кусок из бока выгрызли. – Старик выдернул из-за пояса край рубахи и продемонстрировал старый шрам у себя на боку. – Ничего, заросло. Болел только долго, месяца три в горячке провалялся. Но меня-то знахарь деревенский лечил, а тебя – сама госпожа.
– Так тебя, значит, тоже оборотни кусали? – Я даже приподнялся на кровати. Вага кивнул. – И ты не стал перевертышем?
– Нет, конечно. Извини, никак не думал, что ты веришь в такие сказки! Ты ж у нас городской, образованный.
– Да, образованный… – Я снова повалился на лежанку.
В коттедж я ни в тот день, ни на следующий не попал. Вага оставил меня выздоравливать в своем доме. Сам он большую часть дня пропадал в поле – наступило время травостоя, мужское население деревни, да и кое-кто из женщин с рассветом отправлялись на покос. За мной ухаживала вдовая Вагина сноха – Доринда. Женщина вряд ли была старше меня, но ранние морщины успели расчертить кожу под глазами. Выражение печально-тревожного ожидания не сходило с ее лица. Как-то даже совестно было принимать помощь человека, обремененного невзгодами.
Особенно заметным это напряженное ожидание неизвестно чего становилось, когда она смотрела на свою дочь.
– У вас очень умная и воспитанная дочка, – заметил я как-то, желая польстить материнскому самолюбию. К тому же это была чистая правда.
– Она не дочь мне, – огорошила ответом Доринда.
– Как это? – Я не знал, что и подумать.
– Моя дочь два года назад попала под колеса телеги.
– Знаю…
– Боги хотели даровать ей новое перерождение. Но я так любила свою девочку, что по глупости пошла наперекор их воле и отнесла Эву в проклятый лес, к этой ведьме. – Доринда произнесла конец фразы зловещим шепотом, сама став похожей на колдунью из страшной сказки. – Она пообещала мне спасти дочь, не сказав, что взамен отберет у нее душу! И вот моей Эвы больше нет, есть лишь морлок с ее телом. Душу моей девочки высосали деревья золотого леса!
Женщина приблизила ко мне лицо, так что я увидел слившиеся в едва различимую точку зрачки. Вряд ли она сейчас понимала, кто перед ней и где сама находится. «Сумасшедшая», – подумал я не без страха.
– Тебе пора принимать отвар, – неожиданно своим обычным голосом добавила Доринда и, отстранившись, потянулась за кружкой, стоящей на краю стола.
Я судорожно перевел дух.
– Что за срочность? – Ги-Васко снова не сумел выспаться. Каждое заседание с министрами затягивалось за полночь. Как ни старайся решить все дела, глядь, к следующему утру их накопилось еще столько же, если не больше!
Начальник тайной канцелярии отвесил низкий поклон.
– Без церемоний, – попросил герцог. – Говорите, Ги-Нолло, вы бы не явились в такую рань с каким- нибудь пустяком.
– Имперские войска захватили Гвирею.
Герцог болезненно прервал зевок:
– Остальной Гверистан?
– Десяток мелких городков не продержатся против анхорнцев и декады.
– Я все думал, когда же старая волчица покажет зубы…
– Есть еще кое-что.
Его Светлость вопросительно поднял одну бровь.
– Это не совсем обычная война. – Лоб министра собрался мрачными складками. – Анхорнцы объявили, что исполняют волю истинного бога – хотят избавить завоеванных от ложной веры и привести к идеальному воплощению. Единоверцы открыли им ворота Гвиреи, город пал меньше чем за сутки.
Теперь и герцог нахмурился.
– Это неслыханно! – вновь заговорил начальник тайной канцелярии. – Даже Морвейд, запретивший произносить имена Темных, не посмел указывать, кому и каким богам следует молиться!
– Как служителям Благолепного удалось открыть охраняемые ворота? Что еще доносят твои шпионы?
– Почитателями Возрожденного оказалась большая часть привратной стражи, они перебили заступивших с ними на караул товарищей и впустили в город войска императрицы. Мой человек, прибывший из Гверистана, говорит, что анхорнцы вынесли из храмов и разбили статуи восьми богов. Еще говорит, что те, кто отказался признать Эрта истинным богом, объявлены вне закона.
Ги-Нолло остановился. Ему показалось, что правитель не слушает его, задумчиво уставившись куда-то за окно спальни.
– Ваша Светлость…
– Вели послать за Его Благолепием.
Жрец явился довольно скоро.
– Я давно предлагал вам встать на защиту истинной веры. – Ги-Васко не уловил злорадства в голосе священнослужителя. – Императрица оказалась более дальновидна. Знамя Благолепного приносит победу
