Темный дар

— Я дам тебе полную свободу, — произнес темный. — А ты расскажешь, куда увезли наших спутников — эльфов. Кто их охраняет и есть ли возможность их вытащить?

— Я мало что знаю, — признался пленник. — Их увезли недалеко отсюда. В тайные пещеры.

— Как их нашли? — резко спросил темный. Я же молчал, предоставив ему вести допрос.

— Я не знаю, — повторил воин. — Нам ничего не сообщают. Сегодня приказали ждать здесь. Сказали, что вы проедете довольно скоро. Что вас будет пятеро…

— Значит, про тебя все-таки не знали, — констатировал я, глядя на темного. Тот только кивнул.

— Нам приказали убить вас — продолжил воин. — Но… — тут он с тоской оглядел павших и со злостью посмотрел на Риана. — Пещеры недалеко отсюда. Езжайте на восток, ближе к землям герцога. Пещера на пригорье.

— Вот видишь, — улыбнулся Риан странной, я бы даже сказал страшной улыбкой. Ничего теплого в ней не было и в помине. — Все не так сложно. Ты заслужил свободу, о которой я говорил… — и он резким, едва уловимым движением вонзил черный стилет, непонятно откуда вытащенный, прямо в сердце воина, спокойно пронзив легкий доспех. Тара вскрикнула. Солен сжал кулаки и бросился к темному, но тот легко увернулся, повернувшись к нам лицом. На нем играла дьявольская улыбка.

— Зачем ты убил его? — холодно спросил я, хотя прекрасно понимал причины.

— Я не привык оставлять за спиной врагов, — пожал плечами Риан. — Он бы обязательно донес на нас своим. И в пещеры прибыло подкрепление до того, как мы убрались бы оттуда.

Я кивнул. Что ж. Причина понятна. И вполне разумна, но его обещание…

— Ты же дал слово! — закричала Тара. На ее лице был даже не испуг, а разочарование. И я очень хорошо ее понимал. У самого в горле стоял ком. Я привык ощущать темного не как бесчувственного врага, а как скорее временного, хоть и опасного спутника. А тут… — И ты нарушил его!!! — она вытащила свой меч.

— Ты думаешь? — усмехнулся темный. Он спокойно стоял напротив нас пятерых и внимательно глядел на всех. На покрасневшем от злости Гварте, он задержал полный насмешки взгляд больше всего. Затем взглянул мне прямо в глаза. — Я бы никогда не нарушил своего слова. И ты это знаешь — он обращался только ко мне. Я смотрел в эти фиолетовые глаза, и в душе зрело какое-то странное узнавание. Я ведь раньше видел их. Такие родные… — Я обещал полную свободу, а полная свобода для человека — это смерть. Он сам согласился.

Не смотря на ситуацию, из моей груди вырвался вздох облегчения. Не глядя на ошеломленных остальных, я подошел к темному и улыбнулся. Все же я был прав. Он не нарушит данного слова, но…

— Придется более внимательно вслушиваться в твои слова, — покачал я головой.

После того, как я убил «языка», я поднялся на ноги, увернувшись от рук Солена, мечтавших меня придушить (и это мягко сказано). Что ж. Похоже, они совершенно не знают игры слов. А зря. Уж ей то я обучался основательно.

— Зачем ты убил его? — было очень больно видеть этот холод в глазах брата, но я лишь усмехнулся, забавляясь ситуации.

— Я не привык оставлять за спиной врагов, — на лице Алина отразилось понимание, но холод так и не ушел.

— Ты же дал слово!!! — ой, а голосочек у этой девушки, мама дорогая… Потише бы она что ли? У меня и так голова болит после удара об землю… Если бы не цепь, то одним темным в мире стало бы меньше. Как бы он без меня? Совсем бы в свете погряз!

А вот о том, чего не знаешь, лучше не говори! Я никогда не нарушаю своего слова! О чем я не преминул сообщить, глядя прямо в глаза брата. Я ясно чувствовал, что на того человека ему совершенно плевать, просто он все же доверял мне…

— Я обещал полную свободу, — пояснил я, обращаясь только к Алину. Пока остальные переваривали услышанное, я внимательно наблюдал за переменами, произошедшими на лице Алина. Разочарование сменилось облегчением, а потом и радостью. Его топазовые глаза вновь потеплели. Я с изумлением почувствовал, как родственные узы на некоторое время проснулись. И, похоже, брат тоже это ощутил. Но все вновь пропало.

— Придется более внимательно вслушиваться в твои слова, — покачал он головой, но в его глазах промелькнули озорные огоньки. Он принял себе это на заметку, и постарается при случае поймать меня на слове. Я не выдержал и улыбнулся. Уже по настоящему, а не той кривой ухмылкой, что не сходила с моего лица вот уже несколько часов. — А то, не ровен час, получу за это.

— Возможно, — откликнулся я. Потом резко развернулся, но тут же помянул «незлым, тихим словом» всех идиотов, что поставили перед нами засаду с вакками. А заодно и вообще всех колдунов, кто занимается подобной дурью, как разведение этих мерзких тварей. Алин за спиной тихо фыркнул, но все же сдержал смех. Я прошелся по месту битвы, собирая свое оружие и тщательно оттирая об траву.

Остальные также занялись чисткой, и вскоре мы шли к оставленным коням, собираясь продолжить путь.

— А все же, Риан, ты порядочная сволочь, — не сдержался Солен, когда мы уселись на коней.

— А я и не спорю, — довольно ухмыльнулся я, избегая удара крепких кулачков Тары.

Глава 8

Повернув коней на восток, мы начали продираться через лес. Тара некоторое время смотрела на меня, а потом все же подъехала и заговорила:

— Риан. Неужели тебе не жалко того парня?

— Нет, — спокойно ответил я. — С чего бы это? Он бы убил всех нас, если бы была возможность.

— Это из-за того, что он человек? — девушка едва не сорвалась на крик.

— Нет, — опять повторил я. Этот разговор уже начал утомлять. — Я не страдаю расизмом.

— Тогда почему? Он не смог бы причинить нам вред, — Тара все не хотела успокаиваться. Да чего она ко мне привязалась? Вроде спокойно резала лучников, а тут из-за одного молодого воина раскричалась.

— Это не тебе решать — смог бы или нет, — и я отвернулся, давая понять, что говорить больше не желаю.

Тара резко поддала коня и поехала вперед.

— Не думай об этом, — посоветовал Алин. — Тара еще слишком молода. Она не может пока принять того, что сдавшихся людей убивают. Солен, в этом смысле, не далеко от нее ушел.

— Честь вещь хорошая, — хмыкнул я. — Но не тогда, когда она в избытке.

— Оставь им пока эти иллюзии, — грустно произнес брат. — Позже они поймут, что в мире слишком много лжи, и что клятвы не боятся нарушать очень многие.

— Надеюсь, что это их понимание случится не при мне, — вздохнул я. Успокаивать людей — вот уж чего я совершенно не умел.

— У каждого народа своя честь, — вмешался Гварт. — И у каждого свои законы.

— У каждого народа разные представления о чести, — уточнил Ясень.

— Не спорю, — усмехнулся я. — Может, мы все-таки поторопимся? Ясень, ты сможешь прочистить дорогу?

— Попробую, — вздохнул друид. Потом закрыл глаза, и его лицо приобрело отрешенный вид. Я почувствовал присутствие светлой силы. Друид пытался наладить связь с природой, прося провести нас. Через несколько минут он открыл глаза. — Возможно, и получится — и он утер взмокший лоб.

И в самом деле. Теперь кони шли резвее, поскольку корни и заросли попросту исчезали с нашего пути. Таким темпом мы добрались до невысоких гор.

— Ну, и где тут пещера? — недовольно сказал Солен. Гном хитро прищурился.

— Вон там она, — и Гварт махнул рукой. — И глубокая. Я чую.

Все верно. Гномы отлично разбираются в пещерах и со всем, что с ними связано.

Я поглядел в указанную сторону и сумел разглядеть прекрасно укрытое отверстие.