Я покачал головой:
– Вот почему мы отправляемся в Вайгал. Теперь мне понятно это тянущее чувство необратимости.
Кэртис хмыкнул:
– Я правильно понимаю, что там ты рассчитываешь встретиться с Сиганом?
– Нууу…
+ Он будет там + шепнул голос в моей голове.
– Он будет там, – повторил я и улыбнулся сыну Лейлы.
– Кто такой Сиган? – но я по глазам видел, что он уже догадался, просто не смея поверить своей дикой догадке.
– Пират, – поднялся я на ноги. – И первый жрец Лейлы на морских просторах. – Поднял на них глаза и уточнил. – Верховный Жрец Лейлы на море, так же как я Верховный на суше.
Глава тринадцатая. Гости из прошлого
Их было семь. Семь жрецов Лейлы, чья кровь требовалась для огненного кубка с лекарством, способным излечить богиню. Нашу богиню.
Первый жрец Лейлы, ставший Верховным, сочетая в себе обе ипостаси служения; тот, кто распространил Культ Лейлы на половину континентов Эмира – фиолетовоглазый Сарагон. Необычный цвет его глаза воспевался в легендах, как особый знак расположения богини.
Первая из трех за всю историю служения Лейлы женщин – Верховных Жриц, – солнечная, золотоволосая Лирия, с невинной улыбкой и черной душой убийцы.
Первый служитель Лейлы, которому она даровала свою силу в первое свое явление на Эмире, маг и воин – Лайл. Спокойный, рассудительный. В отличии от остальных, его лицо не отличалось красотой, как это любит наша госпожа, но было в нем что-то… настолько притягательное, что я понимал Лейлу и её выбор. Насколько мне было известно, его она удостоила особой почести. Он был, пожалуй, единственным жрецом Лейлы, кто испытал жаркие объятия страсти самой богини. И сейчас он путешествовал для того, чтобы спасти любимую женщину, а не повелительницу.
Первый Верховный Жрец Любовник – голубоглазый Тир. Гибкий, яркий и совершенно сумасшедший. Он способен был очаровать даже дерево. Я старался держаться от него на некотором расстоянии. Опасный, очень опасный.
Первый Верховный Жрец, уничтоживший собственный народ во имя Лейлы – молчаливый Тагар. Мрачный тип с высокомерными королевскими замашками. Ему не нравились вопросы и, по-моему, я сам ему тоже очень не нравился. В пару мгновений он вообще мне чем-то напомнил Регила.
Первый Верховный Жрец с великим талантом барда – бродяга с беззаботной улыбкой Миран.
Еще четверо сопровождающих оказались втянуты случайно, оказавшись невовремя рядом со своими господами: мальчик-секретарь, слуга Тагара, которому тот диктовал какой-то документ в момент появления Сирена; служанка Лирии, которая в тот момент помогала своей госпоже в утреннем омовении; и две девушки-рабыни, с которыми Тир плескался в уединенной бухте.
– Ты очень хорошо знаешь легенды и песни, – ко мне подъехал Миран.
Коней мы взяли в лагере разбойников, все равно своим хозяевам они больше не требовались.
Я взглянул на барда и улыбнулся:
– Приходится. Нам больше ничего не осталось, кроме легенд и песен.
Он нахмурился:
– Неужели наши потомки не смогли сохранить ни крупицы иных знаний. Я в своем времени создал в Главном храме Лейлы одну из самых больших библиотек Эмира.
Я покачал головой:
– Нет больше храмов Лейлы. Я самый настоящий бродяга, как и Сиган. Нас обоих швыряет из стороны в сторону по повелению Богини.
Жрец подтянулись ближе, прислушиваясь.
– Что же случилось за эти пять тысяч лет? Почему моя мать отказалась от храмов? Ей всегда нравились строения в её честь. – подал голос Сирен.
Я вздохнул, вот этих то вопросов я и боялся. И все же… Для них это будущее еще не свершилось. Они просто как бы попали в один из нужных им вариантов. Так что почему бы и не рассказать:
– Лорд Сирен… Как имя вашего дяди? Того, который подстроил всю эту историю, из-за которой вы вынуждены скитаться по времени?
– Брата Годоса, зовут Рой, – мрачно отозвался молодой бог. – Он любит кровь и его стихия…
– … Мрак, – закончил я. – Эта война станет бесконечной. Религия поклонения Рою стала довольно распространенной за последнее время. Во многом благодаря Его любимцу – Верховному Жрецу Мрака – Растину.
– Ты шутишь? – недоверчиво посмотрели на меня огненные глаза. – Рой ненавидит людей, чтобы кто-то из них стал Его любимцем… не верю.
– Тем не менее, – пожал я плечами. – Видимо и в божественных сознаниях может что-то меняться, изменилась и Лейла… и Рой. Потому что именно из-за Растина поколение назад был под корень уничтожен культ Лейлы. Все её храмы разрушены и смешны с пылью. А имя богини почти забыто.
Кони тревожно ржали, останавливаемые резкими рывками поводьев. Я придержал Призрака и обернулся. Они смотрели на меня с одинаковым неверием и потрясением. Рядом встал Кэртис, с каким-то странным чувством рассматривая гостей, кажется, эта эмоция походила на далекую родственницу сочувствия.
После повисшего потрясенного молчания, я вздохнул:
– Почему, вы думаете, я так молод? У Госпожи не было ни выбора ни времени ждать еще одного Лайла, – я взглянул ему прямо в глаза. – Я то, что ей оставалось.
Кэртис внезапно фыркнул, но не успел ничего вставить, потому что детский голос возмущенно ворвался в мою речь:
– Ты говоришь глупость, Ли! Ты не все, что осталось! Ты мое сокровище! Сам не знаешь своей цены, так хоть не наговаривай на себя перед другими! Я запрещаю тебе!
На тропинке, сердито уперев руки в бока, стояла Лейла.
Сирен соскочил с коня, не отрывая взгляда от неё, сделал шаг вперед, и выдавил хрипло и потрясенно:
– Мама?!.
Она опустила руки и неловко переступила босыми ногами:
– Здравствуй, Рен. – На губах богини появилась легкая улыбка. – Прости, что сразу не показалась. Ты ведь привык видеть меня совсем другой.
– Что с тобой случилось? – выдохнул он.
– Это не важно, – покачала она головой. – Что бы ни случилось, у тебя совсем другая задача. Ведь если ты не вернешься с лекарством, меня вообще не будет. А это, – она провела руками вдоль своего тела, – всего лишь очередной этап войны с твоим дядюшкой. Просто один из последних раундов этого противостояния был за ним.
Она посмотрела на гостей из прошлого, которые уже все стояли на коленях,
