— Вот если бы я знал, на чем она ездит и сколько его есть, я бы, может, и сказал точно, — проворчал Кангрем, пытаясь прочесть по непроницаемому лицу убаса истинную подоплеку вопроса. Он в самом деле забыл о вчерашнем разговоре или все же что-то заподозрил и теперь при каждом удобном случае будет проверять, ловить на слове и задавать провокационные вопросы?
— Разве нельзя разобраться по приборам?
— Вчера мне было не до того. Попробую сегодня разобраться. Вы бы и сами могли, все равно сидите рядом и ничем не заняты. — Он бросил взгляд на грака, топтавшегося в кузове, и добавил: — А народу что скажем? Думаете, они все прямо так и согласятся ехать рядом с этим чудовищем, которого до полусмерти боятся?
Убас усмехнулся.
— Оставь это Элмару и просто не вмешивайся. Переводи без комментариев, не криви физиономию и вообще никак не проявляй несогласия. Увидишь, все образуется само собой.
Кантор зевнул, лениво выругался и открыл глаза.
— Папа, — негромко, чтобы не разбудить Ольгу, но очень сердито прошипел он, — если бы ты сделал так пару лет назад, я мог бы тебя нечаянно пристрелить спросонок.
По перепсихованной папиной морде можно было предположить, что он не особенно рассчитывал вообще добудиться начинающего сновидца. Или что-то в этом роде.
Отвечать на провокационные заявления условно дееспособного сына он не стал, лишь приложил палец к губам и поманил рукой, после чего молча покинул комнату. Поняв это так, что он опять зачем-то понадобился почтенным мэтрам, Кантор осторожно выбрался из постели и принялся одеваться.
Ольга зашевелилась, не просыпаясь, переползла на середину кровати, потискала подушку и опять затихла.
За окном вовсю светило солнце и чирикали воробьи, хотя Кантору поначалу казалось, что его разбудили посреди ночи и до утра еще можно обежать хоть десяток снов. До сих пор не научился правильно чувствовать время в иной реальности… А может, дело просто в том, что он так уперся в эти поиски Доктора, что о времени вообще забыл. Можно, конечно, и через папу передать, но ведь хотелось самому найти дядюшку и обрадовать! А он, поди, опять в нижнем Лабиринте заблудших выискивает…
Наскоро поплескав водой на лицо и махнув расческой по волосам, Кантор натянул рубашку и на цыпочках прокрался к двери, таща в руках куртку и сапоги.
— Что там у вас опять случилось? — шепотом поинтересовался он, плотно прикрыв за собой дверь. — Такое впечатление, будто ты не ждал меня живым увидеть.
— Ты виделся сегодня с Элмаром? — встревоженно спросил папа, начисто проигнорировав заданный вопрос.
Кантор затянул на талии ремень и поднял один сапог.
— Да, виделся. Я все потом расскажу, объясни мне, из-за чего тебя так переколотило, что ты в полуобморочном мандраже будишь меня с утра и отвечаешь вопросом на вопрос?
Папа мгновенно расслабился.
— А, не обращай внимания. Раз ты видел Элмара сегодня ночью, значит, с ним все в порядке.
— А не должно? — удивился Кантор. — Вроде с ним все было стабильно и ровно, с чего вдруг такой переполох? Кстати, у меня новости, тебе докладывать или всем?
Папа подумал пару секунд и махнул рукой.
— Обувайся и пойдем. Сам доложишь. Мэтр Вельмир все равно велел и тебя привести, как будто ему меня мало. Заодно тебе там все объяснят, чтобы меня не доставал.
— Но хоть вкратце ты можешь сказать?
— Вкратце — Шеллар нашелся.
— Хвала небу! — совершенно искренне вырвалось у Кантора.
— Согласен, — не стал возражать папа. — Подробности потом. Пойдем, там уже, наверное, все собрались.
В лаборатории мэтра Силантия действительно собрались все придворные маги, к которым присоединились мэтр Алехандро, Казак, Мафей, внезапно нашедшийся Толик, и даже Жака зачем-то позвали. При виде Кантора почтенные мэтры так наглядно обрадовались, что он понял — у них действительно была причина за него беспокоиться, и папины навязчивые идеи здесь вовсе ни при чем. Если бы с Элмаром действительно что-то случилось, забредшему в его сон Кантору тоже не поздоровилось бы, это понятно. Вот только с чего они взяли, будто с Элмаром что-то должно было случиться именно сегодня?
— Элмар жив и здоров, — объявил папа, подталкивая Кантора вперед, словно ему пять лет и он сейчас должен встать на табуретку и рассказать стишок. — Диего был у него сегодня ночью и говорит, есть какие-то новости.
— Мы внимательно слушаем вас, дон Диего.
Вот почему у мэтра получается общаться с людьми на равных, несмотря на четыре века разницы в возрасте, а у папы — ну никак, все как с маленьким!
— У Элмара изменились обстоятельства, — доложил Кантор. — В ближайшее время он не сможет вернуться в Первый Оазис. Его почему-то продали вместе с группой рабов и увезли оттуда.
— И как далеко успели уехать счастливые покупатели? — Мэтр поинтересовался безупречно вежливо, но в глазах у него немедленно засверкали ироничные смешинки.
— Ну, примерно на час-полтора езды, Элмар затрудняется определить скорость и расстояние. Разделавшись с охраной, освобожденные рабы повернули на юг и сейчас направляются к последним уцелевшим оазисам. И Виктор тоже среди них. Оказывается, все это время они с Элмаром сидели в камерах напротив и считали друг друга отсталыми варварами, пока не познакомились.
— Ты Дэну сказал, что Витька жив? — вмешался папа.
— Я его не нашел. Дэна то есть. К Виктору я тоже заглянул в сон. Он стонет и ругается — какой-то местный житель опознал в них с Элмаром героев пророчества, и теперь все на них смотрят с благоговением и ждут чуда. А Элмар с радостью их этими чудесами развлекает — то наручники ломает, то мечом волшебным размахивает, то на граке верхом катается.
— Можно подробнее насчет катания? — неожиданно влез в разговор мэтр Силантий. — В каком смысле это было сказано?
— В самом прямом. Элмар объездил грака, сплел ему уздечку из охапки недоломанных наручников и намерен забрать его с собой и приручать дальше, чтобы как следует выездить и использовать вместо лошади. Половина спутников в шоке, другая половина начинает потихоньку на него молиться.
— Но как это возможно? — Растерянная Морриган выглядела чрезвычайно забавно, возможно, потому, что прежде Кантор никогда ее такой не видел.
— Вот никогда вы меня не слушаете, — недовольно покосился на нее мэтр Силантий. — Когда я вам говорю, что это искусственная мутация, вы только хихикаете. Когда я говорю, что в этом животном присутствуют гены домашних парнокопытных, вы начинаете надо мной смеяться. А потом, когда это животное, которое мы с вами вместе вскрывали, вдруг оказывается под седлом, вы спрашиваете «как это возможно?», потому что вам удобнее считать невероятным все, что противоречит вашей теории.
— Силантий, да ты сам подумай, ну кому может быть нужно искусственно создавать такое вот страшилище?
— Генетическими экспериментами на Каппе занимался только один человек, — заметил Вельмир. — А применительно к нему вопросы «зачем» могут и не иметь ответов в рамках общепринятой логики. Хотя скорее всего это результат неудачного опыта или случайный побочный продукт, так же случайно оказавшийся на свободе, где и размножился. Ну, как вы думаете, господа, его величество уже успел утомить своими вопросами несчастного обитателя пирамиды? Не пора ли нам туда наведаться?
— А вы что, собрались в другой мир? — уточнил Казак.
— У вас есть возражения?
— Предупреждать надо было! У меня-то нет, а вот у мироздания есть. Не могу я между мирами перемещаться по своей воле, даже в чужом телепорте. Говорил же, только одним способом.
— Простите, я, конечно, помню, — спохватился Вельмир, — но, видимо, неправильно вас понял тогда.
