Академии была цифра в пятьсот-шестьсот выпускников за год.
Разумеется, при таком соотношении сил – ведь в Академии учили только белой магии – Совет магов континента мог особо не беспокоиться о мышиной возне горстки отщепенцев, что избрали некогда черный путь. Тем не менее, ректор Академии, бывший по совместительству и главой Совета, уделял этому вопросу некоторое внимание. Да и деятельность чернокнижников в последние годы перестала быть безобидной. Насколько было известно Дорнблатту, колдуны больше не ограничивались совершением злых поступков в корыстных целях, а старались распространять идеологию Мрака и, как это ни печально, находили последователей. Многочисленные черные ячейки возникали на территории Арлании как грибы после дождя. Одна из таких групп была недавно уничтожена в Билане. Ее разгромил какой-то хамоватый пришлый маг по имени Кедрик, о котором Дорнблатт раньше ничего не слышал. Архимаг был бы не прочь побеседовать с этим человеком, но тот, закончив свои дела в Билане, исчез без следа…
Несколько лет назад ректор Академии магии разменял свой тридцать шестой десяток. По человеческим меркам он был, разумеется, невероятно стар. Но маги на то и маги, чтобы облегчать свое существование при помощи Силы. Дорнблатт вовсе не являлся беспомощным дряхлым созданием, чья кожа не отличается от испещренной складками серой шкуры мерзкой рептилии. Преклонные годы не способны омрачить жизнь опытного мага: наполняющая его тело волшебная Сила сводит на нет все связанные с ними неприятности, будь то возрастные заболевания, импотенция, потеря памяти или физическая немощь. Пятидесятилетние волшебники частенько выглядят на восемнадцать. Дорнблатту же никак нельзя было дать на вид больше шестидесяти. А имея статус, которым он обладал – несмотря на существование многочисленных министров, придворного мага и прочих государственных чиновников, Дорнблатт являлся вторым лицом в стране после короля, – можно было позволить себе забыть о каких бы то ни было неприятностях, будь они связаны с возрастом или просто плохой погодой на улице.
Но скверные, недобрые события продолжали происходить в окружающем мире. Несколько недель назад, аккурат перед началом заварушки в Билане, Дорнблатт получил сразу два неприятных известия. Сначала – о том, что посланный во владения герцога Фирена выпускник Академии бесследно исчез. Я’Ли потом нашелся, но был уже не совсем человеком. А несколько позже ректору сообщили о трагической гибели его товарища по Совету магов – волшебника Эрлангуса. Когда-то Эрлангус был студентом Академии и постигал волшебную науку под началом Дорнблатта. Много позже пути их несколько разошлись. Эрлангус являлся, пожалуй, единственным из магов Схарны, кто относился к древним пророчествам с предельной серьезностью. Он был сторонником силового решения проблемы с черными колдунами, которую прочие волшебники и за проблему-то не считали. Неудивительно, что Эрлангусу и его не слишком многочисленным сторонникам было весьма нелегко воплотить свои идеи в жизнь. Тем не менее, они довольно многого добились. Основанный Эрлангусом Дом хранителей спокойствия Схарны сумел изгнать адептов Мрака, как минимум, с арканских земель.
Судьба, впрочем, в итоге оказалась к Эрлангусу не слишком-то благосклонна. Дорнблатт был поражен, когда бывший ученик сам явился к нему в виде бесплотной тени и рассказал об обстоятельствах своего ухода из жизни. Как оказалось, Эрлангус погиб от руки другого хранителя – своего же воспитанника по имени Тайрис. Нападение было внезапным, и Эрлангус не исключал, что действиями Тайриса управлял кто- то другой – возможно, даже демон. Так и оказалось. Демоны, правда, к случившемуся оказались непричастны, но Тайрис действительно атаковал наставника не по собственной воле. Его сознание подчинил себе предатель Лангмар, также принадлежавший когда-то к Дому хранителей.
Лангмар… Это имя Дорнблатт услышал далеко не впервые за последние тридцать лет.
Теперь, когда казавшиеся раньше бредовыми заявления Эрлангуса получили серьезное подтверждение, ректор Академии стал гораздо больше времени проводить за изучением древних манускриптов, в которых мог содержаться хоть какой-то намек на то, что могло помочь в борьбе с дзергами. В том, что возможность их возвращения – вовсе не страшная сказка, Дорнблатт уже убедился. Не так давно из Биланы прислали мумифицированную голову Архун-Коллака. После того как на нее вдоволь надивились король, придворные и городская знать, Дорнблатт забрал зловещий трофей в Академию для исследований.
Беда была в том, что тот, благодаря кому успешная борьба с древними стала возможной – все тот же Ингардус, – не оставил почти никаких записей, касавшихся особых заклинаний, направленных на уничтожение дзергов. А они ведь у него были! Ингардус пускал эти заклинания в ход под конец поединка, когда очередной волкоголовый враг был достаточно измотан с помощью привычных магических средств.
Вот, например, от заклятия, которым великий маг сразил в Дзергвольде Тергон-Газида, осталось только название – «Анбл-Дор». Судя по тому, что больше это заклинание нигде не упоминалось, пророк Занзары, скорее всего, составил его сам.
Немалую часть силы Ингардуса дали ему собственноручно изготовленные волшебные предметы. Кольца стихий, Пентакль Света и легендарный Венец Мрака. Одно из колец, управлявшее силой огня, принадлежало сейчас самому Дорнблатту. Пентаклем Света до известного момента владел Эрлангус. Позднее же этот ценнейший артефакт был подарен Кедрику – еще один повод пожалеть о том, что последний так и не предстал пред очи мессира ректора. Перстень воды хранился у одного из сильнейших магов далекой страны Ончанд. Оставшиеся два кольца и, разумеется, Венец Мрака – считались потерянными безвозвратно.
Впрочем, почему безвозвратно и почему – потерянными? Любой из этих предметов мог однажды всплыть в самом неожиданном месте: Дорнблатту вспомнилась пошленькая история о том, как один из прежних королей Арлании потерял по пьяной лавочке свою корону в уборной. И далеко не факт, что первым их обнаружит один из сторонников Света. В конце концов, никто из белых магов, кроме хранителей, никогда и не занимался такими поисками. Для чернокнижников же Венец являлся самой заветной целью: ведь с его помощью они могли сдвинуть в свою пользу чаши весов в вечном противоборстве…
Этот предмет, пожалуй, представлял наибольший интерес во всем арсенале Ингардуса. Истинное происхождение Венца было скрыто под завесой тайны – гораздо более плотной и мрачной, чем любой другой вопрос в истории Схарны. Что-то очень скверное было связано с Венцом Мрака, и в качестве источника этой скверны скупые на информацию древние свитки называли не черную магию, с помощью которой был создан сей артефакт, а… самого Ингардуса. Похоже было, что ради победы Света знаменитому магу пришлось пойти на более страшное преступление, чем простое использование черных заклятий.
О том же, что именно представлял собой Венец, оставалось только гадать. Но ректор Академии не собирался раскидывать карты или сжигать в камине набитую змеями свиную шкуру. Он хотел найти способ в корне пресечь грозящий Схарне новый конфликт, а не составить полную биографию Ингардуса.
Дорнблатт находился сейчас в своей личной библиотеке, где хранилось множество книг и документов, отсутствовавших в общих хранилищах Академии. Благодаря этим текстам он знал историю и теорию магии гораздо лучше, чем кто-либо другой. Но даже ему не была известна вся правда. В самом лучшем случае – лишь половина ее.
Только сейчас Дорнблатт начинал понимать, что ситуация получается чересчур уж запутанная. Вроде бы история Арлании была свободна от свойственных многим другим мирам губительных интриг, когда свергают не только правителей, но и богов, и каждые десять лет переписывают школьные учебники. И, тем не менее, выглядело все так, словно много лет назад кто-то принялся уничтожать или же очень надежно прятать важные свидетельства, которые пролили бы свет на загадки прошлого и помогли решить серьезные проблемы в настоящем и будущем. Нет, не могли, никак не могли самые ценные исторические архивы Схарны содержать столь скудные сведения, и уж тем более не должны были в ряде случаев противоречить друг другу.
«Похоже, тишина и покой, долгие годы царившие в нашем мире, были не более чем маскировкой для чьих-то недобрых планов, – нахмурив косматые брови, думал Дорнблатт. – А под этим покровом все это время бурлило, вызревая, что-то весьма нехорошее. Иначе откуда взялись многочисленные нестыковки, скрывающие истинную суть происходящего? Чернокнижники тут вряд ли причастны: им в Академию вход заказан. Страшно даже подумать, какие тайны могут храниться под толщей времен. Хорошо бы еще, они не омрачали сегодняшний день».
Закрыв книги, Дорнблатт хотел сначала поставить их на полку, но мгновением позже решил, что еще вернется к ним вечером, и аккуратно сложил тома на столе. Затем старый маг прошествовал через несколько комнат, составлявших его персональные покои, запер входную дверь – он мог, конечно, и не
