оказывался в местах совершенно неподходящих, вроде рабочей поверхности письменного стола!
Одно только обстоятельство демон не учел. Перемещаясь из своего мира в чужой, он ориентировался на Макса, именно с ним у него была астральная связь. Спасибо, что этой ночью тот оказался дома. А если бы нет? Если бы, к примеру, летел на воздушной повозке в Америку? Тогда, при неточном перемещении, они с Ильзой оказались бы в положении весьма и весьма затруднительном. Хвала Силам Судьбы, что дело на сей раз обошлось благополучно!
Но эта мудрая мысль пришла ему в голову гораздо позже, задним числом. А пока им было не до умственных рассуждений.
Во дворе чужого мира было темно, пахло помойкой и почему-то… драконами. Ильза насторожилась. Но Хельги ее успокоил: драконий запах исходит от самоходных повозок, стоящих у обочины.
Пока пришельцы осматривались, решали, куда податься, из-за угла вывернулся сильно подвыпивший дядька, зигзагами поковылял к подъезду.
— Эй, почтенный, — обратился к нему Хельги за неимением лучшего, — не поможешь ли нам? У моей подруги сломана рука, не подскажешь, где найти хорошего лекаря?
Прохожий окинул их диким взглядом, пробормотал испуганно:
— Так это вам того… в Склифосовского надо! — Затем он отошел на безопасное расстояние и добавил: — А может, того… в Кащенко… Или мне самому? Надо же! До чертиков допился! Бросать, завязывать, пока не поздно! — Мужчина круто развернулся и подстреленным зайцем засеменил прочь.
— Ладно, — вздохнул Хельги. — Пошли к Максу. Чую, самим тут не разобраться!
Проникнуть внутрь оказалось не так просто — дверь подъезда была заперта на хитрый замок с кнопочками и цифрами. Хорошо, Хельги однажды запомнил код, не то пришлось бы выламывать, перебудили бы весь дом. Подъемное устройство, по обыкновению, не работало, плелись пешком, до самого верха.
Ильза блаженствовала! Со дня их встречи она впервые оказалась наедине со своим любимым! Он шел рядом с ней, заботливо поддерживал за плечи, справлялся о самочувствии. Она была в центре его внимания — право, это стоило сломанной руки! Вот он, подходящий момент, чтобы открыться, признаться в своей любви! Пожалуй, она так и поступила бы, живи Макс на пару этажей выше. Но не успела решиться — пришли.
— Знаешь, давай я первый постучу, предупрежу. А ты тут, за углом подожди, — предложил демон. — Выглядишь ты не очень, Ирину напугаем.
Предосторожность была совершенно лишней. Хельги выглядел ничуть не лучше Ильзы. Даже наоборот. Девушка, по крайней мере, успела привести в порядок лицо, а он, разумеется, не удосужился. Что там Ирина — сам Макс перепугался!
— Не волнуйтесь, я жив, здоров и весел! — успокоил ночной гость. — Мы здесь из-за Ильзы. Она руку сломала… Ильза, вылезай! Иди сюда!
Девушка скромненько, бочком выбралась из-за стены мусоропровода и с извиняющимся видом продемонстрировала перемотанную тряпицей конечность. Дескать, простите, не по своей воле беспокоим, нужда заставила.
Разумеется, ни Макс, ни Ирина не собирались их ни в чем упрекать. Спросили только, что с Аоленом, жив ли — ведь обычно именно он пользовал хворых и увечных. Да еще Ирина осторожно поинтересовалась у Хельги, известно ли ему, что у него творится со спиной: сквозь прореху на куртке проглядывала безобразная рваная рана.
— Известно, — беспечно отмахнулся тот. — Ободрался обо что-то. Уже почти не больно.
Ирину легкомысленный тон демона не успокоил.
— Знаешь что, — велела она мужу, — ты его тоже к врачу вези. Пусть зашьют.
Хельги изменился в лице, побледнел, отступил на шаг, готовый в любую секунду кануть в астрал.
— Как зашьют?! Иголкой? Нитками? Через край? Нет уж, пусть само зарастает!
— Правда, как же я его повезу? Думаешь, врач не поймет, что перед ним не человек? — пришел на выручку верный друг Макс.
— Ладно, — смирилась Ирина, — снимай куртку, я хотя бы промою, пока не загнило… А вы езжайте, езжайте, нечего время тянуть.
— Эх! А как же — без меня?!
— Обойдутся как-нибудь и без тебя! — категорично отрезала Максова жена.
Уже по дороге Макс объяснял Ильзе план действий. Документов у нее нет, вид странный. Чтобы избежать ненужных объяснений, он скажет, что подобрал незнакомую девушку на улице. Сама же Ильза должна либо молчать, как немая, либо на все вопросы отвечать, что совсем ничего не помнит, даже собственного имени.
— Ладно, — утомленно кивнула девушка. Ее начало укачивать от езды, рука разболелась еще сильнее, но упустить возможность блеснуть эрудицией в чужом мире она не могла. — Я скажу, что у меня амнезия!
— Нет уж! — возразил Макс, вместо того чтобы восхититься. — Этого ты не говори, выйдет слишком ненатурально. Лучше изображай из себя полную дурочку.
— Ох, не знаю, получится ли… Постараюсь, конечно… — Она прервалась, сообразив, что попалась на слове. Окажись рядом Энка, она непременно сказала бы, что особенно стараться не придется. К счастью, язвительная сильфида была далеко, а Максу воспитание не позволяло насмехаться над бедными девушками.
К тому же Ильза вовсе не была глупа. Она вспомнила рассказ Аолена о госпитальных порядках и нашла еще одну проблему, которую упустил ее провожатый, не привыкший мыслить стратегически.
— А если меня не захотят выпускать? Велят оставаться на излечении день или два? Где я потом стану вас искать? Ты же не сможешь ждать меня под дверями так долго?!
— Ах, черт возьми! Верно! Как я сразу не подумал! Давай договоримся так. Я буду ждать тебя тут, в машине. Как только тебе обработают руку, сразу беги. Сможешь?
— Еще бы! — фыркнула боец Оллесдоттер. — Я, поди-ка, воин! Надо будет, стражу голыми руками… голой рукой перебью! — Она знала, что заведения такого рода, как лечебницы, редко охраняются слишком строго, и стражники в них обычно служат паршивые.
— Ты уж постарайся этого избежать, ради всех богов! — попросил Макс проникновенно. — Беги тайно, чтобы никто не заметил.
— Как лазутчик?
— Вот-вот. Чтобы без кровопролития.
— Как скажешь. — Ильза была сама покорность. — Ну, идем? А то знобит что-то.
В лечебнице все прошло более или менее гладко. Макс говорил как по писаному: ехал домой, на Воронцовской увидел девушку — лежала вся избитая, в крови. Подобрал и привез. Ничего о ней не знает, она даже имени своего не говорит.
Ильза в это время добросовестно изображала идиотку. Она знала, какими они бывают. В ее родном Лотте на соседней улице жил один такой дурачок. У него была крупная голова, глубоко посаженные глаза, толстые губы и вечно полуоткрытый рот. Говорил дурачок плохо, больше мычал и хихикал. Звали его Мумм, был он уже немолод, а дни свои окончил страшно. Ильза сама видела, как боевой топор фьординга надвое раскроил бедняге череп.
Вот этого-то Мумма Ильза и избрала прототипом своего «сценического» образа. Конечно, изменить внешность ей было не под силу — колдовству не обучалась. Зато мычать и хихикать могла сколько угодно. Выходило очень натурально. Наверное, она даже перестаралась, потому что окружившие ее люди в смешных белых халатиках и не менее забавных зеленых и синих костюмчиках и колпачках заговорили о психиатре. Психиатр — это специальный лекарь, который правит мозги. Сводить с ним знакомство девушке не хотелось, поэтому она сбавила обороты, стала изображать дуру молча.
Макс скоро ушел, незаметно подмигнув ей, дескать, держись. Лекари занялись ее рукой, действовали очень жестоко — кололи иглами, тянули в разные стороны, потом замотали тряпицей, которая тут же затвердела почти как камень. Ильза не поняла — магия это или алебастр? Но настоящую, несомненную магию она тоже видела. Почему Хельги утверждает, будто ее нет в здешнем мире? Наверное, потому, что не
