следующий раз будет думать, что делает, а не нападать на мирных обитателей замка. А то можно так в ответ получить, что острые уши отвалятся!
Вы не подумайте, что я такой добрый, раз оставил своего обидчика в целости и относительной сохранности. Вовсе нет! Просто убивать и калечить его было чревато для дальнейшего моего беззаботного существования, поскольку этот блондинчик оказался чуть ли не самым лучшим и верным вассалом рода Аторре, а такими кадрами никто не разбрасывается. Ну что за невезение, а?.. Даже отомстить в свое удовольствие — и то не дают! Так что пришлось максимально осложнять блондинчику жизнь, пока я еще здесь.
…И вот настал день отъезда. Подскочив еще до рассвета первого солнца, я все утро носился по замку как угорелый, проверяя, не забыл ли чего, и попутно пытаясь позавтракать на ходу взятыми из кухни бутербродами. Нашел рубашку и три ножа. Запихнув найденное в сумку и с трудом закрыв застежку — мой мешок теперь был набит до отказа, — я окинул напоследок взглядом ставшую мне родной комнату. Жаль, конечно, что приходится отсюда уезжать, я уже привык к этому семиспальному великолепию. Как представлю, что мне опять придется ночевать на узких койках на постоялых дворах или, того хуже, — на земле в захваченных эльфами палатках, так плохо становится!
В нетерпении я поспешил спуститься в холл. На удивление, там уже собрались все, кто собрался отсюда уезжать. Видимо, не мне одному не терпелось поскорее отправиться в путь.
К слову, покинуть долину собирались только эльфы — люди дружно решили остаться здесь, предварительно принеся мне клятву верности как хозяину местных земель. А я что, против, что ли? Пусть живут. Не выгонять же их. Хотя понимание, что у меня теперь есть вассалы, выбивало из колеи. Насколько я помню, в моем родном мире клятвы вассалитета уже не приносят довольно давно, а тут… Впрочем, мои новоявленные вассалы — не дети малые, так что со своей защитой, которую вроде как должен обеспечивать сюзерен, они и сами справятся.
Если честно, я надеялся, что с нами поедет и Цеас. В прошлый раз походная еда мне жутко не понравилась, а к вкусной стряпне повара я уже привык. Увы, он тоже остался в замке…
…Последним, бережно неся на руках мою Миледи, в холл спустился блондинчик. Хех, а видок у него что надо! Весь в подпалинах, коротенькие, выше плеч (с учетом того, что раньше у данного ушастого была коса ниже пояса), волосы покрыты пятнами сажи и стоят дыбом. Одежда как у трубочиста. А в глазах такое жгучее желание свернуть моей мышке шею… Ага, как же! Жить-то всем хочется, и этому ушастому в том числе. Именно поэтому Миледи, раскинув крылья и прижмурившись, сейчас блаженствовала у эльфа в ладонях, подставляя круглое пузико под длинные пальцы, а не изображала из себя блюдо под названием «мышь летучая, голубая, в собственном соку».
Хмыкнув, я позвал мышку. Миледи лениво разлепила глаза, окинула меня задумчивым взглядом (мол, лететь к хозяину или остаться здесь?) и, взлетев с рук эльфа, перебралась ко мне на плечо, на прощание дав огненный залп по блондину. Хех… Кхе-кхе… М-да. Лысый, отчаянно скрежещущий зубами и дымящийся эльф — экзотическое зрелище. А если лысина еще и в подпалинах…
Расхохотавшись в голос, я подхватил сумку и первым выбежал на улицу. Вдохнув свежий, прохладный воздух, я улыбнулся. Наконец-то я отсюда уезжаю!
Выделенной мне лошадью оказался уже знакомый по прошлой поездке Псих. Потрепав коня по холке и получив в ответ приветственное фырканье, я вскарабкался в седло и в нетерпении наблюдал, как медленно усаживаются на коней остальные. У-у-у, да быстрее же! Миледи выразила мое нетерпение пронзительным переливчатым свистом, от которого Псих подо мной вздрогнул и нервно переступил с ноги на ногу.
Наконец эльфы собрались, и возглавивший отряд Рай первым тронул бока своего коня пятками, направляя его к выходу из долины. Оглянувшись на прощание на замок, я поехал следом.
Ура! Свобода!
ГЛАВА 5
Все прелести дальнего путешествия меркнут по сравнению с теми неудобствами, которое это путешествие доставляет.
— Ай, чтоб тебя! — ругнулся я, пришлепывая очередного комара, вознамерившегося цапнуть меня за крыло. Уже объевшаяся комарами Миледи только приоткрыла один глаз и сочувственно пискнула. Мол, хозяин, мне тебя, конечно, жаль, но на комаров я даже глядеть сегодня больше не могу — не влезают… В ответ я только зашипел и подобрался поближе к огню в тщетной надежде, что испугавшиеся жара комары от меня отстанут. Угу. В этом мире неправильные комары, и они неправильно выбирают себе цель! Хоть бы один комар хотя бы раз укусил кого-нибудь из эльфов. Но нет! Они все с кровожадным жужжанием летают вокруг меня, желая отведать именно
Сидящий рядом Элли тихонько хихикнул, за что я одарил его испепеляющим взглядом. Бесполезно — этот ушастый гад только фыркнул. Ну да, ему хорошо, его не кусают. А как быть мне?..
Прошел улэд, как наш отряд покинул насиженное место и отправился в сторону эльфийских лесов на западе материка. И за все это время мы только-только подобрались к границам империи. Порталы, даже на самое малое расстояние, отказывались открываться напрочь, и нам пришлось, скрываясь, как отряду партизан, пробираться через непролазные леса, огибая по широкой дуге любое мало-мальски крупное поселение. На мои гневные вопли было сказано, что такой отряд вооруженных до зубов нелюдей в империи Саррис будет воспринят как вторжение и объявление войны. И все равно, что эльфы, по идее, могут свободно передвигаться по стране, поскольку являются родственниками местного лорда, то есть меня. Вся империя оказалась одним большим сборищем фанатиков, готовых убить любого, кто не является человеком.
О да, мне пришлось столкнуться с проявлением бессмысленной и невероятной жестокости местных жителей. Однажды вечером меня замучила бессонница, и я, отпросившись у эльфов, пошел побродить по окрестностям. Отпустили меня спокойно: нежити в этой стране не наблюдалось, а больше нападать по ночам и некому. Только маячок заставили нацепить, на всякий случай. Отойдя на довольно приличное расстояние от стоянки, я заметил среди деревьев тонкую, почти невидимую струйку дыма и решил посмотреть, что же там такое — мне не улыбалось посреди ночи вскакивать и бежать тушить начавшийся лесной пожар только потому, что днем было лень узнать, что происходит.
Да-а-а… узнал на свою голову. Пепелище было знатным — сгорело все поселение, состоящее примерно из четырех десятков домов. Не осталось ни одного целого строения — только обгорелые руины. Жутко… Решив выяснить, что же здесь произошло, я прошел немного дальше. Кажется, за поворотом лежит чье-то тело — по крайней мере, сапоги торчат…
Завернув за обгорелые остатки того, что когда-то было добротным деревянным домом, я несколько мгновений в оцепенении рассматривал представшее передо мной зрелище… а потом меня согнуло в сильнейшем приступе тошноты.
Искалеченные до неузнаваемости тела, огромный, уже потухший костер, явно бывший погребальным — тогда почему один? Почему не предали огню всех погибших?.. Отрубленные конечности…
И апофеозом всего было тельце маленького сильфа — совсем ребенка, на вид лет семи, не старше, с нежными, еще не до конца оформившимися крылышками, — насаженное на кол.
И запах, жуткий, отвратительный запах, проникающий, казалось, всюду, — запах пожара, крови, боли и смерти…
Пятясь, я, не в силах сделать хоть что-нибудь, бросился бежать. Куда? Не помню… Помню только безумный бег в тщетной попытке уйти, скрыться от того ужаса, что я увидел.
Только к утру я сумел выйти на наш лагерь. Задыхаясь, кашляя и вздрагивая, я, с трудом сдерживаясь от нового приступа тошноты, нахлынувшего при одном воспоминании о страшной находке, рассказал о сожженной деревне родственникам.
