– Эй, погоди! Я с тобой!
Мальчишка, его вечный маленький спутник, перебирался через поваленную мраморную колонну.
Золий остановился и дождался, пока сорванец поравняется с ним.
– Куда ты идешь, Великий Магистр?
– Я не знаю.
– А где твоя
– Нет. Теперь, пожалуй, она больше не нужна. Так и осталась незавершенной.
Золий повернулся и зашагал дальше, нимало не заботясь о том, идет ли за ним призрак его собственного прошлого. Близился рассвет – один из последних рассветов рода людского…
Внезапно путь им преградил зеркальник.
– Осторожно! – мальчишка спрятался за спину Золия, – ну, давай, чего же ты ждешь?!! Поджарь его молнией!
Магистр только покачал головой, в упор рассматривая жуткую тварь. Костлявое ее тело, покрытое слизью, напряглось; было видно, что зеркальник готовится к прыжку.
– Зачем? – прошептал Магистр, – он не тронет меня. Он знает,
– Да ну!
– Увидишь.
Когти зеркальника подрагивали, то удлинняясь, то втягиваясь в пальцы; его подвижный нос шевелился, нюхая воздух. Казалось, чудовище не совсем понимает – а что же, собственно, происходит, и отчего жертва не бросается бежать, исходя криками ужаса. А потом зеркальник заскулил побитой собакой и порскнул в сторону, укрывшись в развалинах богатого дома.
– Вот так, – сказал Золий, – ни одна из этих тварей не тронет меня. К сожалению…
Звезды таяли в небе, как кристаллики соли в горячей воде.
– Пойдем, малыш. Недолго уже…
… Они шагали по улицам Алларена. Молча. Потому как говорить было не о чем, и оставалось лишь ожидание. Золий рассеянно поглядывал по сторонам; то, что он видел, не задевало его, ускользая прочь сизым дымом. Ведь всему когда-нибудь наступает конец…
Он снова подумал о Миральде. Пожалуй, ей было под силу повернуть все вспять; но чем это обернется для него самого? И Гиллард, Гиллард… Было похоже на то, что мальчишка ускользал от него, уходил все дальше и дальше за пределы человеческой жизни. Золий досадливо поморщился. Ничего страшного. Он, Магистр, как-нибудь разберется со всем этим…
Золий поднял голову и посмотрел на небо. Северный край его стремительно наливался светом… Северный?!!
– Значит, ты все-таки сделала то, что могла… – пробормотал он, не в силах опустить взгляда.
А сияние становилось просто нестерпимым. И Магистр увидел, как волна жемчужного света перехлестнулась через край чаши Отражений, выжигая и иссушая ее.
Последний всплеск черной реки принес ему череду мутных образов; темная нелюдь гибла, рассыпаясь прахом по зеленой траве, и пожиратели неба метались, превратившись в живые факелы…
Вымывая прочь силу Отражений, свет безжалостно отнимал силу темной нелюди; молодняк умирал, лишившись последнего, старики же становились слабы, как будто после перерождения. И кочевники на западе Империи, чей взор уже не был замутнен кровавым туманом, останавливались и в недоумении озирались, не зная, зачем они покинули родные луга за Кайэром.
Золий мимоходом удивился, отчего не погибла вся нелюдь. Но потом понял: мир очищался, но
«А что же будет со мной?!!»
Он неподвижно стоял посреди мертвого города и сквозь слезы смотрел в нестерпимо яркое небо.
Врата… То, чем он был, и то, что столько декад носил в себе…
И сердце легко забилось в груди, словно сняли с него груз, к которому оно успело привыкнуть.
Теперь врата Отражений были далеко. И он, Золий, больше не нес их в себе…
– Пойдем, – вдруг сказал голубоглазый мальчишка, протягивая руку, – мы здесь больше не нужны. Пойдем домой, а?
Магистр улыбнулся. Предложение выглядело очень, очень заманчивым, особенно, если учесть, как давно он не был в домике на берегу Эйкарнаса… Он бросил последний взгляд на черную башню, а затем протянул мальчишке руку.
– Да, пожалуй…
Прикосновение детских пальцев на миг обожгло ладонь, но потом все стало так, как и должно было быть.
… Сквозь рваные облака на землю смотрело Большое Око Хаттара. Звезды – низкие, крупные, сверкали на лоскутах черного неба, словно нашитые бусины. В воздухе, примешиваясь к запаху сырой земли и трав, плавал странный, щекочущий аромат.
Гиллард вдохнул всей грудью, и сомнения исчезли, истаяли в ночной свежести: не было больше ни страшных, булькающих звуков в покалеченных зазря легких, ни раздражающей немочи. Казалось, он снова здоров – самый обычный молодой маг, перед которым расстилается бесконечная дорога жизни… Гил осторожно пошевелился, боясь разбудить внезапную боль; вне всяких сомнений, он был совершенно здоров. Только вот у основания шеи неприятно саднило.
И вдруг Гиллард вспомнил. И расхохотался в разочарованно-вытянутый лик луны. В нем ведь не осталось больше ничего человеческого! Он ступил на путь темной нелюди, добровольно, потому как только ночная дорога могла подарить ему
– Миртс! Миртс, где ты?
Он сел на траве и огляделся: оказывается, темная нелюдь перетащила его на маленькую, уютную полянку среди поросли молоденьких осинок. Тут же терпеливо дожидался Гилларда его вещевой мешок. Тлели алыми искрами угли потухшего костра. И – ни малейших следов Миртс.
«Куда это она запропастилась?»
Гил поднялся, потянулся, хрустя суставами; ему казалось, что тело его осталось точно таким же, как и было раньше. Взгляд невольно остановился на руках: вот они, пожалуй, изменились. Длинные белые пальцы, перевитые синими прожилками, и ногти, заострившиеся наподобие звериных когтей.
– И что теперь?
Гиллард резко обернулся, дивясь тому, как это он не расслышал приближения Миртс, и немного раздосадованный тем, что она застала его за созерцанием собственных пальцев. Она стояла в двух шагах, зябко обхватив себя руками за плечи, и в сапфировых глазах замерла грусть. Невольно он задался вопросом – а какими стали его собственные глаза? Но – все это он узнает чуть позже…
– Спасибо тебе, – пробормотал Гиллард, – ты меня спасла.
– Ты ошибаешься, – Миртс рубанула воздух ребром ладони, – это не спасение. Впрочем, теперь все это неважно. Скажи, что ты собираешься делать дальше? Орда подобных нам с тобой никуда не делась. Все гибнет, и твои сородичи в том числе.
– Эээ…
И тут Гиллард поймал себя на том, что ему глубочайшим образом наплевать на то, что происходит с людьми. Он-то уже человеком не был!
– Я понимаю, – сухо обронила Миртс. Похоже, вампиресса превосходно разбиралась в его мыслях. – и ни в чем тебя не виню, Гил. Но – пока мы помним, кем были…
Ему стало стыдно. И одновременно пришло чувство непонимания Миртс. Она-то, урожденная дэйлор, чего так трясется за род людской?
– Пророчество должно сбыться, – зло процедила вампиресса, – мне на самом деле все равно, что станется с людьми. Меня заботят только дэйлор. Но ты-то еще вчера был человеком! Как же ты можешь… так?..
И Гиллард не нашел ничего лучше, как промямлить:
– Может быть, нам следует встретиться с моей матерью?
Миртс пожала плечами, легко подхватила дорожный мешок.
