следующий, пока он не клюнул носом вниз. Вдох, выдох… дзень! И пятый нож вышибает первый, плотно ложась на его место, в самый центр.
Черноволосый наемник боком подобрался к мишени, ловко выдернул ножи. Передать мне все он так и не решился, отправляя по одному, я ловила их левой рукой, мгновенно перекидывала в правую и посылала обратно. Пока я дышу в одном ритме с волной… дзень, дзень, дзень… с кораблем и ветром, надувающим паруса… ножи танцуют у меня в руках, ложась в центр доски пятилистником… дзень, дзень!
Потом было искреннее восхищение ошеломленных наемников, торжественное вручение призов… да! И много, много горячего пунша, крепкого рома и рисового самогона. Отрешенно крутя между ладоней полный стакан, я смотрела на опалесцирующую гладь ночного моря. Вдохновение медленно покидало руки, принося взамен легкое, пузырящееся торжество… Почему я так и не стала цирковым акробатом? — так это именно из-за моего пресловутого вдохновения, не поддающегося ни контролю, ни прогнозированию.
Тогда, во время бури, на крыльях Силы, вырвавшейся из-под контроля сражавшихся магов- стихийников, я бесстрашно скользила по снастям, одну за другой перерезая веревки, удерживающие паруса. А команда пыталась привести в чувство оглушенную погодницу. Мы выбрались из ока урагана, но многим не так повезло.
Очень неуравновешенны, вспыльчивы и неуживчивы люди, работающие с Огнем, Водой и Воздухом, и от их характера часто страдают невинные. К тому же они как волки — делят страны на сферы влияния или охотничьи угодья. Очень непостоянны и неустойчивы их Силы, и чем они сильнее, тем страшнее бывает, когда стихия вырывается из-под контроля. Хотя кажется, что магия — занятие, требующее контроля и самодисциплины… справедливо это только для работающих с Землей, да и то не всегда. Даже мастера Опознания и Принуждения порой неспособны подчиниться холодному разуму.
С тех пор в Ландехольте и Полунсе стихийников больше не берут в придворные маги. Не поладивших столь крупно воздушных магов отправили в катакомбы, лишив способностей. Когда отловили… а ловили долго! И стоило это не одной жизни.
Этой ночью мои сны были наполнены искрящимся весельем и напевными мелодиями Ландехольта. Холод меня не беспокоил.
Капитан Владел Верел смотрел вслед исчезающей в портовой сутолоке бежевой куртке. Он искренне надеялся, что никогда более не увидит этой Охотницы. Всю ночь на корме раздавались пьяные песни и тосты за «такого меткого стрелка», не давая сосредоточиться. Хотя способность выбить десять из десяти на палубе движущегося корабля и достойна восхищения, а то, что откат разорванного договора не прокатился по его кораблю, заслуживает благодарности… прощай, кровница Сирин! Прощай!
Этим поздним утром он наблюдал, как женщина сердечно прощается с неопохмеленными наемниками, скрывая лукавую улыбку. Как подтягивает ремешки новообретенной куртки по тонкой, гибкой фигуре, как ловко прилаживает ножны на предплечьях, выдавая свой немалый опыт. Понимающе скривив губы, она вежливо склонила перед ним голову и первой сбежала по сходням. Обернувшись, подняла руку в традиционном пожелании удачи…
Избави боги нас от подобного счастья! Капитан сделал отвращающий жест. Слишком капризна и непредсказуема будет жизнь принявшего дар от хальда! И хотя ясновидение не числилось среди даров Морского Охотника, он мог с определенностью сказать, что покоя здесь кровница не найдет. А Хейхольт ожидает не самая приятная осень. Впрочем, страну не жаль!
Следует заняться делами. Капитан резко развернулся на каблуках, когда пассажирка окончательно затерялась в толпе, и направился в каюту, где его ожидали утомительные обязанности.
Ларинн и Торис называют городами-близнецами. Они стоят друг против друга в самом узком месте пролива, ведущего в океан, оба — процветающие торговые порты… но не рождалось еще более непохожих братьев. Насколько Ларинн угрюм и мрачен, настолько же весел и светел Торис. Замкнутый, стремящийся ввысь город, над которым нависло давящее присутствие Степи, и широко и привольно раскинувшийся предместьями по берегу моря Торис, где даже дышится легче. Особым шиком считалось здесь иметь одноэтажный дом, занимающий чем больше места, тем лучше. И еще — сад… А уж как здесь одевались! Местная мода явно склонялась к яркому многоцветью. Плащи и платья канареечных расцветок, пестрые платки. Совершенно нормальным считалось к синему плащу нацепить оранжевый с зеленым камзол и шляпу с красными перьями. После тусклой серости Ларинна, безбрежного сине-зеленого моря и пыльных просторов Степи эта пестрота резала глаз.
Впрочем, веселье местами носило несколько истерический характер. Чересчур бурное, нервное и напряженное. Потому что Степь прекрасно слышно и отсюда, хотя немногие это осознают. Безмятежность многих неискренна и наигранна…
Я неторопливо шла по тенистым улицам портового квартала. Здесь даже вокруг складов и пакгаузов высажено множество уже начинающей желтеть зелени. Отстраненно пропуская мимо многочисленных прохожих, я присматривалась и прислушивалась к местным новостям. Хотя на лицах встречного люда не лежало печати озабоченности и скорби, в воздухе витало беспокойство.
Новости… не знаю, хороши ли они для меня? Король умер!
Свернув к купеческим кварталам, я задумалась. В гостиницу или к банкирам? Одно- и двухэтажные белые дома, утопающие в зелени садов, широкие мощеные улицы, ясное голубое небо…
Пока я стояла посреди улицы, меня трижды толкнули проходящие мимо лоточники, а один мелкий карманник попытался пошарить в моем мешке. Благодаря выигранной куртке, ловко сидящей на плечах, я приобрела достаточно респектабельный вид, внушивший ему ложные надежды. Наткнувшись на мой холодный взгляд, он сглотнул, кадык на тощей шее нервно дернулся.
— Иди! — Резко отшвырнув паренька, я развернулась, вылавливая из толпы плотную, румяную булочницу, спешившую по своим ясным и понятным делам. Придержав одуряюще пахнущий лоток, она уже собралась было поскандалить. Я улыбнулась, переборщив немного с доброжелательностью. — Скажи-ка, милая, где тут поблизости хорошая гостиница?
Булочница, смутившись под моим оценивающим взглядом, махнула рукой вдоль улицы:
— Господин пусть пройдет до конца улицы и свернет налево, по Мучному переулку, потом направо, к Лесничьей, а там уж будет «Путевая радость», славное местечко. Как раз для благородного господина!
— Спасибо, красавица! С почином тебя. — Взяв с лотка булочку, я кинула туда мелкую монетку, мимоходом выуженную из штанов карманника. И, шлепнув девушку пониже спины, отправилась в указанном направлении, уверенно разрезая толпу локтями.
Ну чем я не наемник?!
По эту сторону пролива, носящего имя Мори в самом узком месте и названного морем Хольта в самом широком, расположились три королевства. На берегу Внешнего моря, перекрывая выход в пролив Анк, находился Дикей, государство, известное своими пиратами и погодными магами, дальше по побережью простирался Эвенглейнс, на юге упирающийся в горы Димсдейл Королюс. Собственно, эти горы вырастали из болот на морском побережье, ограничивающих на востоке Дикей, и являлись естественной границей распространения людских поселений на этом куске мира. Точнее, государственной границей. Часть побережья Хейхольта приходилась уже на Внутреннее море, туда же впадала знаменитая река Королей, берущая начало высоко в горах Димсдейла, огибающих королевство с запада.
Проще говоря, получался немалый кусок побережья, с юга ограниченный высокими горами. Эвенглейнс не славился ничем особенным, кроме своего всемирно известного банкирского дома, а вот Хейхольт… объявивший себя наследником традиций хальдов, сделавший магию привилегией высокого сословия… Хейхольт, где королевская семья — обладатели немалых неизвестных сил, ревностно оберегающие чистоту своей крови, где браки между близкими родственниками привели к практически полному вырождению потомков… Где искусство обращения с Кромкой и Изнанкой породило самое страшное явление этого мира — некромантию…
Вот кому следует ощутить гнетущий ужас дыхания Степи. Для того чтобы поумнеть!
Король умер! Да здравствует король! Как бы не так! За всю историю Хейхольта, насчитывающую десять веков, ни разу корона не была передана мирным путем. Схватки наследников, сильнейших магов уж этой-то половины мира точно, регулярно погружали страну в кровавый хаос гражданской войны. Так
