— Вы о Алексе? О Соколе?
— Да! Что вы знаете? Он... он жив?
Ага, дошли до главного! И что ей ответить?
Лина поколебалась... Да во Дворце все знают! Ничего страшного.
— Да.
— Правда? Лина, пожалуйста, вы точно знаете?
— Я его надзиратель. Охранник,— Лина пожала плечами в ответ на недоверчивый взгляд,— Повезло.
— Как он?
Приятно все-таки приносить добрые вести.
Странно....
После встречи с Сергеем она решила на минутку заскочить домой. Все-таки прием скоро, на него в рабочей коже не пойдешь. Даже если ты будешь там при деле.
Странно...Она не была дома уже давно. Уже месяца три, но...
Кое-где вытерта пыль... Исчезла кое-какая одежда и пара украшений из шкатулки.
Мать и Триш мертвы, больше она никому доступа в дом не давала. Кто-то из друзей Триш? Для кого- то она просила убежища на пару дней. Но таскать вещи из приютившего тебя дома...
Ну, ладно!!!
В следующий раз воришек будет поджидать сюрприз! Не смертельный, конечно, но кое-что веселенькое.
Потратив полчаса на 'сюрприз', час на одежду (ей хотелось быть для Алексея...
О!
Алексей, наверно, уже здорово нервничает...
Это точно. Нервничал - это еще мягко сказано.
Алексей метался по камере, как леопард по тесной клетке. Волосы взъерошены, глаза...
Лине стало стыдно. Пока она занималась глупостями, он с ума сходил от тревоги за нее.
— Наконец-то! - выдохнул юноша, притормаживая на повороте, - Что-то случилось?
— Нет... - хорошо, что Алексей не умеет мысли читать, - Сергей передает тебе привет.
— Сергей?! - лицо Алексея осветила радостная улыбка мальчишки, получившего в день рождения самый заветный подарок... - Он уцелел! А кто еще? Какие новости? Рассказывай!!!
— Мы встретились на пустыре... - начала Лина.
Алексей просто светился:
— Значит, встреча через день? И мы сможем...
Он осекся... Полыхнув чернильно-синим, на столе материализовался плотный лист черной бумаги с золотым обрезом.
Лина схватила скользкий блестящий листок, вчиталась в проступающие магические буквы. И почувствовала, что бледнеет...
— Что случилось?
— Алексей, прием.... Он сегодня!
Весь день юноша был напряжен как струна. Лина отвлекала его, как могла, но ей самой было страшно. Одно неосторожное движение, один взгляд... и последствия трудно представить! Они все обговорили, предусмотрели, кажется, тоже все. Она рассказала что могла, о новинках Дворца, о приемах, традициях - все.
Время подкатывало к вечеру.
Они сидели на диване и держались за руки. Как дети.
Испуганные дети... Наконец Алексей нарушил молчание.
— Пойдем попрощаемся с девочками?
Прощаться? Нет, Алексей, не пойдет! Не пойдет! Ты должен хотеть выжить, ясно? А девочки тебя удержат.... Ради них ты сдержишься.... Так что - не сейчас.
— Прощаться будем не сегодня и не завтра.... Приемные семьи еще надо предупредить, документы оформить.... И одеваться пора.....
Алексей онемел, когда увидел приготовленную для него одежду.
Лина кусала губы, не зная, что сказать. Да уж, Вадим... Любит его Величество символы.
Рубашка, брюки, легкая обувь - все черного цвета. Сплошь.
Юноша смотрел на тонкую шелковистую ткань, и лицо у него было... Нет, лицо он держал под контролем, но что-то в осанке, в линии плеч напомнило девушке приговоренного к казни... То же чувство.
Обреченность...
Потом его внимание привлекло другое ...
— Это что?
Они сидели на диване и держались за руки. Как дети.
Испуганные дети... Наконец Алексей нарушил молчание.
— Пойдем попрощаемся с девочками?
Прощаться? Нет, Алексей, не пойдет! Не пойдет! Ты должен хотеть выжить, ясно? А девочки тебя удержат.... Ради них ты сдержишься.... Так что - не сейчас.
— Прощаться будем не сегодня и не завтра.... Приемные семьи еще надо предупредить, документы оформить.... И одеваться пора......
Алексей онемел, когда увидел приготовленную для него одежду.
Лина кусала губы, не зная, что сказать. Да уж, Вадим... Любит его Величество символы.
Рубашка, брюки, легкая обувь - все черного цвета. Сплошь.
Юноша смотрел на тонкую шелковистую ткань, и лицо у него было... Нет, лицо он держал под контролем, но что-то в осанке, в линии плеч напомнило девушке приговоренного к казни... То же чувство.
Обреченность...
Потом его внимание привлекло другое...
— Это что?
Удивленно приподняв брови, он взял со стола блеснувший золотом обруч. Два других обруча, поменьше, так и остались в шкатулке.
Гладкие, тяжелые, с едва проступающей гравировкой.
— Украшения, - в голосе Лины не было никаких интонаций, - Ожерелье и браслеты.
— Ошейник и наручники, - ' перевел' Алексей каким-то не своим голосом, - Лина, как я это надену?
С ошейника скользнула декоративная цепочка-поводок, змейкой вильнула по руке.
Юноша вздрогнул. Торопливо положил 'украшение' на место. Похоже, едва удержался, чтобы не швырнуть. И отвернулся, пряча лицо. Ну что тут скажешь!
Лина вздохнула.
— Алексей, это не унижение. Он же не знает, что ты понимаешь.
