щель.
– Пролезем, – решил Рагнар, – надо только расширить.
В деле прокладки тоннелей в рыхлых материалах славному рыцарю не было равных. Десяти минут не прошло, а они стояли уже по ту сторону осыпного склона.
Здесь воздух был еще более сырым и затхлым. Гулкое эхо сопровождало шаги. Гадкого вида слепые насекомые из тех, что обычно водятся в пещерах, ползали по стенам. Из трещин сочилась вода, оставляя ржавые потеки на изъеденном язвами мраморе…
– Вода есть – уже радость! – отметил Орвуд с удовлетворением. Он хорошо знал, какие опасности могут подстерегать смертного под землей.
– Смотрите! Вход! – вдруг вскричал Аолен.
Действительно, в левой стене галереи обнаружился скромных размеров арочный проем. Свернули туда, ожидая увидеть что-то небывалое. Попали в узенький коридорчик, оканчивающийся тупиком.
Это было небольшое квадратное помещение с полом, имеющим два уровня. В приподнятой его части, примыкающей к глухой стене напротив входа, были проделаны овальные углубления, почти доверху заваленные битым камнем.
– Что это такое?! – вытаращилась Ильза. – Оно для колдовства, да?! – А с чем, кроме колдовства, могло ассоциироваться у бедной девушки таинственное подземелье?
Хельги взглянул на нее с жалостью и сказал вполголоса:
– Какое там колдовство! Это обычная уборная.
К такой прозе жизни оказались не готовы и все остальные.
– Глупость какая! С чего ты взял? Ты уверен?!
– Покусай меня химера, если это не так! – исчерпывающе ответил демон, и друзья были вынуждены согласиться с его догадкой.
– Зачем же здесь, под землей, уборная? – принялась гадать Ильза. – Наверное, сюда Ирракшана ползала?
– Ирракшана никуда не ползала! – Хельги даже рассердился ее глупости, хотя обычно легко прощал девушке подобные промахи. Но на то, что касалось Ирракшаны, он всегда реагировал болезненно, а тут еще и обстановка влияла… – Она лежала неподвижно на своей тумбе. И вообще, тому, кто питается чужими сущностями, ходить в уборную нет нужды. Неужели так трудно сообразить?
Наверное, это дурное влияние сильфиды так сказалось.
– Извини, я этих тонкостей не знача, – ответила девушка резко. – Я же не демон-убийца, чужими сущностями не питаюсь.
Сказала – и сама ужаснулась. А Хельги вдруг как-то сник, побледнел и притих. Ильза увидела, что натворила, и разрыдалась… И ему ее же пришлось утешать! Где в жизни справедливость?
Это был Трегерат – сомнений больше не осталось, Меридит прочла надпись, выбитую над одной из арок. Но не тот, привычный город, что остался наверху, а старый Трегерат. Мертвый, уничтоженный, испепеленный в той войне, что вошла в историю как битвы трех магов. Самая первая, самая страшная магическая война – куда до нее средневековым! – сровняла с землей, превратила в спекшийся пепел все, что было наверху. Сохранился Трегерат нижний – погреба и подвалы, гробницы и склепы, тайные подземные ходы дворцов, чьи-то норы, галереи, целые подземные этажи, объединенные в единую систему длинными коридорами… Наверное, древний город населяли не только люди и кудиане – эти народы любят воздух и свет, они никогда не забираются так глубоко. Был здесь еще один народ, он-то и создал Трегерат подземный.
Страшен гнев вырвавшихся на волю Сил Стихий. Ничто живое – на земле, под ней ли – не уцелело в огненном безумии той битвы. Но неживое – устояло.
Трое суток без малого (время под землей, опять же особым гномьим чутьем, умел определять Орвуд), показавшихся целой вечностью, прошли в бесплодных скитаниях по гигантскому подземному лабиринту, где все было прах и тлен, где сам воздух пах смертью… Руины, осыпи, обвалы… Но даже они не могли скрыть былого великолепия погибшего города. Каменная резьба, украшающая колонны, поражала своим изяществом, мозаичные полы были сделаны не из цветного стекла даже, а из природного самоцветного камня, лики чудесных мраморных скульптур дышали жизнью, склепы и гробницы ломились от драгоценностей… Все было так удивительно, непривычно, роскошно, прекрасно и загадочно…
Путникам казалось – вот сейчас, за следующим поворотом, им откроется что-то необыкновенное! Некая тайна, ради которой кто-то когда-то шагнул в логово демона-убийцы, не пожалел не только жизни – что стоит жизнь смертного? – но даже самой сущности своей!
Увы. Чуда не случилось. Тайное осталось тайным, откровения Судьбы они так и не дождались. Только измучились, промочили ноги и продрогли до мозга костей – о кострах, пусть даже магических, Орвуд и думать запретил, а ледяная вода в галереях местами доходила до колен.
Друзья начинали потихоньку впадать в отчаяние. Все чаще, все навязчивее становилась мысль: а если другого выхода и вправду нет?
– Должен быть! – убеждал Орвуд. – Я точно знаю! Здесь есть движение воздуха.
– Мы уже три дня без толку бродим! – жалобно всхлипнул Эдуард. Он чувствовал, что из грозного воина вновь превращается в слабого, плаксивого юношу, но ничего не мог с собой поделать.
– Что такое три дня для подземелья! – рявкнул гном свирепо. – Бывает, месяцами блуждать приходится! И все равно рано или поздно находится выход!
– Слабое утешение, но лучше, чем ничего! – пробормотала диса со вздохом.
Выход нашелся!
Сперва Орвуд принялся как-то по-особому, интенсивно шевелить своим большим мясистым носом, нюхая затхлый пещерный воздух.
