согласилась Ольга. — Но все равно идея гениальная! Пусть сядут и выскажут друг другу в глаза все, что хотели! А я послушаю. И все, кто желает, послушают.
— А как мы будем решать, кто прав? — подал здравую мысль Элмар. — Хоть и говорится, что словом можно убить, на практике это происходит редко, и это явно не тот случай. Если не дать нашим дуэлянтам вцепиться друг другу в глотки, они будут дискутировать до бесконечности. Вряд ли кто-то из них добровольно сдастся, остается только ждать, кто первым свалится от усталости…
— Для подобного поединка необходим беспристрастный судья, — разъяснил преподобный Чен. — Только нижайше попрошу вас не предлагать эту почетную обязанность мне, ибо далек я от духовного совершенства и опасаюсь выявить неподобающую пристрастность…
— Короля надо попросить, — тут же предложил Жак.
— Нет, — покачала головой Ольга. — Он откажется, и по той же самой причине. Да не заморачивайтесь, у меня, кажется, есть одна кандидатура. Как раз подойдет, если только я сумею с ним связаться…
— А кто? — не удержался любопытный шут. — Я его знаю? Ольга, ну скажи, интересно же!
— Вряд ли. А если даже и знаешь, я тебе все равно не скажу. С короля еще можно взять честное слово, а тебе скажи — ты тут же язык на три метра развесишь.
— Я тоже могу дать честное слово!.. — вознегодовал Жак, но его возмущение сразу же заглушил громовой хохот принца-бастарда.
Придворный мистик тоже улыбнулся, очень скромно и деликатно, однако видно было, что и его мнение о честном слове Жака не отличается от мнения Элмара.
Ольге с трудом удалось отцепиться от любопытного шута, который добивался ответа и сыпал догадками даже во время телепортации. Ради этого пришлось спешно попрощаться и позорно удрать, хотя очень хотелось дождаться окончания осмотра. Если Диего в состоянии самостоятельно передвигаться, то, скорее всего, с ним действительно ничего опасного не случилось, но все же хотелось услышать подтверждение от специалиста. Чтобы уж точно не беспокоиться. Так ведь Жак, зараза доставучая, не дал дождаться.
Едва она успела войти в квартиру, явился гениальный драматург с дурацким вопросом: «Ты уже дома?»
— А ты сам не видишь? — сердито отмахнулась Ольга. — Или это было деликатное вступление перед миротворческой деятельностью?
— Да нет, я вообще-то хотел, чтобы ты мою новую пьесу посмотрела. У меня там главный герой — переселенец, интереснейшая тема, кстати… Нужна твоя консультация. Ну, и еще у тебя осталась часть одежды Артуро, он хотел забрать и просил меня узнать… А ты в самом деле его выгнала?
— Нет, это он понарошку у тебя сидит! Ему эти тряпки срочно? Они вон мокрые в корыте лежат. У меня, честно говоря, никакого настроения их стирать, с удовольствием отдам как есть. Только тазик потом занеси. А пьесу оставь, я прочитаю, потом тебе скажу, если будут замечания.
— Слушай, так ты действительно серьезно и не собираешься его пускать назад? И он теперь у меня навеки поселится? Мы-то с ним наивно надеялись, что ты не можешь вышвырнуть человека из дому среди зимы и, как только это поймешь, тут же устыдишься и пригласишь его обратно.
— Во-первых, я положила ему в чемодан тот самый кошелек, из-за которого весь бардак и начался. Не знаю, мой он или нет, но денег там достаточно. Пусть Артуро спокойно снимает себе квартиру где хочет, хоть рядом с тобой, там как раз скрипач съехал. Во-вторых, после того, что он сегодня сделал, я не хочу с ним даже разговаривать! Просила же, как человека, не ходить в полицию! Нет, бегом побежал!
— Ну ты даешь, а что ему еще было делать? Ждать, пока убьют?
— Я так понимаю, он тебе вчера рассказал свой вариант происшедшего? А я вот слышала оба! И они меня окончательно достали! Отныне с каждым из этих двух обормотов я стану общаться только в присутствии второго! Чтобы не ездили по ушам, две несчастные жертвы!
— Ты что! — испугался Юст. — Их же нельзя сводить вместе!
Ольга сердито плюхнула в тазик последнюю рубашку и торжественно вручила миротворцу.
— А я вот решила, что их, наоборот, хоть раз надо свести, чтобы полаялись в свое удовольствие, отвели душу и сказали друг о друге все, что думают, в глаза. А я послушаю. Мне тут подкинули чудесную идею, как это организовать без жертв, так что передай Артуро, чтоб готовился.
— Мне что-то кажется, он не захочет.
— Не захочет — его дело. Только он должен понимать, что я устраиваю это безобразие специально, чтобы выяснить, кто из них сколько лапши мне навешал и о чем именно. И если кто-то откажется, то сам понимаешь, какой я из этого сделаю вывод. Раз Артуро рассчитывает, что его позовут обратно, значит, он все же хочет вернуть все как было. Так вот, это единственный путь.
— Ой, не знаю… — Юст с видимым сомнением покрутил головой. — Может и обидеться, что ты ему условия ставишь. В самом деле, что это за любовь, которая нуждается в проверках и уточнениях?
— И это мне говорит человек, который влюблялся несчетное число раз и столько же разочаровывался, когда его бросали из-за денег!
— При чем тут мои сердечные проблемы, у вас-то дело не в деньгах!
Ольга устало прислонилась к буфету, медленно вытирая руки так и не постиранным полотенцем:
— Ну, я еще понимаю, Артуро не может этого постичь, но ты-то должен бы соображать! Их ведь двое, и они оба мне не чужие, обоих я по-своему люблю. Почему я должна разрываться пополам из-за того, что они грызутся между собой и требуют от меня такой же бессмысленной ненависти? Я тогда тоже могу сказать: что это за любовь, когда человек переживает только за себя? Когда любимая женщина потихоньку с ума сходит, а ему начхать?
Драматург задумчиво полюбовался на тазик, который держал в руках, и очень серьезно спросил:
— А ты не боишься потерять обоих?
— Знаешь, — вздохнула Ольга, — честно говоря, мне будет легче расстаться с обоими, чем служить вечной помойкой для их ненависти. Всему есть границы, и вчера эти два параноика их перешли. Только я тебя умоляю, не делай такое лицо!
— Какое? — не понял Юст.
— Такое, какое ты всегда делаешь, когда тебя посещает гениальная идея для новой пьесы. Попробуешь об этом написать, я тебя сама убью, не дожидаясь Диего.
Выпроводив участливого соседа, Ольга накрепко заперла дверь, чтобы никто не побеспокоил, и осторожно присела к зеркалу. Коробочка с бирюзовой помадой стояла там же, где и всегда, среди прочей косметики, и даже немного припала пылью — столь ценный подарок Ольга использовала только в особенных случаях, а особенного случая давно не выпадало. Как он говорил? Взять в руки, подержать, пока согреется, и направленно подумать. Что такое «направленно думать», она, разумеется, не имела понятия, а спросить постеснялась. Но он же видел, что перед ним обычная девушка, не наделенная Силой, значит, такое «думанье» должно быть доступно любому и магом для этого быть не надо. Может, сама коробочка волшебная или он собственной Силой чувствует, когда о нем «направленно думают»… Король говорил, что этот красавчик «мощнейший менталист», так, может, он как-то телепатически на расстоянии умеет связаться… Ну в конце концов, сам же сказал! И сам предложил обращаться, если что.
Причины столь странной симпатии могущественного эльфа к неэстетичной растрепе-человеку остались для Ольги загадкой. Вряд ли эльфа можно соблазнить ее сомнительными прелестями. Неужели только из-за помады? Эльфы, конечно, чудаки, это все говорят, но неужели настолько? Или все гораздо проще — увидев столь убогое существо, великодушный эльф преисполнился
