Все вокруг потемнело, ворота задрожали и стали уменьшаться.
«Смотри!» – приказал Люуй-я.
Еще один камень на границе наших земель. За ним соленая пустыня, где совсем нет жизни.
Я только слышала о ней и камень этот видела только раз, издалека.
«Что там?»
Камень стал приближаться. Он весь в трещинах, песок и ветер сильно исхлестали его. Трещины на нем складываются в какие-то знаки, незнакомые мне.
«Под ним небольшое помещение, – шепнул Люуй-я. – Там можно спрятать нескольких человек».
Я никогда не слышала о нем. А ведь я Мирр-Ралла! Кто больше меня может знать об убежище?
«Это особое место. Оно лечит раненых, восстанавливает силы уставших – ты могла и не знать о нем».
«Место Целителей? Тогда я слышала о нем, но никогда не была там. Тхалт- Ту знает его. Если он увел половину клана с собой... Там можно спрятать
Молчание.
Мне холодно от этого молчания, но я надеюсь, что Люуй-я не понял меня, что он просто не знает, сколько людей надо, чтобы получился один коготь.
«Я знаю, что такое один коготь. Нет, пять когтей там не поместится».
«А четыре?.. Или хотя бы три?..»
«Боюсь, там меньше, чем ты надеешься».
В словах Люуй-я слышу грусть и жалость.
Жалость?! Мне не нужна жалость – мне нужна месть! Я хочу смерти тех, кто уничтожил мой клан!
«Как знаешь. Ты можешь превратить свою землю в зону смерти, можешь мстить всем, кто переступит ее границу, но тогда тебе придется забыть о своих людях. А еще ты можешь собрать осколки своего клана и создать новый клан. Но это долгая и трудная работа, и не на одну жизнь, отомстить убийцам ты уже не успеешь. Или ты можешь уйти со своим избранником, создать новый дом для своих детей и для тех, кто захочет пойти с тобой».
А те, кто не захочет?.. Бросить и забыть?
«И так можно. А те, кто не захочет, останутся здесь. Доживать. Но это место стало опасным для жизни».
«Что ты мне советуешь, Люуй-я?! Мой клан уже почти мертв, а я должна всех бросить и забыть о мести?»
«Я не советую. Я только показываю тебе три пути, а ты можешь выбрать любой из них или найти свой собственный».
Я молчу. Мне пока нечего ответить. Я хочу вернуться в Город и подумать. Но сначала вход в убежище: я должна научиться открывать его!
«Тогда возвращаемся к воротам», – предлагает Люуй-я.
У меня только один вопрос:
«Там, в убежище Целителей, там есть живые? Ты можешь узнать это?»
«Есть, – уверенно отвечает Люуй-я. – Меньше двух когтей мелких искорок и четыре двойных огонька».
Я не понимаю, что это значит.
«Похоже, ваш Целитель собрал там всех детей, до кого смог дотянуться, и беременных. Разумный подход: сохранить жизнь тем, кто сможет потом возродить клан».
Если доживут. Кто будет защищать их, если все воины ушли из мира живых? Кто станет охотиться...
«У них есть ты. И есть убежище», – напомнил Люуй-я.
И вот я снова стою перед воротами, и мои руки трогают и нажимают выступы на камне, повторяя движения нового наставника. Створки вздрагивают, песок осыпается с них... Истертые множеством ног ступени. Я спускаюсь по ним. Еще одна дверь. Она похожа на каменную плиту, но я знаю, что это дверь. Ворота за спиной закрываются, и дверь передо мной сдвигается в стену. Совсем немного, но мне хватает и узкой щели. Вторая дверь тоже закрывается. Я сумею открыть ее, когда понадобится, и с одной, и с другой стороны открою. Быстрый спуск по коридорам, по карнизу вдоль стен пещеры, бег по улицам Города – я возвращаюсь в свое тело.
Чужак уходит.
Он дал мне все, что мог дать, и теперь идет к тем, кто ждет его у канала.
Я остаюсь на нашем месте и слушаю его шаги. Так я прощаюсь с ним.
Чужак уходит к каналу. А я слышу еще шаги. И голоса.
Зовущая из клана Кугаров... нет, уже не Зовущая. Возле нее еще один Кугар.
Эти двое далеко, и говорят они тихо, но Город, мой Город, доносит до меня не только их запах, но каждое слово, сказанное ими. Даже их дыхание мне слышно так, будто они стоят в шаге от меня.
Я не хочу их слушать, мне надо подумать и выбрать путь из подсказанных Люуй-я. Мне нужна тишина, а я слышу их...
– ...ты могла позвать меня. Могла выбрать своего, а ты позвала чужака. Зачем ты выбрала ущербного? Ведь я лучше, и я – Кугар!
– Да, ты – Кугар. И только. А он – чужак. Потому я и позвала его, а не Адри.
– Не понимаю...
«Не удивительно...» Я уже не пытаюсь думать, и я не злюсь, я слушаю.
– Конечно, не понимаешь. – Голос т'ангайи. Ни злости в нем, ни насмешки. Только усталость и уверенность: она сделала то, что надо. – Не понимаешь, что, призови я Кугара, и уже к концу сезона мне понадобится спокойное место. Мне и моему детенышу. А до этого я буду тяжелой, медлительной и голодной. А про ошейник ты помнишь? Или запах Зовущей отшиб тебе память? Любой хост с кнутом может заставить нас ползать на брюхе. Или ты хочешь, чтобы мой детеныш родился в клетке? На потеху Повелителям? И бегал в ошейнике, проклиная ту, что дала ему жизнь. Ты этого хотел, Охотник?!
– Я не...
– Или ты хотел, чтобы я позвала не ущербного? Так Медведи и Кот тоже т'анги, а это место... я не знаю, что может случиться в нем. Если в твоем клане и бегают полукровки, то я не хочу родить непонятно кого.
– Не бегают, и я не думал...
– Конечно, ты не думал, – т'ангайя не дала самцу договорить. – Думала я... Они никогда не думают. Они бегут на Зов, когда их зовут, они обижаются и злятся, если выбирают не их, они... А думать приходится Зовущим. Думать о жизни, о спасении, о том, что будет через сезон, через пятьдесят сезонов...
– А та, другая... – Голос у самца стал другим. Он больше не злится, он смеется. – Он снял с нее ошейник, и она успела отблагодарить чужака.
– Она тоже Зовущая и... тоже умеет правильно выбирать. А он – чужак. Не т'анг...
Спасибо, т'ангайя. Ты права и... не права. На мне нет ошейника, и у меня есть убежище. Спокойное место, какого нет у тебя. А еще моему клану нужны полукровки. Ты права, т'ангайя, что боишься полукровок. Только Ипши умеют смешивать свою кровь с чужой и не давать жизнь
