опасности никто не станет дознаваться, кто такие, откуда и зачем явились. Будут рады любому лишнему мечу.
Орвуд был недоволен.
– Какого демона мы ввязались в эту свару?! – Голос его заглушал шум сражения.
Меридит взглянула на гнома с искренним недоумением. И не стала отвечать. Она радовалась хорошей битве и воображала, что остальным это должно нравиться так же, как и ей. Эх, хорошо быть дисой! Весело жить на свете!
Орвуду ответил Хельги:
– Наверное, искореняем зло, порожденное добром!
Город был обречен. Защитники его отступали, некоторые уже пустились в бегство. Груды мертвых тел громоздились по обе стороны стен, но ольдонцев среди них было совсем мало – примерно один к десяти. Разметав последние ряды сопротивления, головной отряд нападающих прорвался к городским воротам…
Вражеское войско входило в Эйк победным маршем. Сам король – его было хорошо видно с высоты – гордо шагал впереди, сжимая в руке окровавленный меч.
Эдуард узнал его сразу. Даже вздрогнул – столь велико было сходство Кровопивца с его собственным отцом. Не теперешним, уже порядком поседевшим и постаревшим, а тем, каким он запомнился принцу с детства.
Филипп Второй выглядел нестарым, лет тридцати на вид, и отличался от своего дальнего изнеженного потомка значительно более крепким телосложением. Но черты лица, походка, манера неприятно вскидывать голову при ходьбе казались почти совершенно одинаковыми, будто не разделяли века двух ольдонских правителей, а были они родными братьями!
Облачен он был в короткий плащ зловещей красно-черной расцветки, наброшенный поверх хорошей кованой брони со следами ударов. На голове красовался шлем с пышным плюмажем из белых перьев, забрызганных кровью.
Король шел, твердо печатая шаг, не страшась копий и стрел, с наслаждением вампира истребляя все живое на пути…
– Надо его валить! – проорал Рагнар спутникам. – Это наш последний шанс! Все вниз!!!
В азарте битвы они устремились вслед за рыцарем.
Ни король, ни окружение его не ожидали такой мощной атаки, они считали, что враг повержен, и не были готовы отразить удар. В считаные секунды кансалонцы и рыцарь разметали тех, кто был подле короля… Эдуард вдруг обнаружил, что смотрит прямо в глаза своему предку и стоит поднять меч… тот уже ничего не сможет сделать, потому что не успеет… И он поднял меч для смертельного удара…
Удар был отбит так сильно, что принц едва сохранил равновесие. Он вскинул глаза, пытаясь осмыслить, что же произошло, что помешало ему прикончить Кровопивца…
Перед ним стоял Хельги, закрывая собой ольдонского короля. Страшный, с волчьим оскалом, глаза полыхают желтым огнем.
– Назад!!! – прорычал он по-аттахански. – Все назад!
Друзья ошарашенно отпрянули.
– Спятил? – выдохнула сестра по оружию.
– Нет! Назад, я сказал!!!
Он крикнул еще что-то, Эдуард, плохо освоивший аттаханское наречие, не разобрал. Но другие поняли.
Король шел вперед по улицам гибнущего Эйка, а они, выстроившись на манер телохранителей, защищали его от копий, стрел и мечей. Оберегали так, будто он был для них самым близким и родным существом на свете! Принц не знал, что и думать, а потому решил не думать вовсе. Просто делал как все, слепо подчинялся приказу, хотя душа его исходила криком протеста.
А битва меж тем продолжалась. Уже на подступах к королевскому дворцу армия Ольдона столкнулась с неожиданным сопротивлением. Воинов было немного, сотни две. Но они стоили тысяч тех, что сложили головы на защите стен. Они стояли, спокойные и уверенные, готовые умереть, но не отступить, и косые лучи предзакатного солнца сверкали на их гладких щитах. Наемники! Две сотни отборных «каменных лбов»! Правитель внезапно разбогатевшего королевства нашел способ позаботиться о безопасности своего трона.
Бой был страшным и долгим, до самой темноты. То численный перевес брал верх над опытом, то наоборот. И все это время Кровопивец был в самой гуще схватки, и они оберегали его жизнь, не щадя себя, не жалея крови и сил.
Когда все было кончено, Эдуард уже не стоял на ногах.
Они расположились под деревом возле фонтана в дворцовом саду. Аолен привычно исцелял раны. Остальные сидели молча, не глядя друг другу в глаза. На душе было гадко до тошноты. Впервые в жизни они чувствовали себя предателями.
В общей сутолоке и шуме – стонали раненые и умирающие, рыдали и сыпали проклятиями пленные, ольдонцы с радостными воплями грабили дворец – на них никто не обращал внимания. Их снова приняли за своих.
Вдруг совсем рядом послышались тяжелые шаги. Филипп Второй в сопровождении свиты вышел из темноты, приблизился к своим неожиданным защитникам. Постоял с минуту молча, ожидая, когда те встанут и склонятся, как подобает в присутствии короля. Но они остались сидеть. Не потому, что хотели продемонстрировать непочтение, просто не нашлось сил. Досталось им в том бою изрядно! Не одна стрела, предназначавшаяся королю, попала в другую цель. Чудо, что все остались живы.
– Кто такие? – сурово спросил король, поняв, что правила соблюдены не будут.
