на куски. А голос проклятого демона резал прямо по живому:
– Вот вы и обманули его, госпожа. Неужели я так вас напугал?
– Ах ты тварь дрожащая! Выродок!
Герцогиня на глазах теряла свою красоту, трансформируясь в чудовищную фурию. Ее змеиные волосы шипели на разные голоса. Сверкнули металлом удлинившиеся когти. Мелькнула тень. И мелодичный звон встретившейся стали.
Потрясенный Рубин увидел, что в руках его гостя сверкают два клинка. Тех самых, которыми он победил Тумана в поединке. Как? Все его оружие должно было быть у Горечи!
– Живые клинки! – Шелест страшного женского голоса. – Империя еще помнит секрет их изготовления?
– Это была добровольная сделка, – усмехнулся в изуродованное яростью и трансформацией лицо Янус. – Именно ими к тому же я отрубил голову Танцору. Не хотите попробовать их на вкус, госпожа?
Яростный рев оскорбленного чудовища.
Император Крина очень четко понял, что кто-то сейчас ляжет здесь мертвым.
Он одним рывком пересек комнату, уже осознавая, что опоздал. Сияющая сталь вошла в плоть и замерла, не имея возможности двинуться дальше – руки императора железными тисками зажимали тонкие запястья посла.
Синие глаза с темными безднами зрачков как ледяные колодцы встретили алые.
Герцогиня отшатнулась, снимая себя с меча, и медленно опустилась на ковер.
– Жаль, что я встретил тебя только теперь, – мягко улыбнулся Янусу Рубин. – Возможно, тогда бы не было раскола.
«И все-таки все еще мальчишка», – подумал он про себя, видя, как расширяются темные зрачки, поглощая синеву.
Император отпустил запястья посла:
– Уходи, Янус. Сейчас тебе лучше уйти. Горгона моя, и только моя. Не тебе и не Сурану решать ее судьбу. А тем более мою. Я выслушал тебя и понял, что хотел сказать мне твой император. Думаю, ты понял мой ответ.
Повелитель Иллюзий взглянул ему в лицо:
– Вижу, что ты его понял. Хорошо.
И Рубин опустился на колени рядом с Изначальной, рядом со своей леди, и положил руку на ее рану. Ее змеи ластились к нему как осиротевшие любимицы.
Янус мрачно смотрел на него.
Император почти гневно вскинул голову:
– Убирайся, Ян! Пока я не забрал тебя у твоего императора и не сделал своим!
Имперец вздрогнул и вылетел из кабинета, захлопнув за собою дверь.
– Господин! – Тамир рванул мне навстречу, но резко остановился. Умный мальчик.
Я взглянул на лорда Горечь, который мрачно созерцал мои клинки, обагренные кровью.
– Идите туда, лорд. Императору потребуется ваша помощь. Я ранил леди Горгону.
– Это невозможно!
– Все в этой жизни возможно. Возможности – это весьма безграничное понятие. Особенно если с перепугу, – криво усмехнулся я. – И не волнуйтесь, ваша охрана приглядит за мною до ваших или императорских дальнейших распоряжений. Хотя что-то мне подсказывает, что нас довольно быстро отправят домой. Я встал поперек горла даже его величеству.
Кринит резко вошел в кабинет.
Очень хорошо. Я устало прислонился к стене:
– Ну и денек.
– Вам надо отдохнуть, повелитель. – Тамир остановился рядом, встревоженно рассматривая мое лицо.
– Надо. Очень надо, Тамир. А еще я бы не отказался перекусить.
7
– Мне приказано сопровождать вас. – Он стоял почти потупив глаза.
Мальчик боялся меня еще больше, чем в нашу прошлую встречу. Однако в наклоне его головы я читал искреннее восхищение. Так восторгаются слабые, когда сильные уничтожают их врагов и обидчиков.
История о том, что я сражался с леди Горгоной и остался жив, расползлась, видимо, по всему Крину. А дополнение к ней о том, что я послал лорда Горечь на верную смерть и этот хитроумный демон поддался мне, было просто шедевральным.
Действительно, я убил Горечь тем, что послал его в кабинет, где Изначальной срочно требовалась энергия для выживания... И император согласился пожертвовать своим лучшим воином и стратегом ради безответной любви. А может, он просто не успел помешать?.. Говорят, Горгона и Горечь не лишком ладили между собою.
Я склонялся ко второй версии, не так уж я и наивен. А император достаточно опытен, чтобы запросто потерять такого воина, как Горечь. Особенно накануне войны.
Я переплел пальцы рук, аккуратно уложил ладони на поверхности стола и только после этого взглянул на своего юного гида.
– Странно, что тебе приказали продолжать сопровождать меня... Ведь мы покидаем Крин.
На меня посмотрели с тихой ненавистью:
– Его величество лично приказал мне проводить вас до самой границы. И проследить, пока вы не скроетесь из виду.
– Ага. А почему не кто-то поопытнее? И поопаснее? Он сказал что-то на эту тему?
– Сказал, – юноша опустил глаза. – Сказал передать вам, что терять лучших воинов ему надоело.
Наверное, это горько, малыш, когда император напрямую сообщает тебе, что ты никчемен. Наверное, именно поэтому ты сразу из его кабинета направился в апартаменты раненой герцогини. Какая жалость... Его императорское величество Рубин действительно не любил терять своих людей. Он сделал все, чтобы ты не достался мне. Даже убил тебя своими собственными словами.
– Хорошо, Ворон. Я понял. Спасибо.
Он поклонился и вышел.
Я откинулся на спинку стула и горько улыбнулся. Да, ваше величество, вы достойный противник. Жаль, что мы по разные стороны баррикад.
И я долго не забуду вашу угрозу сделать меня своим. Вы разгадали мои планы насчет Ворона. Мальчишка все-таки умрет. И я постараюсь сделать все, чтобы он не успел воспользоваться своим смертельным сюрпризом.
А пока пусть потанцует.
Ворон лежал на кровати и рассматривал потолок. Его терзала тоска. Он знал, что умрет. Он сам выбрал свою смерть. Наконец-то сам. Он больше не игрушка в руках кого бы то ни было. Ни императора, ни лорда Януса, ни своих братьев. Они все послали его на верную смерть. Однако он нашел четвертый путь. И свою смерть он выбрал сам.
Жаль, конечно, что этот синеглазый, загадочный и восхитительный лорд Янус умрет. Однако он ни во что не ставил Ворона. Хотя сам ненамного старше его. Что ж, воспользовавшись кипящей ненавистью леди Горгоны, он сможет отомстить надменному имперцу, вызывающему в его душе столько противоречивых чувств.
Юноша улыбнулся и повернулся на бок. Ворон собирался как следует выспаться перед завтрашней дорогой.
Но дребезжащий звук стекла заставил его насторожиться.
Ворон приподнялся на локте. Створки окна оказались открытыми, а на подоконнике замерла стройная фигура.
– Эй, птенец, ты спишь?
Знакомый голос лорда Януса.
– Что вам угодно, господин? – Ворона пробрала невольная дрожь ужаса.
– Не спишь. – В голосе чувствовалось удовлетворение. – Давай вставай, и пошли.
