раскрыть глаза, даже если они уже и так были открыты. Одним своим присутствием дедушка делал мир щедрее.
— Это одновременно и дар, и проклятие, — раздался немного шершавый обволакивающий голос. Едва Сахайя заговорил, на его лице заиграли морщинки. — Мир будет делиться с тобой не только радостями, но и болью. В этом и заключается смысл чувства. Как бы мы иначе могли отличить одно от другого? Понимаешь?
— Да, — ответил Лока.
Дедушку он всегда слушал очень внимательно.
— Синяя карлица — лучшее средство от преждевременных болей в сердце, какие бывают у воинов, прошедших тяжелые битвы, или молодых дев, истерзавших себя переживаниями. Карлица делает сердце крепче, притупляет и душевные боли. Когда даешь ее уставшему человеку, он быстро засыпает и может проспать несколько дней с незначительными перерывами. Зато просыпается свежим, отдохнувшим и даже помолодевшим. Если применять ее один раз в полтора-два года, жизнь можно продлить лет на пять, а молодость лет на десять. Но ни в коем случае нельзя давать ее чаще этого срока. А уж если человек тихий, спокойный, которому ни внутренние, ни выставляемые напоказ страсти неведомы, тогда и вовсе лучше не чаще, чем раз в пять лет давать. Больше слабое сердце не выдержит. Это ясно?
— Да, дедушка Сахайя, — кивнул Лока, стараясь как можно лучше запомнить, как растение выглядит и каковы его свойства.
Каждый раз, когда они искали что-то в Теплых пещерах или на Длинной горе, на другой стороне Красного болота, дедушка рассказывал ему о растениях, камнях, животных. О том, как спасти человека от смерти, и когда этого делать не стоит, даже если ты на это способен. Сахайя рассказывал подопечному обо всем, что должен знать шаман.
— А вот это, — дедушка спрятал крошечный цветочек в поясную сумку и поднял с земли еще один, как показалось Локе, такой же, — синий карлик. Рядом с каждой синей карлицей всегда растет много тысяч цветков синего карлика. Внешне они ни чем не отличаются, но свойства их разнятся. Дашь отвар из синего карлика молодому здоровому человеку — полжизни у него отнимешь. Дашь человеку с больным сердцем — больше двух-трех зим ему не пережить. Но даже и у синего карлика есть лечащее свойство. Если дать его старому немощному человеку, в котором жизненной силы не больше, чем на несколько недель осталось, даже если ему уже и Создатель наказание выдумал, то еще две-три зимы он переживет. Хворым будет, слабым, но переживет. Хотя после этого ему уже ничто не поможет. Все понял?
— Да, дедушка Сахайя. Только я не понял, как синюю карлицу от синего карлика отличить. Они ведь одинаковые с виду?
— Совершенно одинаковые. Отличить их может только шаман. Тут нужно только одно запомнить: синяя карлица всегда моложе и живей своих братьев. Тот цветок, в котором внутреннего света больше, всегда и есть синяя карлица. Чувствовать это ты еще научишься.
— А эти цветы теперь не умрут? — спросил Лока.
— Нет конечно. Сейчас среди них карлицы нет, но всего через год снова появится. Один из карликов в нее переродится. Понятно?
— Да, дедушка Сахайя.
— Тогда слушай дальше. Отвар из синего карлика следует делать…
Сахайя
Сахайя набрел на одну из деревень восточных дрекови несколько лет назад. Жители, без преувеличения, были вне себя от счастья. Ведь за несколько дней до этого поселение оставил прежний шаман племени, который, ко всему прочему, не удосужился подготовить себе замену. Разумеется, они были рады, что им не придется сниматься с места и просить пристанища в других деревнях. Ведь племя дрекови не могло существовать без шамана… Ну а Карг — прежний шаман деревни — все понял правильно. В конце концов, потому Сахайя и не таился, приближаясь: он давал время лишнему уйти.
Жителям он сказал, что просто искал себе другую деревню, потому как прежняя… не оправдала его надежд. Они тоже все уяснили верно. Ну а когда все больные в деревне выздоровели, будущий урожай пообещал стать самым большим за последние годы, а хищники взяли за правило обходить Снежную стороной, еще и подивились своей удаче.
Тогда Сахайя и приказал показать ему по одному всех детей деревни моложе десяти лет, чтобы он мог выбрать себе ученика. Их было много: ухоженных и грязных, уже выросших и совсем крохотных, бессильных с самого детства и с ярким огнем в сердце, но ждал Сахайя лишь одного.
Тридцать шесть лет назад он почувствовал, что его время подходит: даже самая долгая жизнь должна когда-то закончиться, чтобы дать разуму возможность отправиться в новые путешествия.
Тридцать шесть лет поисков, три месяца пути и еще две недели в самой деревне, которые пришлось жить с крепко зажмуренными глазами. Сахайя не хотел увидеть его раньше времени.
Момент наконец настал.
Сахайя мог быть собой доволен. Следовало, еще как следовало, хранить и беречь живой и прекрасный мир Солиел. В этот раз он превзошел себя.
Мальчик был совсем крошечным, невесомым. С черными волосами, в грязной нестираной одежке и с обгорелой игрушкой в руках. Мир вокруг него от соприкосновения с прекрасным сходил от счастья с ума. Ошеломление, восторг, упоение чудом. То был венец творения: средоточие чувства, памяти и разума целого мира, воплощенное в бесконечно свободном человеческом существе. Так трудно делать новый шаг и так радостно ощущать, насколько больше ты стал.
Сахайя на секунду задержал дыхание. Он тоже чувствовал.
— Как тебя зовут?
— Лока, — ответил он просто, и бытие всколыхнулось от удовольствия. Свет задрожал, воздух забился в тесной комнате. Улыбнулся и шаман: эту радость во всем Западном лесу разделить мог лишь один разумный — он сам.
— А меня Сахайя.
