другу мага и магиню и заставил воззвать к Цвертиненому таланту.
– Да подожди ты,- отмахнулась моя подруга, блаженно жмурящаяся в объятиях Торина. Впрочем, опомнилась она почти тут же и беспомощно заметалась, пытаясь разорваться между милым ее сердцу графенком и желанием поскорее взяться за работу над неизвестным заклинанием,- М-да… Ладно. Это,- рыженькая магиня повелительно указала на альма,- в лабораторию. А ты, Тень, иди, наверное, домой.
– А как же… – Я дернулась в сторону окаменевшего Вэррэна, но он, повинуясь небрежному щелчку холеных пальчиков Цвертины, плавно поднялся в воздух и в темпе вальса поплыл по направлению к особняку.
– Иди-иди, мы без тебя тут справимся. Что еще? Демон обездвиженный? И его давай сюда, разберемся. Мы с Тори- нькой посоветуемся, посмотрим, что к чему, и расшевелим пострадавших от твоей магической дремучести, уже собирающей жертвенную дань среди мирного населения. Когда-нибудь, попомни мои слова, она и по тебе шлепнет! Взвоешь тогда, да поздно будет! Ладно, иди! Иди, я сказала!
Извиваясь от боли,
Задыхаясь от страсти,
Те, кто любят, танцуют в огне.
И порыв их безумен,
И их танец прекрасен,
И ожоги больнее вдвойне…-
тупо процитировала я кого-то из классиков прошлого столетия. Потом посмотрела на захлопнувшиеся за моей спиной кованые створки ворот, потрясла головой, словно надеясь нехитрыми движениями упорядочить пребывающие в сумятице мысли, и покорно отправилась по месту проживания.
Улица Чар, по своему обыкновению, пребывала в том невероятном хаосе и кавардаке, который здесь по какому-то недосмотру богов прозывается порядком. Кто-то орал, кто-то продавал, кто-то покупал, кому-то затыкали рот, кем-то уже выбивали стекла в одном из магических салонов, а о ком-то остались разве что воспоминания. Парочка чудодеев стояла на тротуаре, обнявшись и буквально вцепившись глазами друг в друга; над их головами распускались иллюзорные цветы, из ничего ткались какие-то невероятные тропические птицы и разноцветные, наполненные звездами шары. Толпа плавно обтекала влюбленных магов, не обращая никакого внимания на творящиеся над их макушками чудеса. Я, заглядевшись на удивительно красивую чету, влезла сапогами в какую-то пузырящуюся серебром лужу, поспешно шарахнулась в сторону, но было уже поздно – под подошвами зашипела, распадаясь, брусчатка, и в новообразовавшиеся ямы кто-то уже с величайшей готовностью влетел. Обувь моя при этом, как ни странно, осталась целой и невредимой. Правда, в нее тут же вцепилась крыса размером с кошку (судя по некоторой заторможенности движений, тварь была зомбированной), попробовала разгрызть, но не преуспела и с разочарованным писком потащилась на поиски менее прочной обуви. С трудом подавив желание наподдать наглой твари сапогом под брюхо, я огляделась, сориентировалась по сторонам света и двинулась в сторону улицы Каштанов. Не буду, пожалуй, заходить в 'Сломанный меч', что я там забыла? С утречка сбегаю опять на улицу Чар, узнаю, что гам и как, а потом отвезу Торина в его поместье и, если милорд Иррион не даст мне расчет, навещу князя Варракского, дабы с глазу на глаз побеседовать о его странном и непонятном поведении. А пока домой, и спать, спать, спать…
Особнячок на Приречной улице встретил меня тишиной и теплой вязкой темнотой. Я привычно взмахнула руками, снимая защитные заклинания (благодарение хранителям Сенаторны, к дверям ни грабители, ни соседи, ни прочие незваные гости не прилипли), нашарила над балкой ключ и не без некоторого труда открыла слегка заржавевший от бездействия и влажной погоды замок. Правда, Цвертина подобные устройства величает не иначе как рудиментом цивилизации и утверждает, что лучше магии имущество не защитит ничто. Но я не слишком доверяла чародейству и не спешила менять замки на специальные заклинания, реагирующие на тепло тела определенного человека или распознающие рисунок линий на его ладонях.
Все плоские поверхности в холле покрывал солидный слой пыли, успевшей скопиться за время моего относительно недолгого отсутствия. Наверное, Цвертина в некоторых вопросах все же права, и мне стоило бы разориться на пару заклинаний, поддерживающих порядок в доме и не дающих скапливаться грязи и сору в таких неимоверных количествах. Я протянула руку к настенному светильнику, и он послушно засветился тусклым магическим пламенем. В его свете толстые мохнатые колбаски и шарики, мышами перекатывающиеся по полу, стали еще заметнее. Я чихнула от одного только их вида и, стараясь не потревожить пылевые залежи, направилась прямиком в спальню. Все равно вещи вместе со Штормом остались на постоялом дворе вне стен Каленары, поэтому разбирать и распаковывать мне было нечего. Впрочем, печалиться по этому поводу я и не подумала.
Спала я, несмотря на удобную перину, мягкие подушки и теплое одеяло, плохо. Тяготило чувство оглушающего, тоскливого, выедающего душу одиночества. По-настоящему одна я не оставалась уже много лет. В замке Рэй ученикам уединения не положено. От клиентов не очень-то скроешься, а в перерывах между выполнением заказов рядом со мной всегда была Тьма, не дающая заскучать или переполошиться зря. Теперь же меня пугало все – и вкрадчивый шорох занавесок, шевелящихся иод прохладным дыханием заглядывающего в приоткрытое окно ветра, и стремительный перестук копыт, с которым вдоль парапета проносился какой-то не спящий по ночам всадник, и плеск потревоженной непогодой Неарты, и даже тихое поскребывание, доносящееся из кухни,- видимо, там пыталась найти хоть что-то съедобное одинокая мышка. Именно эти вкрадчивые и шуршащие звуки в конце концов и вывели меня из равновесия. Я как была в короткой нижней рубашке, так и вылезла из постели и босиком пошлепала вниз по лестнице, полная желания шугануть наглого грызуна, видимо еще не сообразившего, что в дом вернулась его законная хозяйка.
Естественно, никакой мыши я не нашла, только замерзла и разозлилась еще больше. Впрочем, при моем безалаберном отношении к домашнему хозяйству остается лишь гадать, как в доме вообще завелось хоть что-то живое. На всякий случай я, невольно поеживаясь от щекочущего босые ступни холода полов и с каждым шагом поднимая небольшие облачка пыли, походила по кухне, для острастки без особой надежды на успех потыкала ухватом во все углы и вернулась в постель.
Утро выдалось хмурым и ветреным, как и предыдущие две недели. Я, невыспавшаяся, злая и голодная (в доме не нашлось ничего съестного, кроме полупуда соли, запасенного мною после меритаунских событий на случай войны с Йанарой), брела по набережной, нехотя отвечая на преисполненные любопытства приветствия заметивших меня соседок и раздумывая, куда сначала направить свои стопы: в трактир какой-нибудь или прямиком к Цвертине. Зря я, наверное, от магини ушла, надо было напроситься ночевать в ее поместье. Но девушка так обрадовалась Торину, что навязывать свое присутствие, пусть и исключительно в целях безопасности милорда Лорранского-младшего, было бы в высшей степени нетактично. Впрочем, поместье рыженькой магини зачаровано от несанкционированного проникновения посторонних получше, чем королевская сокровищница. Если Торин там и ухитрится попасть в какие-нибудь неприятности, то только благодаря своему великому таланту влипать в опасные для жизни и просто
