обоих сердита. Сам знаешь, Ольга — девушка добрая, пройдет пара дней, и она их простит, пожалеет и еще, чего доброго, начнет спать с обоими.
— То-то я и вижу, как она Кантора простила! И не за пару дней, уж скоро четыре луны будет.
— Жак, ты действительно не понимаешь очевидного или споришь из спортивного интереса? Если бы она все еще оставалась свободной на момент возвращения Кантора, они помирились бы в первый же вечер. И в этот раз долго ее гнев не продлится. Боюсь только, что она так и не разберется в проблеме и с истинно женской пассивностью примет того, кто первым попросит прощения в ожидаемой форме. Как вы сами понимаете, это наверняка опять окажется Артуро, который настойчивее соперника и не настолько горд.
— А может, он испугается, что его спалят, и тихонько свалит? — предположила Ха Танг, повторно игнорируя убийственный взгляд брата.
— А может, ему кирпич на голову упадет, — ехидно прокомментировал Жак. — А мы будем сидеть и ждать, пока это случится.
— Вариант возможен, — задумчиво кивнул король. — Я насчет побега, а не кирпича. Но для того, чтобы маэстро действительно испугался, ему потребуется посторонняя помощь. Если вы понимаете, о чем я.
— Показать господину его досье или… гм… действовать более грубо? — тут же осведомился практичный Флавиус.
— Нет-нет, никаких прямых контактов. Запугивание и шантаж исключаются. Он может и Ольге пожаловаться, у него дури хватит. Не хочу, чтобы Ольга обо мне плохо подумала. Аккуратно, косвенными намеками подтолкнуть его к мысли, что это дело он запорол и, если попытается продолжать, его скоро разоблачат. Например, вот ты, Жак, проведи с ним такую беседу. Я думаю, тебя не особо огорчит ссора с таким замечательным приятелем? Нет? Вот и выскажи ему, что ты думаешь о его аферах с кошельками и как ты больше не желаешь с ним общаться. Заодно дай ему знать, что лично мое величество заинтересовалось этим делом и желает в нем разобраться и найти виновного либо причину недоразумений. На всякий случай, если он не в курсе, распиши ему мою блестящую сыскную репутацию, включая историю с Потрошителем. Пусть боится. Ха Танг, под любым удобным предлогом поведай ему про лицемерных полицейских, которые запросто могут, наплевав на законы, поинтересоваться личностью заказчика непосредственно у трупов. Надо будет еще Костаса озадачить…
— Обязательно, — горячо поддержала короля Ха Танг. — Предупредите господина Костаса. Я очень убедительно отговаривала Артуро — он, гад, хотел как можно скорее заложить Кантора, чтоб того повязали, — но этот паразит может и не послушать доброго совета. Вы же знаете Кантора, если за ним придут из полиции, он обязательно наломает дров.
— Непременно, — согласился король. — Сопротивление при задержании — без сомнений, следователю нахамит — сто процентов, а что натворит в камере, если ему хотя бы покажется, что на него не так посмотрели… Флавиус, очень тебя прошу, свяжись с Костасом и предупреди, что в случае чего — это твой клиент. Не хватало, чтобы Кантор нам полицейских калечил. Да и обратного процесса не хотелось бы. Все. Жак, сбегай за телепортистом, чтобы Ха Танг не мелькала по дворцу.
Королевская предусмотрительность оказалась далеко не праздной перестраховкой, о чем и сообщил вернувшийся спустя пять минут Жак.
— Угадайте, кто сидит в приемной? — добавил он, наблюдая, как исчезают в телепорте достойные представители семьи Шэ.
— Ольга, — немедленно предположил Шеллар. — Только мне любопытно, как она прошла во дворец.
— Ну, с вами прямо неинтересно! Да, там Ольга с Элмаром.
— Вопрос снимается. Что ж, раз Ольга пришла сама, пригласи ее. А вы с Элмаром подождите, я хотел потолковать с ней наедине.
Чтобы не засветить ненароком агента Ха Танг, королю пришлось заново выслушать всю историю в изложении Ольги, делая вид, будто слышит впервые. Впрочем, рассказ Ольги был кратким, как приветственная речь Пафнутия на коронации. Уложив всю историю в десяток фраз, она перешла к истинной цели своего визита, и только тогда его величество понял, почему девушка так встревожена и почему решилась побеспокоить его своими проблемами.
— Я его как человека просила, а он так перетрусил… А может, и не перетрусил, а специально, чтобы Диего напакостить… В общем, к нам в театр заявилась стража, искали Диего, хотели арестовать… Ваше величество, сделайте что-нибудь, пожалуйста! Я не верю, не мог он… Пусть хотя бы разберутся толком!
— Сегодня нечетный день, следовательно, в театре его не было? А где он сейчас? Его не застанут дома, например?
— Нет, он у Элмара. Ваше величество, ну честно, не могло такого быть! Там какое-то недоразумение! Пусть сначала разберутся, а потом хватают!
— Так. — Шеллар быстро поднялся из-за стола и несколькими размашистыми шагами пересек кабинет. — Подожди минутку.
Он вышел в приемную, где дожидались Элмар и Жак, и приказал шуту срочно разыскать Флавиуса и передать ему, что дело уже завертелось, а кузену — не менее срочно возвращаться домой. Если придут за Кантором — ни в коем случае не оказывать сопротивления, мирно сдаться, усердно сотрудничать со следствием и ждать вмешательства сверху.
Ольга ни минуты не сомневалась, что кратким пересказом дело не ограничится. Что король непременно пожелает знать все подробности. И уж конечно же поинтересуется ее мнением. И обязательно напомнит о давнем договоре насчет анализа двух вариантов истории с украденной песней. А как же, его величество никогда ничего не забывает…
Она хорошо знала этот взгляд — внимательный, преисполненный живейшего интереса, чуть разбавленного неуловимой капелькой иронии пополам с сочувствием.
— Говоришь, разогнала к демонам своих кабальеро? — сказал наконец король с традиционной хитрой усмешкой. — Облила водой и выгнала на мороз без всякой жалости? Да еще и кипятком ошпарить грозилась? Я всегда подозревал, что доводить тебя до истерики — предприятие опасное.
— Не смейтесь, ваше величество, — вздохнула Ольга. — Самой теперь неловко, но уж как получилось. Нет, в самом деле, достали они меня своей кровной враждой, мистралийскими страстями и бредовыми идеями. Ведь до полного маразма уже дошло!
— Уместно ли тебе жаловаться? — внезапно посерьезнел Шеллар III. — Ты ведь сама довела дело до подобного абсурда. Чего ты дожидалась? Что все решится само собой, мирно и при общем согласии? Что два смертельных врага бросятся друг другу в объятия со слезами раскаяния только потому, что тебе этого хочется? Что они признают свой конфликт недоразумением, примирятся и станете вы жить втроем, дружной шведской семьей?
— Ой, ну нет же, ваше величество! То есть я сначала надеялась, что они разберутся и помирятся, а потом поняла, что как ни крути, а кто-то из них врет. Но насчет втроем — это вы загнули.
— Отрадно слышать, что ты все-таки отказалась от своей теории глобальных недоразумений хотя бы частично. Насколько я понимаю, ты выслушала обе истории и увидела, что совместить их невозможно из-за слишком явных противоречий. Однако, если мне не изменяет память, мы с тобой договаривались их профессионально проанализировать. Почему ты до сих пор с этим тянула?
— Вам нужны были обе, — попыталась оправдаться Ольга. — А Диего мне ничего не рассказал.
— То есть как?
— А вот так. Не хочу, сказал. Не желаю унижаться. Я не посмела настаивать, вы же сами знаете, как он болезненно реагирует, когда задевают некоторые темы… Если там над ним поиздевались, он об этом все равно не расскажет, а только распсихуется, как обычно…
— Нет, насколько я знаю, «поиздевались» над ним не там. — На лицо его
