Время шло, исследования постепенно продвигались вперед, но результаты достигались слишком медленно. Намного медленнее, чем наступала безжалостная старость. И в один прекрасный день Ушеб понял, что не успеет придумать ничего лучшего, чем то, что уже придумал. Что, если он не собирается умереть, не завершив своих исследований, ему придется испытать на себе пусть несовершенную, но относительно надежную процедуру, которую он успел разработать.
Он понимал, что превратиться в вечно юного и бессмертного живого человека ему не суждено. Максимум, что может получиться, — разумная нежить.
Он понимал также, что не может предугадать, насколько сохранится его личность после ритуала и как он вообще будет выглядеть. Что в случае непредвиденных осложнений может превратиться в безумное чудовище, пожирающее людей и пьющее их кровь.
Он все же был порядочным человеком, в отличие от сами-знаете-кого, и не хотел, чтобы из-за его неудачного эксперимента пострадали невинные люди. Поэтому для проведения ритуала избрал старую семейную гробницу на окраине своих владений. Она удобно располагалась на месте Силы и в стороне от человеческого жилья, к тому же у нее были прочные стены и каменные плиты вместо дверей.
Главный вход Ушеб распорядился замуровать, а потайной переделал таким образом, чтобы его можно было открыть только снаружи. Дно было выложено камнем еще со времен его предков, и подкопаться было не то чтобы совсем невозможно, но очень трудно. Для верности он еще встроил в камни гробницы защитное магическое поле, границы которого не могла пересечь никакая нежить. И дал последние наставления своему ученику: ровно через цикл прийти к потайному входу, открыть его и проверить, во что превратился его наставник. И если вдруг случится, что эксперимент пошел не так, как планировалось, если вместо разумной мумии в гробнице обнаружится чудовище — запереть потайной вход и никогда больше его не открывать и людей вокруг предупредить, чтобы ни в коем случае не входили внутрь и не пытались разрушить пирамиду, иначе случится большая беда.
Ученик был старательный, послушный и тоже очень порядочный. Он не предал наставника, не обманул его доверия, ничего такого. Ровно через цикл, как и было велено, он открыл потайной вход и вошел в гробницу.
Роковая ошибка, которую мэтр Ушеб допустил в своих расчетах, была донельзя глупой и всего лишь арифметической. То ли где-то не ту циферку поставил, то ли сложил-отнял неправильно, но в результате срок в один цикл, который он назвал, оказался неверным. И, войдя в пирамиду, исполнительный ученик застал почтенного мэтра в середине трансформации.
Он был еще и весьма впечатлительным, этот честный юноша. Увидев жуткое существо, напоминающее недоваренную тушу с лоскутами свисающей кожи, которое ползло ему навстречу и что-то нечленораздельно хрипело, он сделал логичный вывод: бедный наставник все-таки превратился в чудовище, как и опасался. Всхлипывая и утирая слезы на ходу, он выбежал наружу и закрыл за собой дверь. Навсегда.
Еще цикл спустя незадачливый маг обрел надлежащий вид и способность говорить, но было поздно.
Две тысячи лет он ждал благоприятного случая, надеялся, что когда-нибудь каким-то чудом кто-то все же найдет способ войти в гробницу, и тогда он сможет этому кому-то все объяснить, а в ответ ему помогут выбраться из заточения. И в один прекрасный день дождался.
Сначала почтенный мэтр был без ума от радости — человек, сумевший проникнуть внутрь, оказался коллегой, что являлось несомненной и редкостной удачей. Коллеге не надо объяснять на пальцах вещи, понятные любому магу, он все поймет и во всем разберется, а главное — ему под силу снять то злосчастное защитное поле, исходные точки которого Ушеб так предусмотрительно расположил снаружи.
Молодой человек охотно согласился помочь, но попросил для начала ознакомиться со всеми записями по эксперименту, чтобы иметь полное представление о ситуации и разобраться в структуре защитного заклинания, да и вообще в данной школе магии. Так как он, извините, чужестранец, его учили совсем по- другому, и новую для него школу он должен сначала изучить.
«Изучение» длилось подозрительно долго, и Ушеб уж начал было подозревать, что вежливый коллега его попросту надул, но в конце концов молодой маг вернулся. И даже не один. Он рассказал, что не только изучил, но и усовершенствовал методику Ушеба, и хотел бы повторить его эксперимент. По каковой причине ему, в свою очередь, тоже требуется помощь. Защитное поле он снять не сумел, но придумал другой способ вытащить жертву собственной предусмотрительности из опостылевшей гробницы: телепорт. Словом, предложил взаимовыгодное сотрудничество, на которое доверчивый старик без колебаний согласился.
Чем закончилась их договоренность, всем известно. Бессовестный чужестранец все-таки надул партнера и телепортировался оттуда один. Будущему Повелителю не нужны были конкуренты.
Обманутый маг обиделся до глубины души и несколько лет щедро осыпал коварного коллегу разнообразными проклятиями, которые вряд ли могли нанести сколь-нибудь ощутимый вред квалифицированному некроманту, да к тому же бессмертному и неуязвимому. Спустив пар и поняв, что так он ничего не добьется, почтенный мэтр обратился за справедливостью к своим древним богам. Денно и нощно досаждал он им просьбами послать в этот мир достойного героя, который мог бы добраться до презренного клятвопреступника, невзирая на бессмертие, и бедные боги, которым настойчивый старик проклевал все мозги, пошли советоваться к коллегам. Совершенно случайно они набрели на некого Создателя, в чертогах которого обретался один симпатичный святой, известный тем, что когда-то давно, еще при жизни, имел дело с упомянутым злодеем и даже относительно успешно. Боги как-то между собой договорились, святой с радостью согласился помочь несчастной жертве, и беднягу отправили с миссией спасения и восстановления справедливости. Не уточнив предварительно, где объект спасения находится и как до него добраться — вернее, от него выбраться. И теперь они сидят там вдвоем, поскольку у спасителя не сохранилось ни одного ориентира из тех, что он знал при жизни.
Мэтр Вельмир опять на глазах помолодел. Кантор невольно подумал, что при такой частой смене облика у него не больше шансов сохранить свою тайну, чем у замурованного в пирамиде коллеги самостоятельно оттуда выбраться.
— То есть… — осторожно уточнил мэтр, — вы хотите сказать… что там, внутри…
— Именно, — подтвердил Шеллар. — Там, внутри, вместе с обиженной на весь свет мумией сидит ваш покойный друг, святой великомученик Феандилль. И мы все трое были бы признательны, если бы нас каким-то образом оттуда извлекли.
— Боги, это же так просто! — не удержался воодушевленный Мафей. — Пусть мэтр скажет, как к нему войти, и мы войдем и всех вытащим телепортом!
— Вот тут и начинаются проблемы. Он сделал один-единственный ключ — для ученика. Две тысячи лет назад. Где этот ключ сейчас, если он вообще уцелел, — никому неизвестно. Скаррон не пользовался им для проникновения в гробницу, он нашел собственный способ. Я, заметьте, тоже. Следовательно, у нас есть следующие пути решения проблемы: отыскать затерявшийся в веках артефакт, добыть записи Повелителя и изучить их в надежде, что он свое открытие задокументировал, разобраться, как это получилось у меня при полном отсутствии магических способностей, или банально взломать. Ах да, еще можно попробовать обратиться за советом к жителям деревни, но я бы не возлагал на этот вариант особых надежд. Возможно, послать нас подальше они не решатся, но наверняка сделают вид, будто впервые о проблеме слышат. Сейчас я работаю над тем, чтобы сделать их посговорчивее, но это займет некоторое время, и на этот период я попрошу вас не вести с ними переговоров, не согласовав предварительно со мной. Если у вас есть еще вопросы, прошу задавать.
У мэтров были вопросы. У мэтров, можно сказать, была огромная куча разнообразных вопросов, и Кантор невольно подумал, что его величеству будет полезно хоть раз на собственной шкуре прочувствовать, каково это, когда тебя достают бесконечными «как?» и «почему?», половину из которых ты считаешь лишними, а на вторую половину не желаешь отвечать.
На этот раз в укромной комнатке необычного магазинчика брата Чаня поджидал не только подозрительный торговец, но и старый знакомый. При виде хитрой одноглазой физиономии наместник, как ни странно, почувствовал себя увереннее, хотя на самом деле понимал, что само по себе присутствие Астуриаса вовсе не означает поддержки с его стороны и, более того, по всем раскладам в случае несовпадения интересов мистралиец мгновенно сделает вид, будто не имеет с ним ничего общего. Брат Чань
