была дверью, к спящим Медведям и к моему наставнику. Я прислушался к их дыханию и понял, что не ошибся, что они всего лишь спят, что огонь жизни ровно горит в них и не собирается гаснуть. Я притащил всех к проходу, что выбрала Зовущая и где я оставил тело Охотника. Но его там больше не было. Копья я тоже не увидел. Может, оно откатилось к ступеням и осталось за дверью? А может, его забрал Охотник. Он уже брал его без разрешения, когда Медведь не мог помешать ему.
Я не жалел, что Охотник ушел, мне он не нужен, хотелось только знать, что он не спрятался, чтобы напасть сзади. Мне не нужно было так долго смотреть в темный проход, но я смотрел, а потом, не оборачиваясь к спящим, сел на пустую плиту. Так Охотник поймет, что я не забыл про осторожность, и напасть без предупреждения у него не получится.
Может, я и напрасно думаю плохо про Охотника, но лучше видеть врага там, где его нет, чем не видеть совсем. Мой старый наставник учил: неосторожный воин долго не живет. И я не хочу, чтобы меня убил какой-то Охотник, да еще копьем хостов.
Вожак проснулся, и я перестал думать о позорной смерти. Он шевелился, шуршал одеждой, но я не стал оборачиваться. Ему это не понравится. Мне бы тоже не понравилось, чтобы кто-то смотрел на меня, когда я слабый. А слабый вожак – уже не вожак. Но голокожий не только вожак, он еще и мой наставник, а наставник всегда может отдохнуть, если захочет. Невежливо мешать наставнику, пока он отдыхает.
– Твоя работа? – спросил он, когда подошел ко мне.
Не обернуться теперь было бы еще невежливей. Я поднялся и кивнул вожаку-наставнику. Сказать что-то не получилось, я опять увидел светящиеся следы на плитах. Было в них что-то такое, на что не хотелось долго смотреть, вот я и повернулся в другую сторону.
– Совсем неплохо, – отозвался наставник, и от его странной похвалы мне стало спокойнее. – И давно мы здесь?
– Давно. Сорок и еще девять раз по сто. Только я не сразу начал считать. Оттащил вас от входа, а уже потом...
– Понятно.
– Я мог бы и раньше начать, но... я забыл.
Это признание трудно выбиралось из моего горла, но вожаку нужно знать, с кем он делит тропу. И если воин ошибается, то вожак может наказать его или прогнать.
– Не бери в голову. Ты сделал все правильно и больше, чем я ожидал. Молодец, – улыбнулся наставник, и я перестал чувствовать себя глупым и неумелым. Не часто вожак или наставник хвалят молодых воинов. – А где остальные?
Я не сразу понял, о чем меня спросили. Потом стал так, чтобы видеть все темные входы.
– Кугары ушли туда, а Ипша... – Я опять почувствовал себя глупым. Наставник молча смотрел на меня. – Не знаю, какой путь она выбрала. Но я могу поискать...
– Не надо, – он покачал головой. – Сама найдется, если захочет. Не стоит надоедать ей, но... забывать тоже не стоит, – добавил он с едва заметной усмешкой.
– Я буду помнить, – пообещал я. – И об Охотнике тоже. – Мне очень не хотелось говорить это, но вожаку надо знать, какой глупец стоит возле него.
– Опять?.. – Наставник тут же перестал улыбаться.
Я молча кивнул, но его глаза требовали, чтобы я рассказал все.
– Он хотел закрыть большую дверь. Хотел, чтобы в убежище не было входа. Он хотел помешать Ме... Мерантосу. – Мне нелегко далось дорожное имя Медведя. Назвать кого-то по имени – все равно что разделить с ним еду, признать его равным себе или себя приравнять ему. Я никогда не смогу звать наставника по имени, даже мертвого наставника. – Я помешал Охотнику.
Серо-зеленые, как у воина-Кота, глаза смотрели на меня долго, очень долго – три вздоха и еще один полувздох, – я замерзал и умирал под этим взглядом. Потом вожак закончил четвертый вздох и улыбнулся. Улыбка не добралась до его глаз, в них остались холод и ожидание, но даже от такой улыбки мне стало чуть теплее. Вожак пригладил темную шерсть на голове, такую же темную, как у Зовущей, и тихо сказал:
– Малыш, тебе понадобятся глаза на затылке и надежная стена за спиной.
Я с благодарностью принял его совет и обращение.
Дыхание Старшего Медведя стало другим, и вожак заметил это:
– Похоже, наш большой друг просыпается. Пойду, поздороваюсь с ним.
Наставник хорошо говорил на всеобщем, лучше, чем хосты, но я не всегда понимал его. В его речах всегда прячется что-то, как вода под зеленой травой. Или как след на песке. И непонятно, какой зверь оставил его, можно ли съесть этого зверя или тот сам готов поохотиться.
Вожак быстро и легко поднялся. Он хорошо двигается, не так, как воины из клана Котов, но хорошо. Степные волки так двигаются или... Ипши.
Потом наставник сделал такое, что я забыл обо всем, забыл даже, что надо спокойно дышать и считать. Он лег на живот рядом с Медведем, их глаза оказались напротив, и... наставник поздоровался. Я долго смотрел на них, неприлично долго, потом Медведь повернул голову, и я увидел его глаза. Красные, налитые кровью. Что-то было в его взгляде такое, что мне опять захотелось повернуться к темному входу. Уже глядя в темноту, я понял, что заставило меня отвернуться: в глазах воина больше не было жизни. Только пустота и темнота смотрели из них. Темнота и пустота. И еще туда забралась безнадежность. Мне не нужно было слушать то, что я услышал, но я не мог не слушать, как не мог поверить... Еще тогда, когда я коснулся тела Мерантоса, я не хотел даже думать о... боялся, что тогда это станет истиной. Наверное, я все-таки подумал незаметно для себя, и мой страх сбылся: Мерантос не может больше двигаться, камень выпил все его силы.
Шагов наставника я не услышал и заметил его только тогда, когда он тронул мое плечо. Я вздрогнул от неожиданности, и он убрал ладонь.
– Извини, Малыш. Не хотел тебя пугать. – Наставник говорил тихим и каким-то усталым голосом. – Я хочу помочь Мерантосу...
Он замолчал, будто прислушиваясь к чему-то, но его молчание оказалось невыносимо долгим, и я сказал:
– Ты подаришь ему легкую смерть? – Это был ненужный вопрос, но я устал прислушиваться к дыханию Мерантоса. Знать, что большой и сильный воин стал беспомощней новорожденного котенка, и ничего не делать... это неправильно и бесчестно. – Спасибо, наставник. Думаю, он с радостью умрет от руки Вождя. Я бы радовался такому подарку. И соплеменник не станет мстить.
– Мстить? Мне?.. – Мысли наставника были где-то далеко.
– Нет – мне! Если бы я подарил ему смерть, то унизил бы его своей помощью. И соплеменнику пришлось бы мстить мне и моему клану. А когда его убьют, придет другой воин из клана Медведей, чтобы отомстить за убитых соплеменников. А сородичи убитых Котов тоже пойдут мстить...
– Начнется война? – спросил наставник.
– Начнется война, – согласился я, и голос убежища повторил мои слова.
– Я не хочу его убивать, но если массаж ему не поможет...
– Как ты хочешь ему помочь?..
Наставник еще раз сказал слово Хранителей, но я опять ничего не понял и молча извинился. Он принял мои извинения.
– Я попробую сделать так, чтобы наш большой друг опять смог ходить, – объяснил наставник. – Похоже, что он сильно перенапрягся, воюя с этой чертовой дверью.
Кажется, вожак пошутил, но я не понял шутки. А пока думал, почему я такой глупый, пропустил еще слова наставника.
– ...надеюсь, что у меня получится. Только мне нужна твоя помощь.
– Моя?! – Удивлению было тесно в моем теле, и оно стало вырываться жаром и словами. – Если я могу... я с радостью... что угодно...
