– парировала я, без особой надежды на успех в своем мероприятии начиная растирать Вэррэну руки. Как и ожидалось, он никак не отреагировал. Впрочем, альм дышал, и сердце у него билось. А это уже было хорошим признаком. Значит, не умер. И есть надежда, что не умрет.
– Ой-ой-ой, какие мы умные и всезнающие! – тут же вусмерть разобиделся аристократенок, словно бы случайно (правильно, когда ж еще такая возможность представится?) щипая Тьму за хвост.- А я вот скажу Цвертине, и она ничего с твоим альмом делать не будет!
– Почему это? – удивилась я, не прекращая своих безнадежных попыток добиться хоть какой-то реакции от покорно лежащего под моими руками нечеловека.
– Потому что она моя подруга!
– Так и моя тоже,- никак не улавливая самой сути претензий, пожала я плечами.
Торин повел на меня такими глазами, что я неизвестно почему смутилась. Потом обозлилась на себя и поспешила сообщить:
– Одного я только не пойму: ну откуда Зверюга узнал, что у тебя остался кристалл?
Теперь настала очередь Торина краснеть и смущаться. Однако отреагировал он вполне в своем стиле:
– Глупый вопрос. Помнишь, как мы из Меритауна возвращались? То у речки остановимся, то у болота привал сделаем – тебе, видите ли, мыться хотелось. Мы со Зверюгой тоже в воду лезли. Вот тогда-то он и заметил, что я не снял пояс, в котором кристаллы носил. Ну и спросил, зачем, мол, до сих пор его таскаю. А я возьми да и ответь как есть: один кристалл при мне остался.
Я едва успела поймать ринувшуюся вниз челюсть. Ну знала я, конечно, что мой драгоценный подопечный великим умом не отличается, но чтоб настолько! Сначала спереть из кошеля ценную магическую побрякушку, а потом хвастаться ею направо-налево! Сначала Зверюге, потом мне! Нет, такое мог устроить только Торин!
Естественно, я помнила, как мы возвращались из Йанары. И речки-болота помнила (вернее, речки и озерца, а к болотам я старалась не приближаться, дабы неловкий графенок не полез за мной и не вздумал угодить в трясину). И как купались мы в них, тоже припоминала. Я тогда уходила подальше в камыши, оставляя Торина под охраной Зверюги, и, хотя и поглядывала издали, чтобы все в порядке было, разговоров их, разумеется, не слышала и поясов не видела. Ну вот и поплатилась за свою скромность да тактичность.
– Кому еще ты говорил об этой цацке проклятущей, чтоб ее во Мраке вековечном демоны когтями изодрали?!
– Да никому, никому больше! – поспешил заверить аристократеныш, шарахаясь в сторону,- видно, уж слишком недобрыми огнями блеснули мои глаза,- Честное слово, никому!
Я подумала, что вполне могу поверить графенку на слово – все-таки вряд ли он после всего увиденного от меня что-то скрывать будет, оглянулась и, однозначно решив, что Кларрейда вполне себя исчерпала, постановила:
– Мы выезжаем в Каленару! Немедленно! Сходи к хозяину, расплатись за постой и спускайся на конюшни.
– А с этими что делать будем? – недоуменно вскинул брови графенок.
– Дотащим как-нибудь,- не слишком уверенно отозвалась я, приводя статую 'Атакующий альм' в вертикальное положение. Торин забежал вперед, предусмотрительно раскрыл двери, потом вернулся и подхватил Тьму. Я благодарно кивнула и потащила Вэррэна к конюшням, решив, что в поле или в лесу ночевать будет всяко безопаснее, чем в городе, где хватает стражи и могут обнаружиться еще какие-нибудь претенденты на проклятый кристалл легкой победы.
– Брось ты его,- дружески посоветовал семенящий сзади аристократеныш.- Надорвешься же.
– А кто его потащит, если не я? Ты, что ли? – вздохнула я. Разумеется, приятного в переноске представителей противоположного пола мало. Но что делать?
– Пускай здесь полежит. А мы за Цвергиной быстренько съездим и сюда ее привезем!
Я не выдержала и оглянулась, тщась понять: то ли мой подопечный и впрямь бестолочь, каких поискать, то ли он просто шутить изволит. Но по непроницаемому лицу благороднорожденного понять сии тонкости не представлялось возможным, поэтому я лишь обреченно вздохнула и возобновила нелегкое передвижение со статуей в руках.
От неспешного, обстоятельного заседлывания лошадей меня отвлекли какие-то смутно знакомые голоса, ожесточенно спорящие во дворе. Выглянув из конюшни, я оцепенела: перед крыльцом топтались орк и гном, те самые, которые назвались моими братьями в Турце. Оба держали за поводья коней, были изрядно потрепаны, запылены и взлохмачены, но спорили с прежним вдохновением и пылом:
– Да приглядись ты, борода! Нам же сказали: 'Уютное местечко'!
– Да ты, похоже, читать не умеешь! Нормальными же рунами написано; 'Чудесное заведеньице'! Да!
– Да не 'да', а нет! Может, тебе просто не видно? Так я приподнять могу! Вон, читай, вывеска даже магией какой-то подсвечена!
– Отвали, дылда стоеросовая! Не смей хватать гнома! Я и с земли все отлично вижу. Да!
Орк скептически хмыкнул. Но у низкорослика глаза и впрямь были неплохи – он первым заметил меня, замершую у притолоки в тени, и восторженно завопил, подскакивая, как укушенный ядовитым пауком:
– Сестренка! Наконец-то!
Его 'братик' повернулся, взвизгнул почище учуявшей добычу Тьмы и ринулся ко мне, распахивая объятия. Я невольно попятилась, дабы не упасть под напором этих родственных чувств. Впрочем, главная мысль, толкнувшаяся мне в гот момент в голову, была, разумеется, о Торине – как бы к моему подопечному эта сладкая парочка не прицепилась. Пришлось отвлекать внимание на себя:
– Привет, ребята! Вы что тут делаете?
