентис еще до своего исчезновения (или бегсва? Но об этом Шеном Тэр старался не думать) намеревался отправить вассала на запад, но – не успел. Теперь же, вспомнив о Каурисе, лорд Тэр не преминул послать за ним. Лишние люди были как нельзя кстати.
Шеном Тэр стоял на площадке смотровой башни в компании Зулуссы и Эйто-Кана. Отсюда открывался чудесный вид на предместья Алларена: на западе и на востоке алели в закатном свете воды Эйкарнаса и Мессим, далеко на юге, у самой линии горизонта, две реки сливались воедино, а еще дальше их воды смешивались с водами океана Дождей. На севере зеленели луга, иссеченные широкими полосами леса, кое- где дремали, закутавшись в туман, болота, и добротный, широкий купеческий тракт уходил, казалось, к самым небесам.
Впрочем, сейчас ни лугов, ни тракта не было видно под катящейся темной волной. А в мутном, наглотавшемся пыли небе кружили черные твари, крыльями разрывая в клочья облака.
– Милорд, что с вами? – голос Эйто-Кан донесся будто издалека.
Шеном вдруг осознал, что рядом уже достаточно долго раскланивается сухопарый человек с лицом желтоватого, нездорового цвета. Герцог Лео Каурис, который так и не дождался приказа следовать на запад.
– Долгих лет Императору, – сипло прошептал Каурис и закашлялся.
– Я рад видеть тебя, Лео Каурис, – лорд Тэр сдержанно кивнул, как и полагалось владыке империи, –
