– Возлюбленный, ага… только не мой. Вернее, не только мой. – Поняв, что запуталась, она махнула рукой. – В общем, неважно. Слушай, раб… э… ой, случайно вырвалось. Извини. Я хотела спросить…
– Спрашивай.
Звук шагов затих у стола Хамера, кресло само собой отодвинулось.
– Как ты выглядишь?
В редакции наступила тишина. Сати терпеливо ждала.
– Как я выгляжу?
Сати устроилась поудобнее, подперла щеку ладонью и уставилась на пустое кресло Хамера: голос снова доносился именно оттуда.
– Ну да. Какие у тебя глаза, волосы… в общем, опиши-ка свою внешность!
Джулис немного помолчал, потом кашлянул.
– А зачем? – подозрительно спросил он.
– Да просто так. По крайней мере, я буду представлять тебя, а то как-то странно, говоришь с человеком, а как он выглядит – не знаешь.
Кресло скрипнуло, бумаги на столе криминального корреспондента отъехали на самый край.
– Осторожней, раб лампы! – всполошилась Сати. – Если уронишь папки Хамера, он тебя убьет! У него там вся документация в определенном порядке разложена.
– Опять?!
– Ну извини, извини! Нечаянно как-то вырвалось. Обещаю, что больше – никогда. Ну так как насчет внешности? Рассказывай!
Джулис снова откашлялся.
– Ну… я – молодой мужчина… довольно высокого роста, – начал он неуверенно.
– Хорошо, – одобрила Сати. – Люблю высоких мужчин. Дальше?
– Волосы у меня темные… немного волнистые. – Голос невидимки обретал силу и вдохновение. – Брови…
– Волосы длинные или короткие?
– Э… средние. Не перебивай. Глаза – голубые. Знала бы ты, сколько красоток пленялось моими глазами, я уж и считать перестал. Ничего не могу поделать, так и летят, как мотыльки на огонек! Мой друг Тильвус, конечно, тоже имеет большой успех у женщин, но…
Сати запихала в рот остатки бутерброда.
– Он-то тут при чем? – невнятно спросила она.
– Так, к слову. Просто у него всегда был большой выбор, ведь женщинам нравится, когда мужчина – лучший в своем деле, их притягивает успех! – В голосе Джулиса проскользнула зависть. – Они так и летят, как мотыльки на…
– Повторяешься, – заметила Сати, очень недовольная тем, что разговор ушел в сторону. – Про мотыльков ты уже говорил. Давай дальше.
– Как-то раз одна хорошенькая колдунья добивалась его благосклонности почти девяносто лет. Он тогда только-только закончил школу магов при Ордене Квенти и…
– Вы что, вместе учились?
– Э… нет… не совсем… но это неважно. Так вот, она преследовала его буквально…
– Не желаю слушать про его шашни с колдуньями, – поспешно перебила Сати. – И знать про него ничего не хочу. Надоело! Про себя рассказывай.
– Хорошо. Я молод, нахожусь в самом расцвете сил. Недурен собой, как понимаешь, – скромно присовокупил невидимка. – Мускулистое тело, широкая грудь… привык, конечно, к женскому восхищению…
– Еще бы… а что, та колдунья, которая девяносто лет добивалась благосклонности, – небрежно поинтересовалась Сати, листая журнал, – она… э… ну в общем… чем дело-то закончилось?
– «Чем дело-то закончилось, чем дело-то закончилось», – проворчал Джулис, недовольный, что его перебили. – Не годится благовоспитанной девице так себя вести, ты же и слова мне не даешь вымолвить! Если хочешь узнать, как я выгляжу, то слушай!
– Я не благовоспитанная девица.
– Оно и видно. Закончилось тем, что, устав от многолетней осады, мой друг Тильвус счел за лучшее сдаться. «С женщинами лучше не спорить», сказал он мне как-то в доверительной беседе и был совершенно прав.
– Тоже мне, Казанова, – с досадой пробормотала Сати. – Ладно, давай лучше про себя.
– Да. Так вот…
Сати перевернула страницу и замерла над очередным снимком. На нем красавец-актер был запечатлен с красавицей-женой, и она принялась придирчиво изучать внешность и гардероб супруги.
– И зачем такие фотографии публиковать? Ну есть у тебя жена, так пусть бы она дома сидела, зачем же другим настроение портить? Я бы красивым мужчинам законодательно запрещала жениться на всех, кроме меня. Нечего!
