среди людей их нет вообще, я не говорю об остальных расах. Для настоящего же Познавателя не составит труда узнать Истинные имена людей и вещей.
– Ну примерно так оно и есть. И какое до этого дело Оллаверну?
– Прямое. Вы – эльф, а ваша возлюбленная – человек. Но и Познаватель не сможет продлить ее жизнь долее положенного срока. Зато это можем сделать мы при помощи заклинаний. Довольно сложных и малодоступных для большинства, кроме магов самого высокого уровня.
Эльф напряженно молчал, и его молчание повисло в воздухе почти осязаемое, как густой дым смолокурни.
– Я продолжу, если вы не против? – говорил вежливый маг.
– Валяйте.
– Все источники утверждают, что вы любите эту... мм... женщину, а значит, готовы сделать для нее если не все, то практически все. Так почему бы вам не дать ей долгую жизнь? Разумеется, наша помощь вовсе не бескорыстна. Да, Джасс'линн будет жить в Оллаверне под нашим присмотром. Но зато вы сможете быть вместе. Жить долго и счастливо. Потому что Облачный Дом на самом деле вовсе не обитель зла, а очень красивое и обустроенное место. Никто не станет держать вашу женщину в темнице или башне, пытать или вредить любым способом. В наших же интересах, чтобы Проклятие не вырвалось на свободу вновь, согласитесь.
– Очаровательно, – холодно заметил Ириен. – Просто идиллическая картинка. Уютный домик на берегу моря, чистенькая хозяюшка в фартучке, заклятая на бессмертие, любезный хозяин – эльфийский долгожитель, старательно исполняющий попеременно приказы Оллаверна и Зеленой Ложи. Я потрясен вашей щедростью.
– Заклинание вечной молодости возобновляется раз в сто шестьдесят семь лет. Я уверен, мы найдем решение проблемы Проклятия Ильимани к общему удовольствию.
– Вы ставите меня в нелегкое и почти безвыходное положение, – заявил Ириен. – Знаете почему?
– Представьте себе, знаю. Вы не хотите терять единственную любимую женщину и не желаете быть в подчинении у Зеленой Ложи. Это тяжкая дилемма для вас, мэтр Альс.
– Да, вы совершенно правы, – согласился неохотно эльф. – Теперь не знаю, что и делать.
– А ничего и не нужно делать, – легкомысленно улыбнулся Ангер, обрадованный поворотом событий. – Выбора у тебя уже нет. Либо ты сдаешь нам Джасс’линн, либо...
Альс его не слушал, он крепко задумался. Значит, все было зря, все эти годы, которые он безжалостно умертвил, надеясь отвести от Джасс беду. Три года, которые они могли бы быть вместе. Конечно, это мало, но все же... все же гораздо больше, чем то НИЧЕГО, которое оставалось ему теперь. И Оллаверн от него не отстанет, слишком хорошо Альс знаком с методами Облачного Дома, чтобы надеяться на забывчивость волшебников. Еще бы! Такая редкая вещица, как Познаватель, не часто попадает в загребущие руки людских чародеев. Если учесть, что среди людей Познаватели появлялись последний раз лет семьсот тому назад, то размер их заинтересованности сложно вообразить. А кроме того... маг лгал. Он нагло врал прямо в лицо Ириену. Все сказанное им – ложь. Бесчестная, подлая, наглая ложь. И про заклятие вечной молодости, и про совместную жизнь, и про все остальное.
Ириен ощутил, как внутри рождается мутная волна вязкой, тягучей, как мед, боли. Она растекалась по костям и мускулам, просачивалась в мельчайшие капилляры, гулко стучала внутри грудной клетки, она рвалась наружу мучительным стоном. Она означала только одно – что сейчас он будет убивать. Ангера – смазливого и самоуверенного волшебника, рискнувшего нахамить Познавателю, Ноэля – вежливого и вполне симпатичного молодого человека, с которым в иное время и при других обстоятельствах Альс непременно познакомился бы с целью если не подружиться, то хотя бы получить удовольствие от общения с умным, собеседником. Их обоих, ни в чем лично перед ним не виновных, кроме своего предназначения быть волшебниками и присяги, данной старому и хитрому архимагу – Хозяину Сфер. И только потому, что «решение проблемы», о котором так трепетно говорил Ноэль, единственное существующее решение, Ириена не могло устроить ни при каких условиях. После того что сделали с Джасс ятсоуновские жрицы, «проблема» решалась только одним способом – развоплощением.
Видят великие боги, сам по себе Ириен Альс не был таким гордым, чтобы отказаться от возможности подарить Джасс по-настоящему долгую эльфийскую жизнь. Видят светлые небеса, будь Джасс обычной женщиной, он бы на коленях вымаливал у Ар'ары и у Арьятири такую милость. И вершил бы их волю без тени сомнений. А может быть, и нет... Он и сам не знал, что сталось бы, если бы... Потому что выбора у него не было никогда.
Ноэль упустил тот миг, когда Ангер не выдержал напряжения и попытался набросить на эльфа заклятие-сеть. И конечно же человеческому глазу не под силу уловить мгновение, когда стремительно вылетевший из руки Альса узкий стилет заставил Ангера запнуться, вздрогнуть всем телом и повалиться навзничь, как безвольная марионетка с отрезанными ниточками. Молодой чародей даже не усомнился, что его напарник мертв. Резная кость рукояти торчала в груди прямо из того места, где у людей расположено сердце.
– Вижу, ни вы, ни ваши хозяева из Оллаверна так и не поняли, что припереть меня к стенке не получится, – спокойно сказал Альс, бережно извлекая из ножен меч, чтоб приставить его к груди Ноэля. – Познаватель – это, знаете ли, не пустое, хоть и красивое слово.
Есть непреложное правило: хочешь убить – убивай без лишних слов. Обычно Альс сам неизменно придерживался этого правила и, нарушив его, был немедленно покаран.
Ноэля спасло чудо. Чудо звали сэр Кенард Эртэ, и оно, вернее, он ввалился в двери гостиницы в сопровождении могучего раската грома и сверканий молний, восполнив недостаток драматичности, возникший при недавнем появлении Альса.
– Мастер Альс! – прокричал рыцарь, растекаясь счастливой улыбкой. – Наконец-то я вас нашел!
Этого времени вполне хватило магистру Круга Избранных, одному из высших иерархов Облачного Дома Ноэлю Хиссанду, чтобы отворить портал и исчезнуть в ослепительном сиянии Сопряжения.
– Змееныш! Я тебя убью!
Вопль разъяренного эльфа наверняка слышала половина Лаффона. А также поток такой заковыристой брани, что покраснели не только Кенард, хозяин гостиницы – Гитци, не только его жена и трое сыновей, не только кобылы на конюшне, но и недожаренный поросенок, стаканы в кухонном шкафу и бочонок с прокисшим пивом.
– Ириен? – испуганно заскулил Кен. – Ириен, я не знал. Мне сон приснился.
– И ты приволокся следом, чтоб рассказать мне свой сон? – задохнулся от возмущения эльф. – Да в своем ли ты уме, рыцаренок?
Кен всунул нос в приоткрытую дверь, за которой прятался, пока Альс надстраивал «этажи» мата по его адресу, и сразу понял, что если его и будут убивать, то не сейчас. Он молча, вопросительно посмотрел на эльфа: мол, что теперь будем делать?
– Этого закопаем, поедим, выспимся и уберемся отсюда, – сказал Ириен, уже гораздо спокойнее.
Какой смысл бесноваться, если упущенного шанса уже не вернуть?
– Куда уберемся? – не понял Кен.
– Куда глаза глядят, – буркнул эльф.
Сразу видно, у Ириена не имелось ни малейшего желания обсуждать дальнейшие планы.
«Как неловко получилось», – тоскливо подумал рыцарь, помогая завернуть покойника в его широкий плащ. Предварительно Ириен быстро обшарил его одежду, собрав целую горку разных предметов и в том числе кошелек с горсткой полновесного игергардского серебра. Маленькое зеркальце и две медные шпильки – это как бы понятно, а вот предназначение коробочки из тусклого серого металла без всяких признаков замочка, сплетенной из конских волос семилучевой звезды и толстой веревки с кусочками шерсти на концах оставалось для Кена полной загадкой.
– Что это? – спросил Кен, поддаваясь любопытству.
– Глупости, – фыркнул Ириен, не желая ничего пояснять. – Меньше будешь знать, особенно о чародейских штуках, дольше проживешь.
– А это колдун? – подивился Кен.
– Нет, монашка, – съязвил эльф. – Тащи мертвеца через заднюю дверь.
Вполне естественно, что копать яму по дождю пришлось провинившемуся Кенарду. Кто б сомневался.
